Эдстейстон. Откуда вы все это знаете?
Потемкин (коверкая язык самым фантастическим образом). Из пись-пись-письма, душени-нька, из пись-ма, голубонь-ка, из пись… письма, которое я у тебя в-взял.
Эдстейстон. Но вы же его не прочли!
Потемкин (гротескным движением машет перед ним пальцем). Только один глаз, душенька. Кривой глаз. Все видит. Прочитал письмо много… много… многовенно. Будьте добры, передайте мне бу-бутылку с уксусом. Ту, зеленую. Он меня про… протрез… вит. Слишком пьян, н-не м-могу говорить как н-надо. Будьте так любезны, душенька. Зеленую бутылку.
Эдстейстон, все еще не доверяя ему, качает отрицательно головой и держит пистолеты наготове.
Сам до-достану. (Протягивает руку назад, ухватывает со стола зеленую бутылку и делает огромный глоток. Эффект поразителен. Его страшные гримасы и мучительная икота наводят на Эдстейстона ужас. Когда жертва поднимается наконец с пола — перед нами бледный пожилой вельможа, расслабленный, но абсолютно трезвый; он держится и говорит с большим достоинством, хотя время от времени речь его прерывается икотой.) Молодой человек, быть пьяным, может, и не лучше, чем быть трезвым, но чувствуешь себя счастливей. Добродетель еще не есть счастье. Неплохо сказано, а? Но я переборщил. Я слишком трезв, чтобы быть хорошим собеседником. Нужно восстановить равновесие. (Делает большой глоток коньяка, и к нему вновь возвращается веселость.) Ага, так-то лучше. А теперь послушай, душенька. Не годится приходить ко двору с пистолетами в сапогах.
Эдстейстон. Они мне пригодились.
Потемкин. Глупости. Я вам друг. Вы неправильно меня поняли, потому что я был пьян. Теперь, когда я протрезвел… до некоторой степени… я докажу, что я вам друг. Возьмите у меня алмазов. (Кричит.) Эй вы, там! Собаки! Свиньи! Эй!..
Входит сержант.
Сержант. Слава богу, батюшка, господь сохранил вашу драгоценную жизнь.
Потемкин. Скажи, чтобы принесли алмазы. Да побольше. И рубины. Пошел вон! (Прицеливается, чтобы дать сержанту пинка; тот убегает.) Уберите пистолеты, душенька. Я подарю вам пару пистолетов с золотыми рукоятками. Я вам друг.
Эдстейстон (нехотя пряча пистолеты). Ваша светлость понимает, что. если я исчезну или со мной что-нибудь случится, будут неприятности?
Потемкин (восторженно). Называй меня «душенька»!
Эдстейстон. У нас, англичан, это не принято.
Потемкин. У вас, англичан, нет сердца! (Хлопает себя по груди с правой стороны.) Сердце! Сердце!
Эдстейстон. Прошу прощения, ваша светлость, сердце с левой стороны.
Потемкин (удивленный, проникаясь к нему уважением). Да? Вы — ученый! Вы — доктор! Англичане — удивительные люди. Мы — варвары, пьяные свиньи. Екатерина этого не знает, но такие мы и есть. Екатерина — немка, но я дал ей русское сердце. (Хочет снова хлопнуть себя по груди.)
Эдстейстон (деликатно). С другой стороны, ваша светлость.
Потемкин (с пьяной сентиментальностью). Душенька, у русского человека сердце с обеих сторон.
Входит сержант, неся чашу, наполненную драгоценными камнями.
Потемкин. Пшел вон! (Хватает чашу и дает сержанту пинка, не по злобе, а по привычке, даже не замечая, что он это делает.) Душенька, возьми себе камушков. Хоть горсточку. (Берет пригоршню камней и медленно высыпает их сквозь пальцы обратно в чашу, затем протягивает чашу Эдстейстону.)
Эдстейстон. Благодарю вас, я не беру подарков.
Потемкин (поражен). Вы отказываетесь!
Эдстейстон. Благодарю вашу светлость, но у английских джентльменов не принято брать подарки такого рода.
Потемкин. А вы действительно англичанин?
Эдстейстон кланяется.
Вы первый англичанин из тех, кого я знавал, который отказывается взять то, что ему дают. (Ставит чашу на стол, затем опять оборачивается к Эдстейстону.) Послушай, душенька. Ты великолепно борешься. Ты положил меня на обе лопатки, как по волшебству. А ведь я могу поднять тебя одной рукой. Душенька, ты — гигант, ты — паладин.
Эдстейстон (самодовольно). Да, в наших краях неплохо умеют бороться.
Потемкин. У меня есть турок военнопленный. Он тоже борец. Ты поборешься с ним для меня. Я поставлю на тебя миллион.
Эдстейстон (вспыхивая). Черт вас побери! Вы что — принимаете меня за профессионального борца? Как вы смеете делать мне такое предложение?!
Потемкин (уязвленно). Душенька, тебе не угодишь. Я тебе не нравлюсь?
Эдстейстон (смягчившись). Нравитесь, пожалуй, хотя я и сам не пойму, почему. Но, согласно полученным мной инструкциям, я должен договориться об аудиенции с императрицей и…
Потемкин. Милуша, ты получишь аудиенцию у императрицы. Великолепная женщина, величайшая женщина в мире. Но позволь д-дать тебе со-совет… фу, все еще пьян. Мне разбавляют уксус водой. (Встряхивается, про нищает горло и продолжает более трезво). Если ты при глянешься Екатерине, можешь просить у нее что угодно деньги, бриллианты, дворцы, титулы, чины, ордена… Можешь домогаться любого звания: фельдмаршала, адмирала, министра — стать чем душе угодно… только не царем.
Эдстейстон. Говорю вам, я ни о чем не собираюсь ее просить. Вы что думаете, я авантюрист и нищий?
Потемкин (жалобно). Почему бы и нет, голубчик? Я был авантюрист. Я был нищий.
Эдстейстон. О!.. Вы?!..
Потемкин. Чем я хуже?
Эдстейстон. Вы — русский. Это другое дело.
Потемкин (экспансивно). Душенька, ты мужчина и я мужчина, а Екатерина — женщина. Женщина всех нас приводит к общему знаменателю. (Посмеиваясь.) Опять сострил. (Серьезно.) Надеюсь, вы поняли, что я сказал. Ты ходил в школу, душенька? Я — да.
Эдстейстон. Конечно. Я — бакалавр гуманитарных наук.
Потемкин. Хватит того, что ты бакалавр, душенька, и к тому же холостяк. Науку тебе преподаст Екатерина. Что? Еще одна острота? Я сегодня в ударе.
Эдстейстон (смущен и немного обижен). Я должен попросить вашу светлость переменить предмет разговора. Как чужеземец в России, я — гость императрицы и должен вам прямо сказать, я не имею ни права, ни желания говорить о ее величестве в таком фривольном тоне.
Потемкин. Вас мучат угрызения совести?
Эдстейстон. Меня мучат угрызения джентльмена.
Потемкин. В России у джентльменов не бывает угрызений. В России мы смотрим фактам в лицо.
Эдстейстон. В Англии, сэр, джентльмен никогда не смотрит в лицо фактам, если они ему неприятны.
Потемкин. В реальной жизни, душенька, все факты неприятны. (Очень довольный собой.) Опять сострил. Где мой проклятый канцлер? Эти жемчужины следует занести в летописи и сохранить для потомства. (Кидается к столу, садится и хватает перо. Затем, всп омнив о правилах хорошего тона.) Но я еще не предложил вам сесть. (Поднимается и идет ко второму стулу.) Я — дикарь, я — варвар. (Сбрасывает мундир со стула на пол, шпагу кладет на стоя.) Покорнейше прошу присесть, капитан.
Эдстейстон. Благодарю вас.
Они церемонно кланяются друг другу. Потемкин отвешивает такой нарочито глубокий поклон, что теряет равновесие и чуть не падает на Эдстейстона; тот удерживает его, затем садится на предложенный ему стул.
Потемкин (тоже садясь). Кстати, вы не помните, какой совет я хотел вам дать?
Эдстейстон. Поскольку вы мне его не дали, я не знаю. Позвольте заметить, что я не просил у вас совета.
Потемкин. Я даю его вам без вашей просьбы, прелестный англичанин. Теперь я вспомнил. Вот что: не пытайтесь сделаться царем России.
Эдстейстон (удивленно). У меня нет ни малейшего намерения…
Потемкин. Сейчас нет, но будет, помяните мое слово. У вас вдруг возникнут угрызения совести, вам покажется просто блестящей мысль, чтобы церковь благословила ваш союз с Екатериной.
Эдстейстон (поднимаясь, в глубочайшем изумлении). Мой союз с Екатериной… Да вы с ума сошли!
Потемкин (словно не слышит). Тот день, когда вы намекнете на это, будет днем вашего падения. К тому же быть мужем Екатерины — не такое уж счастье. Вы знаете, что случилось с Петром?
