смотрит на судью, не понимая: а что убрать-то? Апельсины падают на пол. Старуха Грибова ползает, собирая их. Общее веселье. Инга, потешаясь, смотрит на происходящее.
Как в цирк, понимаешь, пришли, с апельсинами. Белова, встать!
Инга нехотя встает. Жует жвачку.
Руки назад!
Инга охотно сцепляет руки сзади на шее, как загорающая на пляже. Жует. Галя взвизгивает от смеха, Зина тоже хохочет. Цыпкина виновато улыбается.
Уголовное дело, Цыпкина, а ты ликуешь, как Первомай! Я вам повеселюсь! Я вас на полную катушку засажу! И никакой корреспондент тебя, Белова, не вытащит…
Д е б р и н. Я убью его!
С у д ь я. …корреспондент вас на весь Союз распишет — чтоб горела земля под ногами хулиганок!
Д е б р и н. О-о-о!
С у д ь я. Я вам устрою базар! (Цыпкиной.) Убрать фрукты! Вон! (Показывает на дверь.) Чтобы умылась мигом! Товарищи, товарищи, ведь судить невозможно. Да сядь ты, Белова!
Цыпкина с апельсинами пулей вылетает за дверь.
А д в о к а т. У защиты вопрос к свидетельнице. Вы говорите, девушки вошли в подъезд с бутылкой. Из-под чего — вина, лимонада, кефира?
С т а р у х а Г р и б о в а. А не видать! Подъезд вон где, лавочки во-он, а темень!
А д в о к а т. Но слышать вы слышали — нецензурную брань?
С т а р у х а Г р и б о в а. Вот! Слышала.
А д в о к а т. В чем была одета девушка, ударившая Арбузову?
С т а р у х а Г р и б о в а. В пальте. Желто тако.
Б е л о в а (вскакивает). У Инги темное пальто — практичного цвета, а желтого и светлого никогда!.. Она!..
Белов, одернув, сажает жену.
А д в о к а т. Прошу суд зафиксировать, что у Беловой никогда не было ни желтого, ни светлого пальто. Прошу также зафиксировать, что при расстоянии от подъезда до лавочки, равном ста девяти метрам, свидетельница Грибова не могла физически… (Переходит на полушепот.) Вы хорошо слышите?
С т а р у х а Г р и б о в а. Што?
А д в о к а т. На уши, говорю, жалуетесь?
С т а р у х а Г р и б о в а. Жалуюсь, милой. А толку?
С у д ь я. Садитесь, Грибова. Садитесь.
А д в о к а т. Прошу зафиксировать, что на основании подробнейшего допроса свидетелей участие Беловой в эпизодах от тридцатого января, восьмого марта и первого апреля является недоказанным.
С т а р у х а Г р и б о в а. Не Инка, что ль, била? Тады Зинка!
И н г а (веселясь, Грибовой). Ну, теть Нюр, вы даете! А это я была в желтых варежках.
С т а р у х а Г р и б о в а. Инн — ты!
И н г а. Я!
С т а р у х а Г р и б о в а (радуясь). Ты! (Адвокату.) А то на меня ква-ква…
Хохот. Появляется Ц ы п к и н а при апельсинах и с развезенной от умывания краской на лице: потеки на щеках, глаза в окружьях размазанной туши.
(Заходится от смеха.) Гля — крендель с ногтем! Ой… ха-ха-ха!
С у д ь я (Грибовой). Веселиться — за дверь! Прошу!
Грибова обиженно удаляется.
Устроили базар! Кого еще удалить из зала?
И н г а. Меня.
С у д ь я (Цыпкиной). Сесть!
П р о к у р о р. У обвинения вопрос к подсудимой Беловой.
С у д ь я (Инге). Встать!
Та нехотя встает.
П р о к у р о р. Почему вы зверски избили Арбузову?
А д в о к а т. Защита протестует против тенденциозной постановки вопроса, рисующей картину зверской расправы — при недоказанности и спорности самого факта избиения.
П р о к у р о р (предъявляет суду справку). Экспертиза указывает на две гематомы в области черепа. (Адвокату.) Гематома — это кровоизлияние. Что, Арбузова сама себя била до крови?
А д в о к а т. Кстати, гематома по-русски — синяк. Обыкновенный детский синяк, без которого из детей не вырастают мало-мальски нормальные взрослые. Поймите простое — девочки дружат…
П р о к у р о р. В связи с настойчивыми заявлениями о нормах современной дружбы прошу суд зафиксировать, что после дружеской встречи восьмого марта Арбузова неделю находилась на бюллетене. (Передает в суд бюллетень.) Повторяю вопрос. (Инге.) Почему вы зверски избили Арбузову?
И н г а. Это вчера, что ль, зверски?
П р о к у р о р. Нет, восьмого марта.
Инга молчит.
С у д ь я. Отвечайте, когда с вами говорит суд!
И н г а (насмешливо). Уж зверски! Она в тот же вечер на танцы закатилась.
В е р а. А это неважно, куда я пошла — на танцы или в прорубь топиться. Они из меня камбалу одноглазую сделали!
С у д ь я (Инге). Выступать будешь или как? Почему, спрашиваю, дрались?
Инга тупо изучает потолок.
А д в о к а т. Расскажите суду, что послужило причиной драки?
Инга как не слышит.
Возможно, вас оскорбили? Унизили? Задели вашу честь? Вспомните — ну… Подумайте хорошенько! Ведь была причина, да?
И н г а (пожимает плечами). Хм! Она на меня посмотрела… пхм… нахально.
П р о к у р о р. А если кому-то на улице не понравится «нахальное» выражение вашего лица, это что — повод для расправы?
А д в о к а т. Моя подзащитная от волнения употребила не то выражение. Подумайте еще раз… не волнуйтесь!
Инга, зевнув, с досадой отворачивается: чего пристал?
З а с е д а т е л ь-м у ж ч и н а (встает). У тебя, Белова, вот столько (показал: капли, малости) уважения нет! Ты пуп земли, а мы — отсталые. Но объясни ты мне, отсталому, как можно поднять руку на человека?
И н г а. Эт Верка-то человек?
В е р а (вскочив). Повтори! Ну, Инночка, я не камбала, не рыба… я все скажу!
А р б у з о в а (в ярости, Белову). Не человек! Мураши мы — ступил, не охнул и ног не зашиб!
П р о к у р о р. Пашина, вы тоже считаете возможным поднять руку на человека?
З и н а (встает). Нет. Человек — это звучит гордо.
П р о к у р о р. Почему же с такими убеждениями вы избили сначала одного человека — Арбузову, потом другого человека — Хореву?
З и н а. Ну, дак… Смотря какой человек. Если это человек некультурный… ну, с низкой моралью. Сорняк!
В е р а (взвивается). Они меня ногами били!
З и н а (в крик). Не била сроду! Верка меня головой об дерево стучала — я поврежденная: псих! (Подергивает головой, изображая психа.)
С у д ь я. Не блажи, Зинаида, а?
Зина послушно утихает.
За что били-то? Ну что, понимаешь, не поделили?
З и н а. Да так! Настроение было… так. Нечего мне с ней делить!
А д в о к а т (давясь возмущением). Кхм… кха!
И н г а (веселясь). А может, мы вообще не били? Докажите сперва. Желтых варежек, кстати, не было.
С у д ь я. Галя, тебя и Веру больно били?
Г а л я (встает). Били? Во́ дают! А никто и не бил.
П р о к у р о р. На предварительном следствии вы показали иное. (Зачитывает показания.) «Тогда Белова дала Вере подсчечину, а Пашина ударила меня головой о березу, в результате чего с березы выпал птенчик и мы стали его кормить…» Так. (Листает дело.) «Восьмого марта Пашина, Белова и Цыпкина устроили Вере в подъезде темную, набросив на нее мое пальто и пачкая его ногами. Цыпкина тоже приступила к избиению меня, но я убежала на лифте». Это ваши показания?
Г а л я. Не помню.
П р о к у р о р. То есть как?
Г а л я. А так. У меня, между прочим, голова, а не библия, чтобы помнить все.
П р о к у р о р. Странное, я бы сказала, равнодушие к судьбе подружки.
Г а л я. Почему странное? Я вообще дофенистка.
С у д ь я. Чего-о?
В е р а (вскочив, кидаясь чуть не драться с Галей). А того, что люди и я ей до фени!
Мать тут же усаживает ее на место, разнимая девочек.
Г а л я (Вере). Тебе, что ль,
