Выходят за калитку.
О, да тут и без меня провожатых собралось!
За воротами ж е н щ и н ы, стоят на обочине. А в отдалении — Л у ж к о в.
Игнату и Клавдии предстоит тяжелое испытание: пройти сквозь строй. Медленно бредут они вдоль строя. Поравнявшись с крайней женщиной, Клавдия оглянулась. Как бросить этих горюх, с которыми столько пережито?
Л у ж к о в (больно, дрожливо улыбаясь). А мы вот… кочки рубили. Воскресник своего рода. На болоте.
К л а в д и я. Игнаша, может, останемся?
Н а д е ж д а. Оставайся, Игнат! Оставайся, куда ты от родимых-то мест? Тут корни тобой пущены.
И г н а т (не глядя на нее). Порваны корни, Надёжа. Все до единого порваны.
Д а р ь я. Знаем, больно тебе, обидно. А нас разве не обижали? Столько пережито.
Н а д е ж д а. Оставайся, Игнат, оставайся.
Игнат поднимает голову, переводит взгляд с одной женщины на другую. Вот она, скорбь России, сила ее, слава ее! Слышится напевная мелодия, в ней — тема войны.
Г а л и н а. Не слушай их, Игнат! Уезжай. Никто тебя не осудит.
Л у ж к о в. Домна Сергеевна хотела с вами проститься.
И г н а т. Где она?
Л у ж к о в. Слегла, сердце схватило.
Появляется Д о м н а.
К л а в д и я (упреждающе). Игнаша…
Д о м н а (одышливо). Едва успела. Думала, не застану.
И г н а т. Чего всполошилась? Лежала бы.
Д о м н а. Проводить-то охота. Оба дороги мне. (Надежде.) Надёжа, я Воронка запрягла. Подбрось их до станции. (Поклонилась.) Прости, Игнат. Шибко виновата перед тобой.
Игнат хмуро отвернулся. И снова взгляд его наткнулся на женщин, стоящих вдоль дороги. На Лужкова, протирающего очки, — пришелец, посторонний. И вдовы, вдовы…
И г н а т (едва сдерживаясь). Что вам надобно от меня? Выстроились, как на параде.
Слышно: мычат коровы.
Л у ж к о в. Мычат! Есть просят. (Заглядывает Игнату в глаза.) Что ж, бабоньки, пойдемте! Надо же кому-то и кочки на болоте рубить.
Уходят, оглядываясь на Игната.
Д о м н а. Я слово к тебе имею, Игнат. Страшное слово!
И г н а т. Ступай, Кланя. Я догоню.
Д о м н а (когда Клавдия отошла). Я из партии выхожу, Игнат. Из-за тебя выхожу. Какая же я партийка, ежели заодно с Никитой? Таким в партии места нет.
Пауза.
И г н а т (со скрежетом). Дур-р-р-ра! (Швырнул оземь заплечный мешок, зашел в ограду. Затрещали только что приколоченные доски.)
Клавдия, подобрав мешок, идет за ним. Взглянула на Домну, сдержанно улыбнулась.
6
В доме Мантулиных. И г н а т и К л а в д и я. Он впервые надел костюм, чувствует себя стесненно. Мается с галстуком. Не справился, повесил на зеркало.
К л а в д и я. Не завязывается?
И г н а т (ворчливо). Сроду не нашивал — потому.
К л а в д и я. И не носи. А вот ордена надень.
И г н а т. Неловко, Кланя. Скажут, выхваляется.
К л а в д и я. Пускай говорят. Ордена кровью заслужены. Надень, Игнаша, надень.
Игнат подчиняется. Клавдия сама пристегивает награды.
И г н а т. Может, вместе пойдем, Кланя?
К л а в д и я. Неможется мне… видно, скоро.
И г н а т. Тогда и я останусь. Мало ли что?
К л а в д и я. Иди покажись народу во всей красе. А я в окно полюбуюсь.
И г н а т. Награды-то не для показа.
К л а в д и я. Как не для показа? На то и отличают, чтоб люди смотрели и завидовали.
Голос из репродуктора — черной тарелки на стене: «Проба, проба!» Затем бульканье, треск. И четко: «Ну вот, бабы! Дожили! Теперь и у нас радио! Вот я вас и поздравляю с Днем Советской Армии. Ага». Треск.
И г н а т. Великая штука — радио. Плохо только, что Никита трезвонит.
К л а в д и я (выключила). Вот и нет Никиты. А мы есть.
И г н а т. Нет, погоди, дай дослушать. (Опять включил радио.)
Г о л о с п о р а д и о. «…состоится общее собрание. А затем перед вами выступит чемпион всей России по боксу Петро Решетов».
И г н а т. Вот видишь, сидя дома, все новости узнали.
К л а в д и я. Неужто опять Никита в председателях останется?
И г н а т. Как народ захочет.
К л а в д и я. Народ — что, ему лишь бы руку поднять.
И г н а т. То и худо: голосуем без разбора, потом локти кусаем.
К л а в д и я. Лужков помалкивает. Все же партийный секретарь.
И г н а т. Помалкивает, стало быть, сказать нечего.
К л а в д и я. Вот бы кого председателем-то! И грамотный и обходительный.
И г н а т (шутливо). Больно часто о нем поминаешь! Смотри!
К л а в д и я. Ой, что ты, Игнаша! Разве я тебя на кого променяю!
И г н а т. Лебедушка моя! (Привлек ее. Вышел из дома.)
На улице — Д о м н а.
Д о м н а. Ба-атюшки! Орденов-то полна грудь!
И г н а т (подходит к ней). Ты вот что, Домна! Ты не дури. Не дури, поняла? Это я насчет партии. Прошлое не выправишь. Надо настоящее выправлять. Так что оставайся и попусту себя не трави.
Домна всхлипнула, двумя руками стиснула его руку.
Ну-ну, давай без этого! В горячке плела. В горячке мало ли что бывает.
Д о м н а. Я все передумала, всю жизнь по косточкам перебрала. Жила без обману, Игнат, а вот без обид не обошлось. Может, и еще кого так же вот, несознательно, обидела, а? Ведь это жутко, Игнат!
И г н а т. Почаще ставь себя на место тех, кого обижаешь. Почаще, чтоб жутко не было. Такая история.
Д о м н а. Какой ты, Игнат… какой ты неломкий! И жалостливый! Другой бы ожесточился!..
И г н а т. Человек ожесточается, когда без веры живет. А мне земля не дает веру терять. Земля тихим светом насквозь просвечивает, чтоб всю правду понять. Ежели человек ослеп от ярости — для него правда как взбаламученная вода. И — нет вокруг справедливости. А мне грех жаловаться на жизнь. Со мной и там люди были. Без них омертвел бы, высох, как солонцы.
Д о м н а. Солонцы-то оживут, коль хозяин вернулся?
И г н а т. Поживем — увидим.
Появляются В е р а и П е т р. Одеты шикарно, как требовала мода той поры. Верина прическа стала еще замысловатее. На лацкане у парня значок чемпиона. Идут под ручку.
Д о м н а. В отпуск, Верунька? Как будто рановато.
В е р а. Не прижилась я там. Домой тянет. Да вот и с Петей повидаться хочу. Он после соревнований отдыхает.
Д о м н а. Утомился?
П е т р. Устал. Особенно последний бой тяжело дался. За полминуты до гонга палец выставил. Ну, думаю, проиграл. Заставил себя драться. Всю волю собрал. Противник даже и не заметил, что у меня травма. Потерял осторожность, открылся. Тут я его и устерег. Правой в челюсть, левой — в солнечное сплетение. Чистый нокаут!
И г н а т. Ловко срезал!
В е р а. Об этом поединке в «Советском спорте» писали. Пете прочат большое будущее.
И г н а т. Куда уж больше! Всю Россию кулаками завоевал. Значок-то за этот мордоворот получил?
П е т р. Мордоворо-от? Побоксировали бы! Это тебе не в деревне кулаками размахивать! Мордоворот… Каждый вахлак корчит из себя знатока…
И г н а т. Вот я тебя щелкану разок… по-деревенски, чтоб честь свою помнил.
П е т р. Давай, если духу хватит! Побрякушки-то эти (ткнул в ордена) вроде за геройство давали?
И г н а т. Побрякушки? Ах ты выродок!
П е т р. Врезать ему, что ли? (Замахнулся.)
В е р а. Он же в отцы тебе… он же израненный весь! (Схватила за руку.)
Д о м н а. Петька?! Ты что, гаденыш! Ты на кого замахиваешься?
П е т р (вырывая руку). Ух, счастлив твой бог, папаша! Им вот скажи спасибо, а то бы… Да и вообще: не хочется мне в те места, где загорают разные любители колхозного добра.
В е р а. Негодяй! (Дает ему пощечину.)
И г н а т (с горьким презрением). Чемпион! (Вместе с Домной и Верой уходит.)
Появляется Н и к и т а. Он пьян.
Н и к и т а. Слыхал, как я объявил про тебя? Чемпион всей России! Ага! Растет молодежь. Растет, а мы стареем. Уступаем позиции.
П е т р, отмолчавшись, ушел. Никита обижен.
Уже зазнался? Рано, рано, Петро Афанасьевич! Ты чемпион, конечно, да ведь и я не Петрушка! Я еще воспряну, воспряну! (Идет к конторе.)
Подле конторы П е т р и Н а д е ж д а.
