Королев не отвечает. Читает телеграммы.
Тишина-то какая! Не нарадуешься. Никто не звонит, никто не приходит.
К о р о л е в. Вы о чем это, Прокопьевна?
П р о к о п ь е в н а. Пока человек на коне, все шапку ломают.
К о р о л е в. Не рвите мне душу.
П р о к о п ь е в н а. Да я так, к слову. Жалеючи. Вижу, извелся. Сын у меня вроде вас, такой же беспокойный.
К о р о л е в (вдруг оживляется). Послушайте, Варвара Прокопьевна, давно хотел спросить: сын часто пишет?
П р о к о п ь е в н а. Не балует. Как ваша Наташа — раз в месяц.
К о р о л е в. Все летает?
П р о к о п ь е в н а. Училище для этого окончил.
К о р о л е в (мягко). Скажите, Варвара Прокопьевна, если вашему сыну в космос придется лететь, благословите?
П р о к о п ь е в н а (отшатывается). Последнего сына на смерть?! Что вы, Сергей Павлович, сейчас не война.
К о р о л е в. Да… Сейчас не война.
П р о к о п ь е в н а. Извините, коли я не то сказала. (Быстро уходит во двор.)
К о р о л е в (про себя). Да, я теряю время. Пишу статьи, порчу бумагу и чернила. (Комкает все написанное и бросает на стол.) Нет, надо работать, работать. (Нервно ходит по кабинету.) Сидеть дома нельзя, невозможно, преступно.
Входит Н и н а И в а н о в н а. Она со вкусом, нарядно одета. В руках хозяйственная сумка и «Новый мир».
Н и н а И в а н о в н а. С кем ты так энергично разговариваешь?
К о р о л е в (рассмеялся). Подслушивала? Куда так вырядилась?
Н и н а И в а н о в н а (несколько игриво). Тебе нравится? (Грустно.) Моя орбита по кругу: дом — магазин — дом, дом — аптека — дом. Сегодня вот квартплату внести.
К о р о л е в (как-то необычно внимательно смотрит на жену. С горечью). Плохо тебе со мной, с моими делами, вечной занятостью… и болезнями.
Н и н а И в а н о в н а. Плохо, Сергей. (Вздыхает.) Только ведь каждому свое счастье. Мне — мое. И другого не надо, не хочу. Слышишь? Не хочу. Люблю тебя ждать из твоих бесконечных командировок. (Весело.) А вообще за что я тебя люблю?
К о р о л е в (повеселев). Действительно, за что? Ты об этом мне ни разу не говорила.
Н и н а И в а н о в н а. Не знаю. Да и не спрашивал ты меня об этом.
К о р о л е в. И некрасив, и грубоват. (Смеется.) Ну, может, в уме не откажешь мне. (Машет рукой.) Но и ума не хватает, и такта. (Задумывается.)
Н и н а И в а н о в н а (переводя разговор). Пойдем, Сережа, проводи до калитки. Полдня за бумагами. Отдохни.
К о р о л е в. И то дело. (Увидев журнал.) Журнал-то зачем?
Королев и Нина Ивановна идут из кабинета в сад.
(Замечает плакат. Весело смеется. Нине Ивановне.) Твоя работа? Нет, с тобой не заскучаешь. Ты же знаешь, местком второй год массовика ищет.
Н и н а И в а н о в н а. Не пойду. Мало платят. Да, Сергей, скамейка сломалась. Сама хотела починить, да не получилось. Там и гвозди и молоток.
К о р о л е в (шутливо). Слушаюсь.
Н и н а И в а н о в н а. Совсем забыла. Садовник обещал прийти. Посоветуйся с ним.
К о р о л е в. Слушаюсь. Еще какие приказания? Тогда у меня просьба. Что-то на бруснику потянуло, может, найдешь.
Н и н а И в а н о в н а (срывает яблоко). А пока яблоко съешь. (Уходит к Прокопьевне, о чем-то говорит с ней, изредка посматривая на Королева.)
К о р о л е в. Житомиряночка. (Держит в руках яблоко. Любуется.) Первые плоды. Красивые… (Подходит к яблоньке.) Не могу припомнить, кто из друзей привез тебя с родины — тонконогую, с пятью веточками. (Снова рассматривает яблоко, будто видит впервые.) Нина, а почему яблоко круглое? И Земля круглая, и планеты?
Н и н а И в а н о в н а (подходит). И даже моя голова. Ну, я побежала. (Целует Королева. Идет мимо другой яблони. Останавливается, что-то рассматривает.) Ты смотри, Сережа, паук какую паутину наплел. Жди добрых вестей. (Проходит мимо Прокопьевны, что-то говорит ей, показывая то на сад, то на Королева. Уходит.)
Появляется Ж у р н а л и с т. Королев сосредоточенно рассматривает яблоко.
К о р о л е в. Во всем этом чувствуется какой-то мудрый смысл. Может, в этой шарообразной форме природа заложила еще не объясненную человеком целесообразность. Следуя природе, первый космический корабль… круглым… Круглым. Гениально! (Достает записную книжку и начинает что-то чертить. Потом идет к сломанной скамейке. Сколачивает ее.)
Ж у р н а л и с т. Столярничаете? Здравствуйте, Сергей Павлович!
К о р о л е в. А, Пимен-летописец! Опоздали на пять минут, товарищ пресса. Рад видеть вас. Поручение жены… Ну вот, теперь можно и сесть. (Садится на скамейку.) Остальное потом доделаю. (Достает из кармана листки бумаги.) Прочитал, прочитал ваш репортаж. Как бы вам сказать…
Ж у р н а л и с т. Понял вас!
К о р о л е в. Не торопитесь. Такое чувство, будто я стою возле памятника самому себе. Очень скверное чувство.
Ж у р н а л и с т. Не вы один стояли, Сергей Павлович.
К о р о л е в (смеется). Ну-ну!
Ж у р н а л и с т. Образ Главного в репортаже собирательный. В нем от Королева небольшие крупицы.
К о р о л е в. Ну, и на этом спасибо. Кто-то из вас, журналистов, однажды написал примерно так: «Главный конструктор — мозг, душа, сердце всего». И еще что-то вроде этой чепухи. Запомните, товарищ пресса, век ученых-одиночек кончился. Фундаментальные проблемы решают десятки, а порой сотни коллективов. Кол-лек-ти-вов!
Ж у р н а л и с т. Но должна же, Сергей Павлович, быть единая воля, единый направляющий разум?!
К о р о л е в. Главное — единая цель, увлекшая всех. Нет энтузиазма без увлеченности. Нет.
Ж у р н а л и с т. Но кто-то же должен быть главным, ответственным за все!
К о р о л е в. Должен. Космос — это не временная кампания. Он навсегда! Все надо делать основательно. Вы знаете, я пришел в ракетную технику с мыслью о полете человека в космическое пространство. И я знаю, день, к которому мы идем, станет великим торжеством разума и рук человеческих. Но он не родился сам по себе. Он нерасторжимыми узами связан с миллионнопрошлым всего человечества. Не будем досконально заглядывать в то бесконечно далекое. Но у меня нет сомнений, что земляне всегда жили не только одной мыслью, чем накормить себя, но и робкой, с веками усиливающейся жаждой познания окружающего мира, им непонятного и дорогого. Самые разумные из людей уже задумывались, глядя на небо, а «что» и «почему». Солнце, питающее их светом и теплом, Луна, приходящая на смену дневному светилу, мерцающие в ночи звезды и созвездия, напоминающие очертания животных, рыб и человека и куда-то исчезающие. Все это и многое другое радовало и тревожило, чаще пугало ум человека младенческого периода. (Задумывается.) Перешагнем геоцентрическое мировоззрение, долго властвовавшее умами. А разве нет органической связи между сегодняшним днем и идеями Галилео Галилея, Джордано Бруно и Николая Коперника, Иоганна Кеплера и Исаака Ньютона? Мы вправе поставить рядом с ними Михаила Ломоносова и Константина Циолковского, Альберта Эйнштейна? Этим революционным в науке умам человечество обязано многим… (Спохватывается.) Я, кажется, увлекся… Это от безделья. Неделю дома. Никто не приходит, никто не звонит, как сговорились. И решения окончательного все нет… (Смеется.) Значит, Главный — с миру по нитке? Действительно, он не один. Смотрите: академик Горшин. Светлейшая голова, теоретик. Масштабы его математических открытий грандиозны. Без него в космонавтике что полет корабля без системы ориентации. Мне просто везет на людей. И будьте объективным, честным перед историей. Пишите о том, что есть, и о тех, кто есть. (Смеется.) Смотрите-ка, афоризм. (Передает листки бумаги.) Там кое-какие пометки технического характера.
Ж у р н а л и с т. Спасибо, Сергей Павлович. До свидания.
К о р о л е в. Будут вопросы — звоните…
Журналист уходит через калитку возле Прокопьевны. Звонит телефон. Прокопьевна берет трубку. Появляется Ф а т ь я н о в. Видно, что он с дороги. Ждет, когда Прокопьевна кончит разговаривать.
П р о к о п ь е в н а (в трубку). Пастухова. Нет, миленький. По слогам: Па-сту-хо-ва. Вот и хорошо. Товарищ Королев живут тут. Только сегодня вроде выходной, да и больны они. Конституция, как солнце, для всех одна. Не объясняй, сама грамотная. Дело-то какое? Помедленнее. Так, так, так. Позвони, миленький, к заму. Скажи, Варвара Прокопьевна посоветовала. Не учи, не учи. Я тут ихние порядки знаю. Как кто? Вахтер. Вахту, значит, несу. Салют! (Вешает трубку. Фатьянову, приняв его за садовника.) Чего опаздываешь? Обещал к десяти, так к десяти и прибудь. Академика заставляешь ждать. А где саженцы?
