Звонок в дверь.
НЕВЕСТА. Ой! Пришел кто-то…
КРЮКСОН. Коммунисты пришли.
Входит Мглова.
КРЮКСОН. А, это ты…
МГЛОВА (лепечет). Я только на минутку… Просто потому, что ты ближе всех живёшь… Я на минутку…
КРЮКСОН. Что тебе?
МГЛОВА. Понимаешь, мне надо по часам принимать хлористый кальций… Не могу же я на улице…
Крюксон поворачивается к Невесте, показывает глазами на Мглову, крутит пальцем у виска, машет рукой.
КРЮКСОН. А зачем тебе хлористый кальций?
МГЛОВА. Кровь часто идет…
НЕВЕСТА. Ну что ты, Серёжа! Разве так можно? Ведь сегодня наше первое утро, неужели человека обижать? Не на улице же ей, не из горла же этот кальций хлестать, в самом деле?.. Пейте, пожалуйста. Серёжа, дай столовую ложку. Вам ведь по столовой ложке принимать?
КРЮКСОН. Ладно, хлебай свой цианистый калий и отваливай.
МГЛОВА. Ой, спасибо вам огромное! Спасибо! (Роется в рюкзачке.)
КРЮКСОН. А что у тебя с кровью-то?
МГЛОВА. Да аденоиды вырезала…
КРЮКСОН. Кто ж на старости лет аденоиды вырезает?
МГЛОВА. Ну что ты, правда… Чёрт, где же этот флакон? (Роется в рюкзачке, выхватывает револьвер, дважды стреляет.)
Крюксон и Невеста падают замертво.
Мглова моет руки, приглаживает волосы, заглядывает в холодильник, похлопывает холодильник дружески, берёт огурец, вкусно хрустит, с аппетитом завтракает, лениво смотрит на тела жениха и невесты.
МГЛОВА (причитает). Ой, какая красивая пара! (Перестаёт причитать.) И что за манера такая — жениться на ком ни попадя? Мания просто какая-то… Нет, ну вы посмотрите на нее! А на него! Смех…
Пауза. Мглова пьёт кофе. Напившись кофе, Мглова начинает прибираться, достаёт из рюкзака всякие свои принадлежности, скляночки, вещицы, расставляет на туалетном столике, снимает с вешалки куртку Крюксона, чистит щеткой, обнаруживает, что оторвалась пуговица, принимается пришивать. Смотрит на Крюксона.
МГЛОВА. Что является украшением мужчины? Борода, товарищи! Завел себе бороду — умей ухаживать за ней, поддерживать её подобающий, благоухающий и, так сказать, товарный вид!
Достаёт из рюкзачка какое-то собачье чесало, чешет бороду лежащему без движения Крюксону. Брызгает бороду спреем. Оглядывает комнату, ходит, прибирается. За стеной соседи начинают мучить клавесин.
МГЛОВА: Вот уроды, а? Так и не выучились нормально играть…
Невеста начинает шевелиться. Мглова смотрит, как она шевелится. Невеста бормочет, сонно чмокает губами, привстаёт, безумными глазами смотрит на лежащего Крюксона и начинает орать.
НЕВЕСТА. Убили-и-и-и-и-и!!!
МГЛОВА. Ой, да ладно вам…
НЕВЕСТА (сквозь слёзы, решительно и склочно). Не имеете права! Мы уже заявление в загс подали!
МГЛОВА. А в какой?
Невеста шмыгает носом.
МГЛОВА (старушачьим голосом). В какой, говорю, загс заяву-то носили — в Перовский али в Краснопресненский?
НЕВЕСТА (гордо). В Краснопресненский!
МГЛОВА (обычным голосом). Ну вот. А Краснопресненский загс разбомбили. Снаряд попал. Случайно. Во время мафиозных разборок из-за сферы влияния на Тишинском рынке. Да.
Невеста рыдает над Крюксоном. Крюксон не подает ни малейшего признака жизни.
МГЛОВА. Вы Пушкина любите?
НЕВЕСТА. Читать?
МГЛОВА. Да при чём тут «читать»… Эх, девушка, девушка… Вы барышня видная. У вас таких Крюксонов ещё много будет… Неужели вы не понимаете, что он с вами захороводился, только чтобы меня ущучить? Со злости. Вот выйдете вы за него — он ведь шпынять вас будет. С неправильными Пушкиными знакомить. Аденоиды заставит вырезать. А потом и вовсе горячим шоколадом опоит. Потому что он на вас от отчаяния женился. Потому что любит он меня очень. Всё никак перестать не может.
НЕВЕСТА. Он говорил, что он меня любит!
МГЛОВА. А вот что у него родовая травма черепа — этого он вам не говорил?
НЕВЕСТА (оробела). Н-нет…
МГЛОВА. А что его дядя по линии матери всегда считался чудаком?
НЕВЕСТА. Не говорил!
МГЛОВА. Утаил, значит. Представляете, как это может сказаться на потомстве?
Невеста с беспокойством встаёт, поправляет одежду.
МГЛОВА. А про припадки свои — тоже не рассказывал? Ой! Иной раз как начнёт биться, и вот бьётся, и бьётся, и зубами скрипит… А, извините, вы с ним когда-нибудь ночевали? Он же по ночам, когда полнолуние, особенно в феврале, бродит по квартире в лунатическом сне и громко говорит на тарабарском языке…
Невеста берёт сумочку, наскоро приглаживает волосы.
НЕВЕСТА. Какое коварство — не предупредить меня об этом! А ещё журналист! Приличный человек! Статьи про сыр камамбер пишет! На маму произвел такое хорошее впечатление!
МГЛОВА. И вообще у него двенадцатый размер противогаза.
НЕВЕСТА. Да вы меня просто спасли! (Жмёт Мгловой руку.) Спасибо вам огромное! Всё! Скорее отсюда! (Убегает.)
Мглова остаётся одна. Весело, легко смеётся. Напевает и пританцовывает, просто пускается в пляс. Задевает вазу с цветами, вода льётся на пол.
КРЮКСОН (лёжа с закрытыми глазами). Мглова!
Мглова, улыбаясь, смотрит на него.
КРЮКСОН (не открывая глаз, манит её пальцем). Ну-ка пойди сюда.
Мглова опускается на колени рядом с лежащим Крюксоном. Наклоняется над ним.
МГЛОВА (шепчет). Се-рё-жа… Открой глаза.
КРЮКСОН. Не хочу.
Крюксон вытягивает ладонь.
КРЮКСОН. Ну-ка, пощекочи мне ладонь ресницами, как раньше.
Мглова изо всех сил моргает глазами.
КРЮКСОН. Н-да… (Отнимает ладонь от её глаз.) Ты что пришла-то?
МГЛОВА. Я увидела в газете объявление. И поняла, что ты меня ищешь и ждёшь.
КРЮКСОН. Какое объявление?
МГЛОВА. «В районе Лаврушинского переулка бродит потерявшийся ньюфаундленд».
КРЮКСОН. Какая ты, в самом деле… У кого-то, может, любимое животное пропало, а ты смеёшься.
МГЛОВА. А я думала, это ты дал объявление. Для меня.
Пауза.
МГЛОВА. Открой глаза.
КРЮКСОН. Мглова. Расскажи мне сказку.
МГЛОВА. Жил-был ты…
КРЮКСОН. И вдруг отравился ядом (смеётся). Господи, вот чушь, вот стыдобушка… Но меня вылечили. А мне всё равно было очень неважно, Мглова. И я поехал на поезде куда глаза глядят. Сначала я ехал в хорошем поезде, потом в похуже, потом еще похуже, потом в товарняке… Я всё ехал и ехал, потому что в дороге, когда колёса стучат, мне становилось как-то легче. И вот однажды я проснулся в почтовом вагоне. Поезд стоял. Было утро. На полустанке мальчик доил корову. Я проснулся от того, что мне было очень легко и хорошо. И я понял, что никого больше не люблю. Сошёл с поезда и долго купался в реке. Это так хорошо — никого не любить. Ничего на свете лучше этого нету, Мглова. Так что ты иди себе по своим делам. А то, что я из-за тебя ядом травился, так я на тебя совсем не обижаюсь. Если бы насмерть, тогда бы обижался. А так — нет… Уходи, Мглова. А глаза я открывать не буду, потому что видеть тебя мне совсем неинтересно.
Мглова встаёт.
МГЛОВА. Ну и пожалуйста.
Идёт уходить, наступает в лужу с водой, чертыхается, берёт швабру с намотанной тряпкой, хладнокровно трёт пол. Смотрит на тряпку. Наклоняется. Разматывает. Видит, что это её платье, которое в первой картине было такое красивое и висело на вешалке. Мглова изумлённо разглядывает превращённое в тряпку платье. Смотрит на лежащего с закрытыми глазами Крюксона. На платье. Распахивает холодильник. Достаёт склянку с железной крышечкой. Срывает крышечку зубами. Залпом выпивает тёмную жидкость. Сидит, глядя перед собой.
МГЛОВА. Жизнь Пушкина была сплошным потоком. Сияньем солнца в брызгах водопадных струй…
ЧЕТВЁРТАЯ КАРТИНА
Крюксон лежит на полу. Над ним тревожно склонились Генварёв и Мухов. Переглядываются. Молчат. Смотрят на Крюксона.
КРЮКСОН (открывая глаза и садясь). Ребята, вы чего?
Мухов и Генварёв шумно вздыхают.
МУХОВ. Уф-ф… Напугал.
ГЕНВАРЁВ. Я как увидел, что он тут валяется, сразу за пульс схватился. Вроде бьётся…
КРЮКСОН. Где Мглова?
МУХОВ. Здравствуйте.
ГЕНВАРЁВ. Да ты что, Серёня? Какая Мглова? Тебя же в психбольнице лечили. Я же сам тебе мармелад «Яблонька» носил. Ты же вылечился вроде…
МУХОВ. Лучше скажи, где невеста твоя? Ты ж нас помолвку праздновать пригласил. Ну, показывай своё сокровище.
