Мисс Терренс. Я не могу понять. Я спрашивала слуг, но они не брали.
Фэрроу. Не брали что?
Мисс Терренс. Если никто другой их не брал, значит, мисс Гонда возвращалась домой вчера ночью.
Фэрроу (нетерпеливо). Почему, мисс Терренс?
Мисс Терренс. Потому что вчера я видела их у нее на столе, уже после того, как она уехала в Санта-Барбару. А сегодня утром, когда я зашла в ее комнату, их не было.
Фэрроу. Что исчезло?
Мисс Терренс. Шесть писем из тех, что приходят мисс Гонде от поклонников.
Общий разочарованный вздох.
Сальзер. Вот чокнутая!
МакНитт. Я-то подумал!
Внезапно Мик Уотс начинает хохотать без видимой на то причины.
Фэрроу (сердито). Над чем ты смеешься?
Мик Уотс (спокойно). Над Кэй Гондой.
МакНитт. Да, гоните вы отсюда эту пьянь!
Мик Уотс (не глядя ни на кого). Великие поиски. Безнадежные поиски. Зачем мы надеемся? Зачем ищем, хотя были бы счастливее, если бы и не знали о существовании того, что ищем? Зачем она ищет? Почему ее должны ранить? (Внезапно оборачивается ко всем, с ненавистью.) Будьте вы все прокляты!
Занавес
Занавес поднимается, открывая киноэкран, по которому медленно ползут строки письма. Оно написано четким, разборчивым почерком:
«Дорогая мисс Гонда!
Я не большой поклонник кино, но не пропускаю ни одного фильма с Вами. В Вас есть что-то, чему я не могу найти названия, что-то, что было и во мне, но я это утратил. И у меня есть чувство, что Вы сохраняете это для меня, для всех нас. У меня это было очень давно, когда я был очень молод. Вы знаете, как это бывает; когда ты очень молод, впереди тебя ждет что-то такое большое, что ты боишься его, но в то же время ждешь. И это ожидание делает тебя счастливым. Потом проходят годы, а оно так и не приходит. И потом, однажды, ты понимаешь, что уже не ждешь. Это может показаться глупым, потому что ты так и не знаешь, что это было, чего ты ждал. Я смотрю на себя и не знаю. Но когда я смотрю на Вас — тогда я знаю, что это было.
И если когда-нибудь, каким-то чудом, Вы войдете в мою жизнь, я брошу все и пойду за Вами, и с радостью положу за Вас свою жизнь, потому что, понимаете, я все еще остаюсь человеком.
Полностью Ваш, Джордж С. Перкинс, С. Хувер-стрит, Лос-Анджелес, Калифорния».
Когда письмо доходит до последней строчки, свет полностью гаснет, и, когда он загорается снова, экрана уже нет и сцена представляет из себя гостиную Джорджа С. Перкинса.
Это такая же комната, как тысячи других комнат в тысяче других домов, хозяева которых имеют достойный, хоть и небольшой доход и сами являются достойными, хоть и невеликими личностями.
Сзади, в центре, открытая широкая стеклянная дверь на улицу. Слева внутренняя дверь.
Вечер. На улице темно. Миссис Перкинс стоит посреди комнаты, ее фигура напряжена, и она с возмущенным видом наблюдает за Джорджем С. Перкинсом, который поворачивает ключ в замочной скважине, стоя снаружи. Миссис Перкинс похожа на костлявую хищную птицу, которая никогда не была молодой. Джордж С. Перкинс — невысокий блондин, полный и беспомощный, ему немного больше сорока. Входя, он насвистывает веселый мотив. Настроение у него очень хорошее.
Миссис Перкинс (не двигаясь, грозным голосом). Ты опоздал.
Перкинс (весело). Милая, у моего опоздания есть веское оправдание.
Миссис Перкинс (скороговоркой). Не сомневаюсь. Но послушай меня, Джордж Перкинс, ты должен как-то повлиять на мальца. У твоего сына опять тройка по арифметике. Если отцу совершенно наплевать на своих детей, то чего ждать от мальчишки, который…
Перкинс. Любимая, простим ребенка в виде исключения — просто ради праздника.
Миссис Перкинс. Какого еще праздника?
Перкинс. Как ты отнесешься к тому, чтобы стать женой помощника руководителя Дэффодил Кэнинг Ко?
Миссис Перкинс. Я бы согласилась не раздумывая. Но у меня нет надежды, что он на мне жениться.
Перкинс. Так вот, милая, ты его жена. С сегодняшнего дня.
Миссис Перкинс (неопределенно). О! (Кричит в дом.) Мама! Пойди сюда!
В двери слева появляется ковыляющая к ним миссис Шляй. Она толстая и производит впечатление дамы, хронически недовольной этим миром.
Миссис Перкинс (начинает говорить с полухвастливой-полуязвителъной интонацией). Мама, Джорджа повысили.
Миссис Шляй (сухо). Долго же мы этого ждали.
Перкинс. Вы не поняли. Я помощник руководителя (смотрит на нее, ожидая реакции, и, не обнаружив ни малейшей, добавляет, запинаясь) «Дэффодил Кэнинг Ко».
Миссис Шляй. Ну?
Перкинс (беспомощно разводит руками). Ну…
Миссис Шляй. Все, что я могу сказать, — хороший же ты выбрал способ отметить новую должность, явившись домой в такое время и заставив нас ждать тебя с ужином и…
Перкинс. О, я…
Миссис Шляй. Мы поели, не беспокойся! Никогда не видела мужчину, которого хоть немного заботила бы его семья, никогда!
Перкинс. Извините меня. Я ужинал с боссом. Мне следовало позвонить, но я не мог заставить его ждать. Понимаете, босс пригласил меня на ужин, лично.
Миссис Перкинс. А я ждала тебя здесь, хотела рассказать тебе кое-что, приготовила приятный сюрприз и…
Миссис Шляй. Не говори ему, Рози. Теперь не говори. Это будет ему уроком.
Перкинс. Но я полагал, ты поймешь. Я полагал, ты будешь счастлива. (Торопливо поправляется.) Ну, рада, что меня сделали…
Миссис Перкинс. Помощником руководителя! Господи, ты что, теперь всю жизнь будешь это повторять?
Перкинс (мягко). Рози, я ждал этого двадцать лет.
Миссис Шляй. Это, мальчик мой, не повод для гордости.
Перкинс. Двадцать лет — это долго. Любой устанет. Но теперь мы можем принять это легко… светло… (С внезапной горячностью.) Понимаете, светло… (Спохватившись, оправдывающимся тоном.) То есть легко.
Миссис Шляй. Нет, только послушайте его! Сколько вы зарабатываете. Мистер Рокафеллер?
Перкинс (с тихой мольбой). Сто шестьдесят пять долларов.
Миссис Перкинс. В неделю?
Перкинс. Да, милая, в неделю… Каждую неделю.
Миссис Шляй (впечатленная). Ну! (Резко.) Ну и что ты стоишь? Садись. Небось страшно устал.
Перкинс (оживая). Не возражаешь, если я сниму пиджак? Душновато сегодня.
Миссис Перкинс. Я принесу твой халат. Не простудись. (Уходит налево.)
Миссис Шляй. Тут надо как следует подумать. Много можно сделать со ста шестьюдесятью пятью долларами. Конечно, некоторые зарабатывают и по двести. Но и сто шестьдесят пять — это неплохо.
Перкинс. Я тут подумал…
Миссис Перкинс (возвращается с вульгарного вида полосатым фланелевым халатом.) Ну вот. Надень, будь паинькой. Мягонький и уютный.
Перкинс (послушно надевает). Спасибо… Милая, я тут подумал, что если… Я долго об этом думал, ночами, понимаешь… Строил планы…
Миссис Перкинс. Планы? А жена ничего об этом не знает?
Перкинс. Ну, я же просто мечтал… Я хотел…
Сверху слышен грохот, шум драки и детский визг.
Голос мальчика (за сценой). Нет, не дам! Не дам! Соплячка!
Голос девочки. Ма-аа-ма-а!
Голос мальчика. Я тебе задам! Я тебе…
Голос девочки. Ма-аа-ма-а! Он меня бье-оот!
Миссис Перкинс (открывает дверь слева и кричит наверх). Замолчите и марш в постель оба, или я вам обоим задам жару! (Захлопывает дверь. Шум наверху переходит в тихое хныканье.) Клянусь жизнью, я не понимаю, почему из всех детей на свете мне достались именно эти!
Перкинс. Пожалуйста, милая, не сегодня. Я устал. Я хотел поговорить… о планах.
Миссис Перкинс. Каких планах?
Перкинс. Я думал… если мы будем очень экономить, мы могли бы отправиться в путешествие… через год-другой… поехать в Европу… Ну, знаешь, в Швейцарию или Италию… (Смотрит на нее без надежды и, не видя реакции, добавляет.) Ну ты знаешь, это где горы.
