А д в о к а т (здоровается). Простите, господа: я, кажется, задержал вас… Столько дел…
П р о к о п и й Р о м а н о в и ч. Дорога дальняя, как не опоздать…
Пауза. Прокопий Романович перебирает ключи. Слышно, как они позвякивают.
А н д р е й И в а н о в и ч. Так начнёмте… Садитесь, Николай Николаевич, вот сюда… Придвигайтесь…
Адвокат садится. Молчание.
Может быть, Прокопий Романович, вы скажете…
П р о к о п и й Р о м а н о в и ч. Мне говорить нечего…
А н д р е й И в а н о в и ч. Только вы не сердитесь, Прокопий Романович… Поговорим по-родственному… Не будем, господа, ссориться сегодня. Я всё скажу. Как у меня на душе, так и скажу…
Покойный дедушка, сами знаете, какой человек был. И голодать заставлял нас, и унижаться… Тяжело жилось… Но после его смерти нам всем, кажется, ещё хуже стало… Вы не сердитесь, Прокопий Романович, я вас не сужу… Я хочу, чтобы всем хорошо было… Но вы, Прокопий Романович, всех подозреваете и сами мучаетесь. У всех у нас злоба растёт с каждым днём. И чем это кончится, Богу одному известно. Денег много. Всем бы хватило. Жить да радоваться… А мы что делаем? Измучились все… И вы, Прокопий Романович, измучились… Точно цепью нас всех сковали… хуже тюрьмы… (Смолкает сильно взволнованный.)
П р о к о п и й Р о м а н о в и ч. Правду, правду говоришь. Да кто ж тебя держит-то?
А н д р е й И в а н о в и ч. Ах, Прокопий Романович, ведь всякому жить хочется! Куда же я без денег гожусь? К чему приучен?.. Да кроме того, не один ведь я: маменька, Оля, Сима… Вы не сердитесь, Прокопий Романович, мы же по-родственному говорим… Как бы всем лучше… Вот я и хочу сказать: зачем нам от своего богатства муку такую терпеть? Ведь если так дальше пойдёт – добром не кончится… Вот уж который день тревожно у меня на душе, дядюшка, – это не к добру…
П р о к о п и й Р о м а н о в и ч. Ну это ты оставь… Что же, по-твоему, – делиться? Делись, пожалуй, я согласен. Почему не делиться…
А н д р е й И в а н о в и ч. Вы не смейтесь, Прокопий Романович. Делиться нельзя – я знаю.
П р о к о п и й Р о м а н о в и ч. А коли знаешь, о чём же разговаривать тогда?
А н д р е й И в а н о в и ч. Я всё придумал, Прокопий Романович, вы только выслушайте. Не сердитесь только. Так придумал, что всем хорошо будет…
П р о к о п и й Р о м а н о в и ч. Так-с… так-с…
А н д р е й И в а н о в и ч. Лишь бы согласие было. А устроить всё и не делясь можно. И выйдет всё равно, как бы разделились.
П р о к о п и й Р о м а н о в и ч. Мудрёное что-то… (смотрит на адвоката) Не всякий адвокат выдумает.
А н д р е й И в а н о в и ч. Вот послушайте, Прокопий Романович… Мы всё по-родственному сделаем… И всем хорошо будет… (торопится) Вот послушайте… После дедушки деньгами осталось около шести миллионов. Пользоваться мы можем только процентами – это составит около двухсот тысяч в год… Так?..
П р о к о п и й Р о м а н о в и ч. Ну, так, положим…
А н д р е й И в а н о в и ч. Землю продавать мы тоже не можем, но можем сдать её в долгосрочную аренду. Положим, тысяч пятьдесят в год… так?.. Остаются дома…
П р о к о п и й Р о м а н о в и ч. Что там высчитывать, ты о том, как делить, говори.
А н д р е й И в а н о в и ч (торопится ещё больше). Сейчас-сейчас, я всё скажу… Чтобы никому не было обидно… и чтобы всё по-хорошему было… никто из нас не должен касаться этих денег… То есть сам не должен касаться…
П р о к о п и й Р о м а н о в и ч. Так-с…
А н д р е й И в а н о в и ч. Вы постойте, Прокопий Романович, вы выслушайте… Мы возьмём управляющего… Выдадим ему доверенность… Он будет вести все дела, получать деньги, всё… Раз в год доходы будут делиться между всеми наследниками… то есть между нами… поровну… Или иначе как-нибудь… Об этом мы спорить не станем… Мы сговоримся… по-родственному… Только бы главное-то решить… И все тогда будут довольны… Вот пусть Николай Николаевич скажет… правду я говорю? Можно так?
А д в о к а т. С юридической точки зрения, ваш проект является, безусловно, закономерным. Не касаясь отношений семейных, обсуждение которых не входит, так сказать, в круг моей компетенции, я полагаю, что при настоящих условиях выход может быть только один: раздел не капиталов, а доходов. Важно установить, так сказать, общий принцип предполагаемого раздела. Что касается сдачи земли в долгосрочную аренду, то и это представляется мне самым целесообразным, реализуя сразу доход с земельной собственности и тем облегчая возможность раздела доходов. Так представляется мне этот вопрос с юридической точки зрения. Детали этого раздела являются уже делом не юридическим, а семейным. Будет ли выдана доверенность кому-либо из числа наследников или особо выборному лицу – с точки зрения юридической – значения не имеет. Но позволю себе сказать, уже не как юрист, а как человек, знающий давно вашу семью, следующее: назначение лица постороннего, незаинтересованного, беспристрастного, однако же, заслуживающего доверия со стороны всех заинтересованных лиц, скорее бы могло придать вашей жизни, так сказать, мирное течение. Вот всё, что я могу сказать, господа, об обстоятельствах настоящего дела.
Пауза.
А н д р е й И в а н о в и ч. Видите, дядюшка, я же говорил вам.
П р о к о п и й Р о м а н о в и ч. Хорошо… Вот хорошо придумали…
А н д р е й И в а н о в и ч (радостно). Дядюшка! Только бы вы согласились на это. А уж я на всякие уступки пойду. Мне таких денег и не надо… Бог с ними!.. Только бы ссор да неприятностей не было… Согласитесь, дядюшка, – а об том, как делить, мы и спорить не станем.
П р о к о п и й Р о м а н о в и ч. Говорю тебе, хорошо придумали, на что лучше…
А н д р е й И в а н о в и ч. Вот слава Богу… Маменька, Оля… благодарите дядюшку… а я-то боялся, вдруг рассердитесь, вдруг всё снова по-старому… Дядюшка, поцелуемся по-родственному, и всё будет хорошо!
П р о к о п и й Р о м а н о в и ч (отстраняет его). Подожди целоваться-то. Ты вот что скажи. Кто управляющий будет?
А н д р е й И в а н о в и ч. Мы найдём, Прокопий Романович.
П р о к о п и й Р о м а н о в и ч. Так-с, найдёте… Ладно… Доверенность ему, деньги ему, жалованье ему – всё ему. Он, значит, хозяин будет, да?
А н д р е й И в а н о в и ч (упавшим голосом). Что вы, дядюшка.
П р о к о п и й Р о м а н о в и ч. Нет, стой. Я штуки эти понимаю. Ты меня за сумасшедшего почитаешь, чтобы я поверил тебе, что ты хочешь всё в чужие руки отдать…
А д в о к а т. Но позвольте, Прокопий Романович, я полагаю, что этот проект предусматривает выбор лица, так сказать, с обоюдного согласия – это во-первых; а во-вторых, с точки зрения юридической…
П р о к о п и й Р о м а н о в и ч. Да вы в уме? Али вовсе без ума? Чужому человеку отдать всё… Тащи куда знаешь… Мало теперь воруют. Да ещё доверенность выдать: воруйте, мол, тащите на здоровье…
А н д р е й И в а н о в и ч. Дядюшка… Прокопий Романович… побойтесь вы Бога…
П р о к о п и й Р о м а н о в и ч (кричит). Бога ты оставь!.. Я знаю – что знаю… Вам бы только в руки меня забрать… Адвокатские штуки… Законы и всё прочее… Ловко придумали… Наймут подставное лицо… Отберут всё… Разграбят… Знаю я вас…
А д в о к а т. Но позвольте, в принципе, так сказать…
П р о к о п и й Р о м а н о в и ч (не слушает). Знаю я вас!.. При дележе от своей части отказываться хочешь. Добрый!.. Как не отказаться, когда всё к рукам приберёшь…
А н д р е й И в а н о в и ч (вскакивает). Дядюшка… я не могу!.. я не могу!..
Все встают.
П р о к о п и й Р о м а н о в и ч (к Клавдии Антоновне). Ты что молчишь? Дети твои грабить хотят, а ты молчишь!..
К л а в д и я А н т о н о в н а. Я, братец, ничего… Я дел ваших не знаю…
П р о к о п и й Р о м а н о в и ч. Врёшь!.. Прикидываетесь все… Одна шайка!..
О л я. Маменька, уйдём!..
П ё т р П е т р о в и ч. Да, это, кажется, самое лучшее
П р о к о п и й Р о м а н о в и ч. Злишься – не удалось. Небось, за границу – в Париж… Вот вам и Париж!.. (Смеётся.)
О л я (решительно). Пойдёмте.
Входит Сима.
П р о к о п и й Р о м а н о в и ч. А, вот он! Нет, постойте уходить… Васильевна, живо!.. Хотите, чтобы я верил, когда вы все воры, грабители…
К л а в д и я А н т о н о в н а. О, Господи!.. О, Господи!..
С и м а. Опять скандал?
П р о к о п и й Р о м а н о в и ч (показывает на него пальцем). Вот он, вор!
С и м а (машет рукой). Поехало! (Хочет идти.)
