МОНА: Да, не пыталась.
ГУМБЕРТ: И у тебя нет никакой зацепки?
МОНА: Почему вы не хотите дать мне ее адрес?
ГУМБЕРТ: Теперь это не имеет смысла: на следующей неделе она уезжает. Вообще-то она скоро будет в Америке.
МОНА: Вы все еще очень любите свою приемную дочь, сэр?
ГУМБЕРТ: Все еще? Что ты имеешь в виду?
МОНА: Ну, все любят своих детей, но дети вырастают, и что-то выцветает, что-то само собой сходит на нет.
ГУМБЕРТ: Философская тема.
МОНА: Но разве не так? Или вы скажете, что ничего не изменилось?
ГУМБЕРТ: Ничего.
МОНА: И вы были бы готовы простить…?
ГУМБЕРТ: Простить? Простить что?
МОНА: Говорю вообще, абстрактно. Предположим, она сделала что-то такое…
ГУМБЕРТ: Мона, прекрати строить из себя непроницаемую роковую женщину.
МОНА: Почему, ведь все кристально ясно теперь. Я очень люблю Долли, и так приятно узнать, что вы всегда желали ей добра.
ГУМБЕРТ: Она писала тебе? Пожалуйста, ответь.
МОНА: А вам она не писала?
ГУМБЕРТ: Она не самый аккуратный корреспондент, но не в этом дело.
МОНА: Ах, дело совершенно ясно, сэр. Боюсь, мне пора идти.
ГУМБЕРТ: Она не писала тебе? Ты знаешь, где она?
МОНА: В те школьные годы мы много беседовали, в те школьные годы кто-то мог быть очень несчастен, казалось, выхода нет, но этот кто-то зато многому научился. Я уверена, что вам не стоит волноваться о нашей Долли. А теперь мне пора.
Пронзительный звонок возвещает об окончании перерыва.
Теперь ясно, что Мона получила от Лолиты письмо, в котором та между прочим просит ее проверить, можно ли ей, Лолите, написать Гумберту.
Почтовое отделение колледжа — 8:55. Профессор Фаулер получает корреспонденцию. Гумберт подходит к ящику и выбирает из своей именной ячейки письма.
ПРОФЕССОР ФАУЛЕР: Если у вас, Гумберт, такая же чушь, что и у меня, я вам сочувствую.
ГУМБЕРТ: Я никогда не ожидаю чего-то особенного — в этом мое преимущество. Это — рекламный проспект, это от миссис Ричард Скиллер, одной из моих бывших студенток, надо полагать. Это счет с дырочками. Это — издательский каталог. А это не мне, а профессору Гэмфри.
ФАУЛЕР: Не густо, как говорится.
ГУМБЕРТ: Ох, мне надо спешить на экзамен. Триста сорок вторая аудитория. (Повторяет.) Триста сорок вторая.
Дверь с номером 342. Он медлит перед ней, глядя на цифры.
ГУМБЕРТ: Как странно.
Аудитория. Ассистент раздает вопросы студентам, и экзамен начинается. Гумберт со своего места за кафедрой мрачно озирает склоненные головы. Стриженный «ежиком» футболист вскидывает руку и затем бодро шагает к кафедре.
ФУТБОЛИСТ: Здесь сказано: «Как Эдгар По определил поэтическое чувство?» Должны ли мы дать общий ответ или процитировать его стихотворение?
ГУМБЕРТ: Я не думаю, что здесь подразумевается какое-то определенное стихотворение.
ФУТБОЛИСТ: (исчерпав возможности своего интеллекта, но с тем же оптимизмом) Понял, сэр. Спасибо, сэр.
Бодрой походкой возвращается на свое место. Сидя за кафедрой, Гумберт вынимает из кармана полученные письма и просматривает их. Ассистент подходит к доске и пишет на ней: «9:10». Футболист с немой благодарностью тайком получает от своего соседа записку с ответом: «Поэзия — это чувство интеллектуального блаженства»[89]. Следующее письмо, которое вскрывает Гумберт, говорит с ним деловитым, страшно близким голоском:
ГОЛОС ЛОЛИТЫ: Дорогой Папа, как поживаешь? Я замужем. Мой муж Ричард Скиллер. Я жду ребенка. Думаю, он будет огромный. Мне тяжело писать это письмо. Я схожу с ума оттого, что нам не на что разделаться с долгами и выбраться отсюда. Дику обещана чудесная служба в Аляске, по его узкой специальности в механике. Это все, что я знаю об этом, но перспективы просто замечательные. Пожалуйста, пришли нам чек, папа. Мы бы обошлись тремя— или четырьмястами, или даже меньше. За любую сумму спасибо. Я узнала много печали и лишений. Твоя ожидающая Долли (миссис Ричард Ф. Скиллер).
Большая часть студентов одновременно со свистящим звуком переворачивают очередную исписанную страницу в своих синих тетрадках. Потрясенный Гумберт встает со своего места и выходит из аудитории. Студенты провожают его глазами.
Коулмонт — унылый закопченный городишко. Улица Гунтера на безнадежной окраине. В мире высоких мусорных куч, глубоких канав и червивых огородиков. Сколоченные из досок лачуги тянутся до широкого пустыря. Старик у дороги разгребает лопатой грязь. Гумберт спрашивает его из окна своего автомобиля.
ГУМБЕРТ: Не скажете, где здесь живут Скиллеры?
СТАРИК: (указывая) Четвертый дом за свалкой.
Гумберт подъезжает к четвертому дому. Стук молотка и голоса двух мужчин, переговаривающихся громко, но невнятно, доносятся из-за лачуги. Гумберт выключает двигатель и несколько секунд сидит неподвижно. Лохматая дворняга с грязной шерстью на брюхе выходит из-за дома и принимается гуф-гуфкать. Гумберт перемещает пистолет в правый карман штанов, вылезает из машины и захлопывает дверцу.
ПЁС: (равнодушно) Гуф.
Гумберт нажимает кнопку звонка, не вынимая другую руку из кармана штанов.
ПЁС: Гуф. Гуф.
Порывистое приближение, шарканье — дверь распахивается — и в проеме стоит Лолита. В очках. По-новому высоко зачесаны волосы, открыты уши. Она откровенно брюхата. Бледные руки и шея обнажены. Но ни бесформенное платье для беременных, ни замызганные войлочные шлепанцы не могут скрыть ее Боттичеллевой прелести.
ЛОЛИТА: (после паузы выдыхает со всей полнотой изумления и радушия) Господи!
ГУМБЕРТ: (каркающим голосом) Муж дома?
ЛОЛИТА: Входи.
Она распластывается, прижавшись к двери, чтобы дать ему пройти.
ЛОЛИТА: (к собаке) О нет, ты останешься снаружи.
Тесная, обшарпанная, скудно обставленная гостиная с супружеской кроватью, притворяющейся диваном. Издавая маленькие вопросительные звуки, Лолита проделывает знакомые яванские жесты кистями рук, предлагая своему гостю выбрать между диваном и качалкой. Он выбирает последнее.
ЛОЛИТА: Дик с приятелем чинит заднее крыльцо. Я позову его.
Она выходит. «Дик!» Дик с приятелем вваливаются в комнату. Гумберт вытаскивает свою пустую руку из кармана штанов. Какое разочарование!
ЛОЛИТА: (звонким, напряженным голосом) Дик, это мой отчим, профессор Гумберт.
ДИК: Добрый день, профессор.
ЛОЛИТА: (к Гумберту) Дик очень плохо слышит. Говори, пожалуйста, громче. А это наш добрый сосед, Билль Крэст.
БИЛЛЬ: Рад познакомиться, профессор.
ЛОЛИТА: Такая встреча! Я пойду приготовлю что-нибудь.
БИЛЛЬ: Я помогу тебе, Долли.
Уходят. Гумберт сидит в качалке, Дик на краю дивана. На нем рабочий комбинезон, у него черный ежик и приятное, мальчишеского типа лицо. Не хватает только регулярного бритья и слухового аппарата.
ДИК: Это большой сюрприз, профессор. Надеюсь, вы останетесь погостить. Вы можете занять этот диван.
Гумберт качает головой.
ДИК: Никаких неудобств. Мы будем спать на запасном матрасе на кухне.
ГУМБЕРТ: У меня лекционное турне…
Лолита и Билль возвращаются.
ЛОЛИТА: (очень громко) У него лекционное турне. Он заехал к нам по пути. Я написала ему, чтобы он нас навестил.
ДИК: (кивая с мудрым видом) Понимаю, понимаю.
Пауза. Громко глотая, Дик и Билль пьют пиво. Никто не знает, что сказать. Лолита жадно хрустит чипсами. Билль подает Дику знак.
ДИК: Ну что ж…
(Хлопает себя по коленям и встает.)
Полагаю, вам есть много о чем поговорить. Пойдем, Билль. Продолжим работу.
(К Лолите.)
Просто позови меня, дорогая, когда я понадоблюсь.
ГУМБЕРТ: Это не тот, который мне нужен.
ЛОЛИТА: Какой — тот?
ГУМБЕРТ: Ты прекрасно знаешь. Где этот мерзавец, с которым ты сбежала?
ЛОЛИТА: (склонив голову набок и тряся ею в этом положении) Слушай, ты не будешь начинать все это снова.
