Предводитель молчит.
Что голову повесил, предводитель?
Оплакиваешь воинскую честь?
В одних глазах – герой, в других – вредитель.
Так кто же ты в действительности есть?
Предводитель(в сторону)
Бывало, недруг пер на нас стеною,
Я вел себя, как воин и храбрец!
А тут – она одна передо мною,
Без стрел и без меча… А мне – конец!
(Лизистрате.)
Видать, я для тебя противник слабый,
С тобою спорить мне не по плечу.
(После некоторой заминки)
Но падать на колени перед бабой
Я все же не могу и не хочу!
К этому времени на площади скапливается изрядная мужская толпа, но мужчины все прибывают и прибывают.
Лизистрата
Ну что ж, не повезло на этот раз нам!
И – хоть с тобой схлестнулись мы всерьез —
Наш спор – как оказалось! – был напрасным
И нужных результатов не принес.
(Обращаясь ко всем)
Две страсти мучат нас неистребимых,
Которые нельзя свести в одну…
Нам выпало любить своих любимых.
Вам выпало любить свою войну.
Мужчины!.. Мы любили вас когда-то,
Но женщины теперь вам не нужны!..
Воюйте ж на здоровьичко, ребята!
Счастливой вам и радостной войны!
Внезапно в толпе начинается волнение – среди эллинских воинов появляется гонец из неприятельского войска.
Гонец (кричит)
Эй! Главного зовите командира!
Предводитель(отделяясь от толпы)
Ну я, допустим, главный командир!
Гонец
Командованье наше просит мира…
Верней, не просит… предлагает мир!
Предводитель(озадаченно)
Приятно слышать!.. Но желаем все мы
Узнать, что за беда у вас стряслась.
Сломались копья?.. Прохудились шлемы?..
Распалось войско?.. Поменялась власть?
Гонец
Война еще, пожалуй, шла и шла бы,
Быть может, до скончания веков,
Но наши обезумевшие бабы
Вдруг взбунтовались против мужиков!
Предводитель(заинтересованно)
Но есть же, вероятно, и причины
Тому, что так разгневались они?
Чем провинились бедные мужчины
Пред женщинами? Толком объясни!
Гонец
Грешно на полоумных обижаться,
Безумье не поставишь им в вину.
Орут: "Не смейте даже приближаться,
Покамест не закончите войну!"
Предводитель(в сторону Лизистраты, громко)
Мысль свежая! И в целом неплохая!
С ней может спорить разве что дебил…
Её и прежде, кажется, слыхал я,
Вот только имя автора забыл.
(Гонцу.)
На женщин ваших ты, дружок, не сетуй, —
Война и вправду требует конца!
Лизистрата(язвительно)
Вы вышли из войны позорной этой,
Не потеряв нисколечко лица.
(Улыбаясь)
Что ж, раз судьба такое учудила,
Скорей в объятья жен, сестер и мам!
Предводитель
Солдаты, слушай голос командира:
Войне – конец! Ступайте по домам!
Солдаты на площади ликуют. Женщины в крепости – тоже. Площадь перед крепостной стеной мгновенно пустеет. В центре её остается лишь один предводитель.
Лизистрата
Ну вот теперь ты можешь быть доволен:
Окончена война. И ты живой!
Что скажешь напоследок, храбрый воин?
Предводитель(выпаливает)
Эй, Лизистрата!.. Будь моей женой!
Женщины на крепостной стене настороженно затихают. Лизистрата – в замешательстве.
Лизистрата
Хоть мой житейский путь тяжел и труден,
Мне все же рваться замуж нет причин.
Я не из тех, надеюсь, страхолюдин,
Что жизнь проводят в поисках мужчин.
Но, чтоб не омрачать такую встречу,
Я дам тебе расплывчатый ответ.
Я не отвечу «да»! Но я отвечу…
(После паузы.)
А почему бы, собственно, и нет?!
Женщины аплодируют.
Старая женщина(предводителю)
Твоя невеста краше Афродиты,
Она и есть твой орден, командир!
Женский хор
И пусть в большой войне не победил ты…
Мужской хор
Но в этом поединке победил!
Первая ночь после войны. Дом Кинесия и Миррины. Кинесий и Миррина в постели.
Кинесий
Приученный к насилию и крови,
Я возвратился в мир забытых чувств.
И прежний мир я постигаю внове,
И жить на свете заново учусь!
Мне снился как-то ночью, после боя,
Войны такой примерно эпилог —
Что я не звезды вижу над собою,
А низкий наш домашний потолок…
Мне снилось, что на нашем брачном ложе
Живой и невредимый я лежу,
И ту, что всех на свете мне дороже,
В своих объятьях пламенных держу.
И снилось мне, что страсть моя бездонна
И неземною силою полна…
Миррина
Любимый, все сбылось! Ты снова дома,
И я с тобой. И кончилась война!..
(После паузы.)
Но счастье не приходит без напасти.
Ты видишь, я от страсти вся дрожу!
Свидетельства ж твоей безумной страсти
Я, честно говоря, не нахожу!..
Кинесий(растерянно)
В бою себя я чувствовал мужчиной,
Хотя стоял у смерти на краю.
Теперь же, в мирной жизни благочинной,
Я, право, сам себя не узнаю.
(В отчаянии)
И как вы допустили это, боги,
Чтобы в такой ответственный момент
Мне отказал в поддержке и подмоге
Дотоле безотказный инструмент?
Миррина
Такой эффект, должно быть, жизни мирной —
Мы заново друг друга узнаем…
Не причитай, не надо, слышишь, милый?
Ведь главное, что мы опять вдвоем!
Кинесий(плачет)
Да будь ты мной – и ты бы причитала!
Ведь мне еще пока не шестьдесят,
Меж тем мои мужские причиндалы,
Как стираные тряпочки, висят!
Миррина
Не стоит, милый, слишком огорчаться,
Не повезло – и ладно! И плевать!..
И прежде нам везло не так уж часто,
Так что ж сейчас об этом горевать?
Кинесий(с неожиданной горячностью)
Любимая! Ты мне необходима,
Но для успеха мне еще нужны —
Свист копий, звон мечей и запах дыма,
И прочие реалии войны!
Хватает мне и пыла, и сноровки,
И технику я дела не забыл!..
Но лишь в своей привычной обстановке
Смогу я стать таким же, как и был…
Ты погреми на кухне сковородкой,
Как будто где-то рядом грянул бой.
Дай лишь толчок, лишь импульс дай короткий —
А дальше все пойдет само собой!..
Миррина послушно гремит сковородкой. В ту же секунду ночная тишина взрывается диким звоном и грохотом: изо всех городских окон Миррину поддерживают гремящие сковородки, кастрюли, тазы… Кинесий напуган и растерян.
Кинесий
Вот этого нам только не хватало!
Кто по ночам смущает наш покой?
Миррина(с деланным равнодушием)
А-а… Это жены нашего квартала…
Ведь ты же не один у нас такой!..
Грохот понемногу затихает… Кинесий и Миррина лежат, откинувшись на подушки, и безучастно глядят в потолок.
Кинесий
Прости… Но нет ни страсти, ни азарта…
Я, кажется, отвык от тишины.
Миррина
Не важно, милый… Спи… Продолжим завтра…
О боги, только б не было войны!..
Пестрые люди, или Глазами провинциала
(очерки общественной жизни 60-х годов прошлого столетия)
Сатирическая фантазия по мотивам произведений М.Е. Салтыкова-Щедрина
Провинциал.…Было время, когда в нашем обществе большую роль играли так называемые «каплуны мысли». Эти люди, раз ухватившись за идейку, жевали ее, разжевывали и пережевывали и, обеспечивши ее раз и навсегда от всякого дальнейшего развития, тихо и мелодично курлыкали.
И это равномерное самодовольное курлыканье многих, даже проницательных людей ввело в обман, дало повод думать, что, наверное, в России наступил «золотой век», коль скоро в ней так изобильно развелась птица каплун, и притом такая гладкая и так самодовольно курлыкающая…
…Как бы то ни было, но курлыканье безвозвратно смолкло, и взамен его общественная наша арена огласилась ржанием резвящихся жеребят…
Из тишины нарастает бессвязный гул, в котором сначала можно выделить отдельные крики, а затем и целые предложения.
Голоса.
– Новое время, господа!.. Вселенная требует от нас нового слова!..
– Принципы!.. Главное – принципы!.. Надо отстоять наши принципы!..
