к двери.
Куда ты? Ну-ка сядь. Сядь, я тебе говорю.
Л е н ь к а. Дай на двор схожу.
Н а д я. Ага, на двор… Я с тобой.
Л е н ь к а. В уборную, что ли?
Н а д я (суетясь). Я покараулю.
Л е н ь к а. Ты чё, сдурела?
Н а д я. Вдруг удумаешь. Потом в тюрьму посадят — и не выровняешься. Ему чё: подженился себе и знать ничо не знает. Может, ишо вернется.
Входит Р а и с а З а х а р о в н а. Она взволнованна, но приветлива.
Р а и с а З а х а р о в н а. Здравствуйте.
Л ю д а. Здравствуйте.
Н а д я. Здрасьте.
Р а и с а З а х а р о в н а. Вы Надя?
Н а д я. Ой, я-а.
Р а и с а З а х а р о в н а. Я к вам.
Н а д я. Откуда вы?
Р а и с а З а х а р о в н а. Вообще-то я с работы…
Н а д я. Не с лесного? Я вроде вас знаю.
Р а и с а З а х а р о в н а. Из управления.
Н а д я. Проходите, проходите, пожалуйста. Ленька, дай стул. У нас тут тако горе, тако горе…
Л е н ь к а. Мать, кончай. (Подает стул.)
Н а д я. Садитесь, пожалуйста. А вы кем в управлении?
Р а и с а З а х а р о в н а. Я работаю в отделе кадров.
Н а д я. Вот чё ж вы так плохо за кадрами смотрите? Бегают куда хотят, а вам и дела нет.
Люда фыркнула.
Ой, простите.
Р а и с а З а х а р о в н а. Вообще-то у нас текучки нет.
Н а д я. Зато у нас вот какая страшная текучка. Кто бы раньше сказал, что так будет… И не поверила бы. Вы его пропесочьте там как следует, сымите стружку с его, дурачка такого.
Л ю д а. Мама! Может, совсем не по этому вопросу и пришли.
Р а и с а З а х а р о в н а. Именно по этому вопросу.
Л ю д а. Делать, что ли, больше нечего?
Люда вышла из комнаты. Ленька тоже направился к выходу.
Н а д я. Леньк, ты куда?
Л е н ь к а (огрызнувшись). Поросятам дам. (Вышел.)
Н а д я (кричит вслед). Не вздумай! Слышь?! (Раисе Захаровне.) Убью, говорит, и все.
Р а и с а З а х а р о в н а. Кого?
Н а д я. Отца. Спокойный-спокойный, а как втемяшит себе чё-нибудь в голову, а ты бойся.
Р а и с а З а х а р о в н а. Я не думаю, что это выход из положения.
Н а д я. Да разве ж можно так думать. (Заплакала.) Отец все-таки. Вы уж сделайте там как-нибудь… Говорили мне, чем они на курортах занимаются, говорили. Не послушала, дура, вот и получила. А честно сказать, душа болела. Они чё ж так дуреют-то на этих курортах? Почему не смотрят-то за ними там?
Р а и с а З а х а р о в н а. Надя, мы обе — женщины, и я хочу, чтобы мы поняли друг друга.
Н а д я. Да-да.
Р а и с а З а х а р о в н а. Вы успокойтесь. Все не так страшно.
Н а д я (вздохнув). Да как же не страшно? Страшно.
Р а и с а З а х а р о в н а. Я прошу вас, успокойтесь.
Надя кивнула.
(Выждав.) Вы любите его?
Н а д я. Чё?
Р а и с а З а х а р о в н а. Любите вы этого человека?
Н а д я. Да вот какой это человек? Был бы человек, разве б поступал так? Ой! А вдруг она заразная какая-нибудь? А чё? Она же не скажет. Он мужик симпатичный… Ну и что ж, что дурной. Она-то, поди, не на ум его позарилась. Взяла да и обманула.
Р а и с а З а х а р о в н а (вспыхнув). Зачем вы так говорите? Вы же ее не знаете.
Н а д я. Добрая женщина такое бы не учинила. Потаскуха какая-нибудь, а его облапошить-то — дважды два.
Р а и с а З а х а р о в н а. Почему вы решили, что его кто-то обманывает, а не он сам?
Н а д я. Ой, что вы! Вы ж его не знаете! Он схитрить-то… вот на столечко не может. Чуть что нашкодит — я уж вижу. Ну. В глаза заглядывает, все, чё ни попросишь, как ракета исполняет да тихий сделается. Ну прямо… Вот я даже не знаю какой тихий. Так-то он хороший. (Заплакала.) Ну чё вы говорите? Новых голубей купил, так я еще утром все поняла. По нему поняла. Сунулась в шкаф, а двадцати пяти рублей нет. Все поняла, на месте.
Р а и с а З а х а р о в н а. Не знаю, не знаю… Какие-то голуби. Разве можно равнять?
Н а д я. А вот увидите, все-о ей отольется. Бог не Тимошка — видит немножко… Еще сто раз закается, змея подколодная, как мужиков от семей отрывать.
Р а и с а З а х а р о в н а. Вы так говорите, будто у нее их…
Н а д я. А чё? Он, поди, не первый у нее.
Р а и с а З а х а р о в н а. Откуда вы знаете?
Н а д я. Ну не шешнадцать же ей?
Р а и с а З а х а р о в н а. Не шестнадцать, но так огульно наговаривать на человека… Разве можно, Надя? А вдруг у него любовь?
Н а д я. Кака любовь?
Р а и с а З а х а р о в н а. Вот о чем вы сначала должны были подумать.
Н а д я. Не воевали ж мы с ним тридцать лет… Вроде хорошо было.
Р а и с а З а х а р о в н а. А привычка?
Н а д я. Как?
Р а и с а З а х а р о в н а. Элементарно — привычка. Поэтому я и спросила: любите ли вы этого человека?
Н а д я (помолчав). Вы вот слова какие-то говорите… Какая тут любовь, когда вон воздуху не хватает, надышаться не могу. (Положив руку на грудь.) И жгет, и жгет, будто жар из печи сглотнула.
Обе плачут.
Р а и с а З а х а р о в н а. Конечно, конечно, он человек не простой. Но у него хорошее сердце и душа… Душа, разумеется, важнее. Не держите на Василия зла. Если вы его любите — вы не причините ему боли. Я понимаю, что трудно такое сразу принять сердцем, но мы люди, и у нас есть разум.
Плачут.
Что? Что вы? (Пауза.) Что вы так смотрите?
Н а д я (медленно). Дак ты ли, чё ли?
Р а и с а З а х а р о в н а. Да, Надежда. Как ваше отчество?
Н а д я. А я сижу, душу перед ей выворачиваю. Людка! Люд, слышь?!
Вошла Л ю д а.
Р а и с а З а х а р о в н а. Надя, не теряйте головы.
Н а д я. Ты гляди, чё делается?
Р а и с а З а х а р о в н а. Вы намерены скандалить? Я пришла к вам как к взрослой, умной женщине…
Н а д я. Ах ты… Ах ты… (Негромко.) Сучка крашеная…
Р а и с а З а х а р о в н а (очень напугана, но пытается держаться спокойно, даже иронично). Что поделаешь. (Встала.) Нет в мире совершенства.
Надя налетает на Раису Захаровну.
Н а д я. На тебе совершенство! Тебе это надо? На! Получай!
Р а и с а З а х а р о в н а. Как вы смеете?! (Люде.) Девушка, уймите вашу мать!
На шум и визг выбежал Л е н ь к а. Раиса Захаровна, вырвавшись, пулей вылетела из дому.
Н а д я. Люда! Леня! Чё ж это?! Чё это такое? (Пауза.) Ой, устала. (Встала, медленно пошла из комнаты. Обернулась.) Если узнаю, кто из вас с отцом видится, — прокляну. (Уходит.)
КАРТИНА СЕДЬМАЯ
Квартира Раисы Захаровны. В а с я сидит на стуле у дверей, курит. Пепельница на колене Васи полна окурков. Входит Р а и с а З а х а р о в н а.
Р а и с а З а х а р о в н а. Добрый день.
В а с я. Чё?
Р а и с а З а х а р о в н а. Боже мой… (Уходит в ванную. Слышен плеск воды.)
В а с я. Ешкин кот…
Р а и с а З а х а р о в н а вышла из ванной.
Р а и с а З а х а р о в н а. Дорогой, вы слишком много курите. Если вы не бережете себя, поберегли бы потолок.
В а с я. А чё ему сделается?
Р а и с а З а х а р о в н а. Не чё, а что… Из белого он превратился уже в черный.
Вася погасил папиросу, вышел и
