плащом малярка, Пашина, мать Цыпкиной, Дебрин отдал свою куртку женщине-заседателю, та укрыла Зину. Спряталась под газету старуха Грибова. Жмутся друг к другу. Мокнут под дождем. Молчат. Тот момент единения людей, когда разойтись невозможно. Судья однообразно мычит какую-то ноту, подставив дождю мокрое от слез лицо: «М-м… а-а… мм… а-а-а!»
Р а д и о р е п о р т а ж. Репортаж об этом судебном процессе был опубликован в журнале «Молодой коммунист». Как в репортаже, так и в пьесе автор изменил подлинные имена героев. Это люди. Им жить. И все же один человеческий документ должен остаться в памяти. Запомните — станция Лобня, двадцать семь километров от Москвы. В 1941 году по трагической случайности это шоссе на Москву оказалось неохраняемым. Шли танки. И оборону шоссе приняла на себя группа подростков. У них была одна пушка и шесть снарядов. У них не было ничего, кроме способности человека встать на пути бесчеловечности и стоять насмерть живым заслоном любви. Танки не прошли.
З а н а в е с.
Владимир Гуркин
ЛЮБОВЬ И ГОЛУБИ
Забавная история в 2-х частях
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
В а с я К у з я к и н, 50 лет.
Н а д я, жена его, 50 лет.
Л ю д а, 23 года }
Л е н ь к а, 18 лет }
О л ь г а, 13 лет } — их дети.
М и т я В и с л у х и н, сосед Кузякиных, 68 лет.
Ш у р а, его жена, 65 лет.
Р а и с а З а х а р о в н а, полюбовница Васи, 50 лет.
КАРТИНА ПЕРВАЯ
Справа дом, напротив сарай с пристроенной голубятней, в глубине двора банька, за банькой огород. Майское утро. Воркуют, шелестят в голубятне голуби. С ними В а с я ведет беседу.
Г о л о с В а с и. Оть, тюр, люр-люр… Иди сюда. Глянь, как царевна. У, у. Не бойся… Чё я ей сделаю? Хоро-ошая, хоро-шая. А ты — на руку. Ну-ка. Хоп! Эх, ешкин кот, вот людям бы так. Махонька-то кака. Фу-ты ну-ты, надулся… Прямо аж директор. Шугани-ка кавалера своего. Не хочешь. Ну и правильно. Вот так и живите…
Пауза.
Из дома вышла Н а д я. Она встревожена.
Н а д я (кричит в сторону огорода). Людка! Людка!
Голос Люды: «А-а!»
Иди-ка сюда, чё скажу!
Из огорода появилась Л ю д а с вязаньем в руках. Надя что-то спрашивает у Люды, а мы вновь слышим голос Васи.
Г о л о с В а с и (тяжело вздохнув). Надюха щас, поди, хватилась, а денежки бабай унес… ешкин кот. Отвинтить бы вашему Юсупу «дом советов» да резьбу сорвать, чтоб не чинились.
Надя и Люда спешат в дом.
Ты чё клюесся? (Смеется.) Не хошь, чтоб я ругался? Дак ить он барыга — Юсуп ваш. Ну ладно, не буду. Не буду. Хорошие.
Из дома выбежала О л ь г а. Она в парадной форме, с портфелем в руках. Стучит в дверь сарайчика.
О л ь г а. Пап! Пап!
В а с я (высунувшись из сарайчика). Чё ты?
О л ь г а. Ты деньги брал?
В а с я. А?
О л ь г а. Из шкафа…
В а с я. А-а. Ну?
О л ь г а. Сейчас мама тебе даст взбучку.
В а с я. Да?
О л ь г а. Знаешь какая злая?
В а с я. Ешкин кот…
О л ь г а. Ты спрячься там и закройся.
На крыльцо быстро выскочила Н а д я. Вася едва успел захлопнуть дверь.
Н а д я (стучит в дверь). Василий! (Взволнованно и ласково.) Слышь, Василий! Ну ты чё молчишь? Я же знаю — ты тут. Слышь, Василий?
В а с я (из-за двери). Че-о?
Н а д я (едва сдерживаясь). Это… давай-ка воды натаскай. Слышь?
В а с я. Да вон в бане полна кадушка.
Н а д я. Да где?
В а с я. Да с Лехой вчерась натаскали.
Н а д я. Да я стирать буду.
В а с я. Да ты ишо эту используй.
Н а д я (кричит, не сдержавшись). Я счас тебя использую! Так использую! (Рвет за ручку дверь.) Открывай, паразит!
На крыльцо вышла Л ю д а.
Людка, помоги!
Л ю д а. Чё я сделаю-то?
Н а д я (мечется по двору). Ах ты скотина… (Схватила полено и бьет им по двери.) Откроешь… Все равно откроешь, голубятник паршивый!..
В а с я. Надюха, кончай давай. Дверь сломашь!
Н а д я. Я тебе счас ребра переломаю!
В а с я. Ниче себе.
Н а д я. Дверь он пожалел.
В а с я. Дак мне чинить-то.
Н а д я. Ты куда, паразит, тридцатку дел? А? Ты почему такой бессовестный-то? А? (Вот-вот заплачет.) Ну, если голубей купил — захлестну. Вместе с голубями захлестну, паразита. Купил или нет?
Молчание.
Я кого спрашиваю? Олька, батя покупал голубей? (Ударив поленом в дверь.) Покупал или нет?
О л ь г а (тихо). Ну…
Н а д я (показав Ольге фигу). Ну и вот тебе на кино, на платья. (Людмиле.) А тебе, Людка, на сапоги, на помаду. Будем голодом сидеть.
В а с я. Чё-то ты размахнулась на двадцать пять рублей…
Н а д я. А он пусть целуется там со своими голубями. (Плачет.) Обдирай, обдирай нас как липок… Пусть потом люди посмотрят в твои глаза бесстыжие, а я посмотрю, чё ты им скажешь. (Села на крыльцо.)
Пауза.
О л ь г а. Мам, они красивые.
Н а д я (Ольге). Вот знала ведь, а матери ни полслова.
В а с я. Надь, чупатые.
Н а д я. Чё?
О л ь г а. Чупчики у них такие на затылке… Значит, чупатые.
Н а д я. Как это?
В а с я. Хошь поглядеть?
Н а д я. Токо выйди! Ну вот чё теперь делать? Людка!
Л ю д а. У?
Н а д я. Гну! Деньги-то последние были.
В а с я (осторожно выходя из сарая). С книжки сыми.
Н а д я (грозя поленом). Счас как пульну! Ты много положил, чтобы снимать?
В а с я. Дак не я — ты клала-то.
Н а д я. Ух, так бы и убила чем-нибудь. Людка, принеси паспорт и книжку.
Л ю д к а (уходя в дом). Где?
Н а д я. На трюмо, в шкатулке. (Ольге.) В школу не опоздала еще?
О л ь г а. Нет еще.
Н а д я (Васе). На рынок сбегаю, а ты давай плитку почини. За каждым разом печку топить, уж надоело. (Строго.) Слышь?
В а с я. Ага, счас. (Идет в баню.)
Н а д я. Куда пошел-то?
В а с я. Дак она где-то здесь была.
Н а д я. Сказала бы я тебе… (Ольге.) Ну чё ты уши растопырила? Беги давай в школу.
О л ь г а. Мне еще рано.
Н а д я. Зачем форму напялила?
Ольга обнимает мать.
(Теплее.) Выпендрилась… Затаскашь вот.
О л ь г а. Он этих голубей целый месяц ждал.
Вышла Л ю д а, подала Наде паспорт и сберкнижку.
Н а д я (постучав по сберкнижке). Думаешь, они легко достаются? Добро бы — на дело, а то — голуби.
Л ю д а. Зато не пьет.
Н а д я (махнув рукой). Правда что, хоть не пьет. Ладно, пошла. (Сняла с гвоздя у двери сумку.) Людка, Ленька из техникума прибежит — покорми.
Л ю д а. Сам не поест, что ли?
Н а д я. Вот с мужем так поговоришь — враз сбежит.
Л ю д а. От тебя не сбежал…
Н а д я (чтоб не слышал Вася). Ой, а я что? Он же знает, что я отходчивая.
Л ю д а. Ну и я отходчивая.
О л ь г а. И
