Егор. От всего, что держит. И, главное, от внутренних тормозов. Я по духу крестьянин, сын лесов и полей, во мне дух свободы. И потом, я рязанец. Недаром из наших мест столько великих людей вышло: Есенин, Павлов, Салтыков-Щедрин…
Ариадна. Егор, я смотрю на тебя и думаю: все девчонки нашего курса сдохнут, когда мы поженимся. В тебе есть что-то удивительно высокое, даже жуткое. Ты будешь великим рязанцем.
Егор. Я ведь так сказал, к примеру.
Ариадна. Будешь, будешь! И деревню, в которой ты жил… Как она называлась?
Егор. Мышастовка.
Ариадна.…переименуют в Ясюнинку. Нет, к черту, будет не город Рязань, а город Ясюнин.
Егор (смеется). Обязательно.
Ариадна. Ав доме, в котором ты родился, сделают музей. На крыльце – ящик с огромными тапочками, и экскурсовод длинной указкой будет тыкать в экспонаты и рассказывать, какой ты был умный, добрый, чуткий и как тебя любили дети.
Егор. Уходи, безумная!
Ариадна. Сейчас уйду. Все, больше мне ничего не надо. Теперь у меня работа пойдет быстро. Вот ты рассказал мне, через какой ужас прошел. Еще больше люблю тебя…
Егор (смеясь). «Она его за муки полюбила…»
Ариадна. Ты знаешь, зачем я приходила? Чтобы ты понял: или – или. Я же измучилась, Егор, этой двойственностью. И я ревную к твоей, этой… Ты с ней сейчас, конечно, ни-ни?
Егор. О чем ты говоришь!
Ариадна. Я решительная, имей в виду… (Показывая.) Это, ты говоришь, кабинет?
Егор. Да-да.
Ариадна. Можно посмотреть?
Егор. Ну загляни.
Вошли в кабинет. Ариадна быстро закрыла дверь. Обхватила
Егора руками.
Ариадна. Дурачок, попался! (Целует его.) Милый, милый… Умираю!
Пров (в кресле). Извините, здесь я, простите…
Ариадна. Ах! (Выбежала.)
Егор (от растерянности грозно). Как тебе не стыдно!
Пров. Я читал. Эту спинку – ее надо спилить.
Егор. Ты, конечно, понял, что она просто веселая женщина, дурила. Шутка.
Пров. Да-да… Ты не беспокойся.
Егор. А чего мне беспокоиться? Я же говорю: дурачество. Если у тебя в голове какие-то поганые мысли…
Пров. У меня совершенно никаких мыслей нет.
Егор. Ты парень умный, тактичный.
Пров. Не надо, Егор…
Егор. Что – не надо?
Пров. Ничего не надо. Хоть у меня к тебе, сам понимаешь, огромной симпатии нет, но подлецом не хочу быть даже в отношении к несимпатичным мне людям.
Егор. И на том спасибо.
Пров. Не стоит благодарности.
Расходятся. В столовую входит Искра. Увидела на столе оставленную Ариадной рукопись, машинально в нее заглянула.
Проходит Пров.
Искра. У нас кто есть?
Пров. Нет.
Искра. Приходил кто?
Пров. Я не видел. По-моему, нет… Когда, в конце концов, отремонтируют мою комнату?! Болтаюсь тут между вами, как в проруби. (Ушел.)
Входит Егор.
Искра. У нас был кто?
Егор. Кто?
Искра. Я тебя спрашиваю – кто?
Егор. Никого не было. (Замечает на столе рукопись Ариадны.) А-а-а, забегала моя студентка. С курсовой зашивается. Экономика Испании восемнадцатого века. Оставила, чтобы посмотрел.
Искра. Ну как?
Егор. Я еще не читал, бегло взглянул.
Искра. И на первый взгляд?
Егор. Кажется, терпимо.
Искра. А я вошла – духами пахнет.
Егор (принюхиваясь). Действительно. Надушилась девица какой-то дрянью.
Искра. Почему? Приятный запах. По-моему, даже Кристиан Диор.
Егор (успокоенный). Как погуляла, миленькая? (Подходит к жене, чтобы поцеловать ее.)
Она резко толкает его в грудь. Егор чуть не падает.
Искра (глухо). Извини… (Уходит.)
Входит Наталья Гавриловна.
Наталья Гавриловна. Я нашла ваши плавки,
Георгий. Вы повесили их на батарею, а они за нее и упали.
Егор. Спасибо, Наталья Гавриловна.
Наталья Гавриловна. Душ будете принимать? Егор. Да, конечно.
Наталья Гавриловна. Я приготовила полотенце.
Егор. Благодарю.
Наталья Гавриловна. Вы бы эти дни были ближе к Искре. Может быть, вам о чем-то надо поговорить с ней. Она места себе не находит.
Егор. Эта история с операцией действительно на нее повлияла.
Наталья Гавриловна. Я сама иногда думаю: уж не надо ли воспитывать детей в новом духе?
Егор. Ох, принципиальные люди, Наталья Гавриловна, самые тяжелые.
Наталья Гавриловна. Но беспринципные опасны, Гора.
Егор. И это правильно.
Наталья Гавриловна ушла. Проходит Пров.
Не удержался? Понесло?
Пров. О чем речь?
Егор. Сплетница базарная.
Пров. Не разумею.
Егор. Наплел Искре.
Пров. Пардон, что наплел?
Егор (видя воинственный вид Прова). Она вошла… и сразу… Извини.
Пров. Ну что вы, что вы! Пожалуйста!
Расходятся. Входит Искра. Тушит свет в столовой. Прошла в кабинет. Гасит там верхний свет, оставляя одну настольную лампу. Еще раз прошла в столовую. Вернулась в кабинет. Тихо притворила дверь. Посмотрела на иконы и вдруг встала на колени. Хочет перекреститься, но не знает как. Положила руки на грудь.
Искра (тихо). Господи, помоги мне… Помоги мне… Помоги мне… (Что-то шепчет.)
В это время в столовую входит Егор. Увидел свет в щели неплотно прикрытой кабинетной двери. Тихо подошел, заглянул.
Увидел молящуюся Искру. Остолбенел. Стоит смотрит. Быстро прошел через столовую обратно. Вернулся с Судаковым, на цыпочках подвел его к кабинетной двери. Судаков и Егор смотрят на Искру. Судаков распахивает дверь, входит в кабинет, Егор остается в столовой. Искра не вскочила, а приникла к полу.
Судаков. Что-то на ночь глядя захотелось каким-нибудь детективом мозги прочистить. (Как бы увидя Искру.) Уронила что?
Искра. Пуговицу от кофточки потеряла. Не могу найти.
Судаков. Да что ты! Пуговицу! Надо найти. Ну ищи, ищи.
Искра. Нет нигде. (Хочет встать.)
Судаков. Да ты лучше ищи. Я тебе посвечу. (Берет настольную лампу, идет к Искре. Освещает пространство.) Ищи.
Искра ищет.
Да что ж мы не догадались, надо зажечь верхний свет. ОСтавит лампу на стол, включает свет.) Что ты делала?
Искра. Я…
Судаков. Что делала, говорю, а? Молилась?
Искра. Что ты!..
Судаков. Молилась, идиотка! (Кричит.) Егор! Наташа!
Входит Егор.
Наталья!
Вбегает Наталья Гавриловна. Видит Искру на коленях.
Наталья Гавриловна. Искрочка, что с тобой?!
Вбегает Пров.
Судаков (жене). Не подходи к ней! Знаешь, что она тут делала? Молилась! А? Боженьке молилась! Вот что у тебя в доме делается! Вот как у нас детки воспитаны.
Искра. Я не молилась.
Судаков. Не молилась?
Искра. Нет.
Судаков. Нет?
Наталья Гавриловна. Оставь ее, Степа.
Судаков (дочери). Нет?!
Искра. Я же сказала.
Судаков. Что сказала?
Искра. Нет.
Наталья Гавриловна. Степа!
Судаков (дочери). Встань!
Искра встает.
Подойди к иконам.
Искра подходит.
Плюй на них.
Наталья Гавриловна. Степан!
Судаков. Ты же не молилась. Ты ни в какого дурацкого Бога не веришь! Понимаешь, в какое положение ты нас всех ставишь?! Меня, мужа. Да если станет известно, что жена у него богомолка… что у меня… Ты, может, и по церквам бегаешь?! Есть теперь такие молодые психопаты… Ты понимаешь, что может быть, если дойдет… И самой-то не стыдно?! В советской газете работаешь. Плюй, я тебе сказал!
Пров. Папа, ты говорил, эти иконы тысячу рублей стоят.
Судаков. Оботрем! (Дочери.) Ну?
Наталья Гавриловна (вдруг). Ты что разгулялся, хулиган! Был в молодости шпаной, шпана из тебя и в старости вылезла. Ишь как распоясался!..
Судаков. Наталья!
