— От души поздравляю!
Как ему хотелось в эту минуту посмотреть на Авдеева и угадать по выражению его лица, что думает председатель городского Совета депутатов трудящихся по поводу данного происшествия. И чтобы Авдеев тоже посмотрел на Гусева и понял по его скорбному взгляду, что он, Гусев, создавая городок аттракционов, ни сном ни духом не помышлял подорвать авторитет городского руководства.
Но Гусев не видел Авдеева, он не видел в эту минуту его озорных, веселых глаз.
Беззвучно смеясь, Авдеев сказал:
— Товарищ Гусев! Не опоздайте на сессию. На повестке ваш вопрос.
— Не опоздаю! — крикнул в ответ Гусев, продолжая бег по пересеченной местности и наращивая скорость.
В голосе его было столько решимости и веры в свои силы, что засмеялись все — и те, кому уже удалось выйти, и те, кто продолжал блуждать по лабиринту, в зеркалах которого лукаво поблескивало щедрое июльское солнце.
1971
Утром Полина разбирала почту. Вот уж неувлекательное занятие. Все письма на одно лицо, все напечатаны на машинке, все официальные, деловые — «в ответ на», «в связи с тем». Совсем не было личных писем, а если порой и попадались конверты с пометкой «лично», то за этим «лично» угадывалось замаскированное желание ускорить решение какого-нибудь вопроса.
Полина взяла очередной конверт. Оказалось, он едва заклеен и внутри виднеется что-то яркое. Она прочитала адрес, название треста и подчеркнутое двумя линиями — Татьяне Сумароковой.
Интересно. Письмо, по всей видимости, личное. Никогда раньше Таня не получала писем на работу. Была бы она главным инженером, занимала бы другую ответственную должность, а Сумарокова простой экономист, тихая и довольно-таки малозаметная девушка. В конверте, скорей всего, поздравление с праздником или еще что-нибудь в этом роде.
Личные письма вскрывать, конечно, не положено, но, во-первых, можно считать, что конверт не заклеен, а во-вторых, а во-вторых…
Полина открыла конверт, вытряхнула из него глянцевую открытку и улыбнулась, как улыбаются при встрече с близким и симпатичным человеком.
С открытки на нее смотрел внимательным и чуть укоризненным взглядом популярный артист Иннокентий Смоктуновский.
Но самое интересное состояло в том, что на обратной стороне открытки был его автограф:
«Ни музыка, ни литература, ни какое бы то ни было искусство в настоящем смысле этого слова не существуют для простой забавы. Они отвечают гораздо более глубоким потребностям человеческого общества, нежели обыкновенной жажде развлечений и легких удовольствий». Мне кажется, что Вы любите и понимаете искусство, и, надеюсь, Вы согласитесь с этими словами Чайковского.
Сердечно приветствую Вас.
И. С.».
Весьма удивленная и даже немножко растерянная Полина положила фотокарточку в конверт с намерением сразу же заклеить его, но не сделала этого и, помедлив, сунула конверт в сумочку.
Самое удобное место для бесед на отвлеченные темы — буфет. Пока его не заполнили сотрудники, можно успеть перекинуться парой слов с буфетчицей Клавой. Эта розовощекая толстуха с круглой башней из волос знает, что к чему. Она не признает зыбких оценок и полутонов: если белое, так уж белое, а черное — черное. Как-то инженер Малышев сказал ей: «Клавочка, на вашем месте я бы махнул рукой на буфет и оформился бы в Нью-Йорк в Организацию Объединенных Наций. Там большая нехватка людей с твердыми позициями». «Это точно, — сказала Клава, — но мне и дома неплохо».
Полину задержал управляющий, и она пришла в буфет, когда там уже было не протолкнуться.
Вообще-то говоря, она могла прийти в буфет в любое время, Клава всегда пойдет навстречу, накормит, но Полина любила духовное общение. Разные люди, всевозможные новости, рассказы о встречах и разлуках. Она четыре года замужем, у нее какой-никакой, а все же жизненный опыт. Одну, у которой семейные неприятности, иной раз можно утешить, другой преподать мудрый совет.
Полина взяла котлеты с гречневой кашей, стакан кофе и почти сразу нашла место.
Компания за столиком подобралась хорошая — Люба Зверева и Тамара Криш из производственного отдела и Софья Семеновна из библиотеки.
Полина поискала глазами Сумарокову.
— Ты кого потеряла? — спросила Тамара.
— Что-то я Таню Сумарокову не вижу…
— Ее нет в Москве, она на завод уехала.
— Надолго?
— Дня на три, а зачем она тебе?
— Ни за чем. Так просто спросила, — сказала Полина и кивком указала в сторону: — Как Маша на Волынцева смотрит. Спорим, что он ей сделает предложение.
— А что? Интересный дядька, — сказала Люба. — Он, говорят, в спортлото четыре цифры угадал и получил энную сумму.
— А если б угадал пять, сразу бы женился, — добавила Софья Семеновна.
Полина ела и улыбалась. Хотелось, чтобы соседки по столику увидели на ее лице «улыбку сфинкса». Она нашла это выражение у Мопассана, оно ей понравилось — улыбка сфинкса — легкая загадочная улыбка.
А если разобраться, ничего нет загадочного, а есть небольшой секрет — знаменитый киноартист, который играл Гамлета и от которого, кого ни спроси в тресте, все в восторге, прислал автограф одной сотруднице, а какой именно сотруднице, знает только она — Полина.
Взять да все рассказать?.. Нет. Тогда придется признаться, что она прочитала чужое письмо, а это, по правде говоря, не так-то уж красиво.
— Больно у тебя вид загадочный, — сказала Тамара.
— Я такое знаю, что вы представить себе не можете, — раздельно сказала Полина и с удовлетворением отметила, что даже флегматичная Софья Семеновна перестала вертеть ложечкой в стакане и подняла глаза.
— Давай выкладывай. — Люба вместе со стулом придвинулась к столику.
— Да я смеюсь, — сказала Полина. — А вообще, знаете, я о чем подумала? Я подумала, что человек все же открывается не сразу…
— Очень глубокая мысль, — сказала Софья Семеновна, и было не ясно — шутит она или говорит серьезно.
— Нет, правда… Вот мы, например, работаем с человеком в одном учреждении, вместе обедаем, вместе на картошку ездим, а что мы о нем знаем?
— Бывает, что ничего не знаем, — задумчиво сказала Тамара.
— Точно, — кивнула Полина. — А кто-то другой со стороны посмотрит и увидит в нем то, о чем мы даже и не догадываемся.
— Правильно, — заметила Софья Семеновна. — Это и к тебе тоже относится.
— То есть?
— Я, например, не подозревала, что основное твое призвание — абстрактное мышление.
— Оно не абстрактное, а очень даже конкретное, — ответила Полина, чувствуя, какого огромного труда стоит ей сдержаться и не обнародовать сенсационную новость.
— Почему ты вдруг затеяла этот разговор? — спросила Тамара.
— Да так, к слову пришлось, — ответила Полина.
— На что-то намекнула и ушла в себя, — со вздохом сожаления сказала Люба.
— Полина знает, что делает, — усмехнулась Софья Семеновна. — Как-то ехала я из Риги после отпуска, в купе все перезнакомились, принялись рассказывать разные случаи из жизни, а один товарищ все время молчал, но вдруг и он взял слово: «Вот вы говорите — пожар в сельской местности. Я вам в связи с этим вот что скажу». И потом рассказал, как сотрудники одной конторы хотели главбуха подвести под монастырь, но из области прибыл ревизор, и оказалось, что у главбуха все в полном ажуре.
— А при чем здесь пожар? — пожала плечами Люба.
— Когда он закончил свою довольно нудную историю, мы заметили, что о пожаре он не сказал ни слова.
— Тогда для чего же он?.. — не поняла Полина.
— А для того чтобы привлечь внимание аудитории. С самого начала внес элемент интриги и заставил нас его слушать.
— Я вас не заставляю слушать, — обиделась Полина.
— Что-то ты хотела рассказать, но потом, как видно, раздумала. Ответь — да или нет?
Полина допила кофе и, помолчав, кивнула:
— Да.
Час езды в электричке — большой отрезок жизни.
За час можно успеть почитать, подумать, полюбоваться заоконными пейзажами.
А еще можно поиграть в «Кто есть кто?». Для этого нужно выбрать кого-нибудь из попутчиков, повнимательней к нему приглядеться и попытаться угадать его профессию, должность, особенности характера, круг интересов и все такое прочее.
Это очень занятная игра, но она обладает, к сожалению, одним существенным недостатком — редко, а то и никогда нельзя проверить, удалось ли хоть что-нибудь угадать.
В пятницу, накануне двух выходных, они ехали в Москву — Ольга со своим верным Андреем, Илья и она — Таня.
Еще на заводе после совещания в отделе главного технолога Ольга отвела ее в сторонку и с неожиданной торжественностью сказала:
