Фрейд садится рядом и берет ее за руку; он держит ее крепко, хотя взгляд его блуждает где-то далеко.
Мрачная строгость его лица свидетельствует о душевных муках Фрейда.
Три часа ночи. Лестница в доме Фрейда.
Он поднимается на цыпочках. На лестничной площадке вставляет ключ в замочную скважину и бесшумно открывает дверь. Но, слегка приоткрыв ее, видит, что прихожая освещена, как, впрочем, и все другие комнаты. Двери распахнуты, из кухни доносятся голоса.
Голос Марты за кадром. Вы должны присмотреть за детьми.
Фрейд прикрывает дверь.
Марта – она,без сомнения, услышала шум – выходит из кухни.
Она – в шляпе.
Фрейд с удивлением на нее смотрит.
Фрейд (пытаясь улыбнуться). Что происходит? Ты едешь на бал?
Марта подходит к нему. У нее красные, припухшие от слез глаза.
Марта(свновь обретенной нежностью). Милый мой.
Она берет его за левую руку и изо всех сил сжимает.
Фрейд (ласково улыбаясь). Но мне же больно! (Вновь становясь серьезным.) Что случилось?
Марта(многозначительно). Твой отец…
Дом, где живут родители Фрейда.
Перед подъездом – катафалк. Несколько человек уже ждут.
Мальчишек квартала сильно забавляют похоронные дроги. Входная дверь затянута крепом.
В квартире стариков Фрейдов.
Вся семья в сборе. Сестры с мужьями, племянники и т.д. Родственные связи очень тесные, но мы не будем их уточнять. Здесь же мать. Она бледна, но не плачет. Рядом с ней плачет Марта.
В дверях комнаты появляется служащий из бюро похорон.
Служащий (весьма почтительно обращаясь к матери). Фрау, наш распорядок очень строго расписан. Поверьте, я сожалею, но…
Мать (очень вежливо, но с присущей ей властностью, которой она не замечает). Подождите еще минутку.
Служащий, весьма недовольный, кланяется и уходит. Молодая женщина (слева от матери) больше не выдерживает. (Это может быть Роза Фрейд, но имя ее названо не будет.)
Молодая женщина. Он прав, мама! Мы больше не можем заставлять их ждать. Тем хуже для Зигмунда.
Марта выглядит встревоженной и совсем растерянной.
Марта. Потерпите еще немного, прошу вас. Когда мы с ним расстались, он пошел к парикмахеру…
Господин (одет в черное; без сомнения, муж молодой женщины). Зигмунд опаздывает на полчаса! Я не могу этого понять. Первый долг перед нашим несчастным отцом…
Мать (резко его перебивая). Первый долг перед вашим несчастным отцом заключается в том, чтобы не говорить громко, пока его гроб стоит в соседней комнате.
Неловкое молчание. Через некоторое время открывается дверь: это Фрейд. Он бросается к матери и молча ее обнимает.
Женщина в трауре(недовольным тоном).Я надеюсь, что теперь мы сможем…
Мать улыбается Фрейду, высвобождаясь из его объятий.
Мать. Минутку. (Обращаясь к Фрейду.) Иди.
Она берет его за руку, уводит в глубину гостиной и заставляет войти в комнату Якоба. Фрейд соглашается с едва уловимым отвращением.
Мать. Входи. (Входят в комнату. Гроб Якоба стоит на каких-то подмостках. Много цветов.) Подойди поближе. (Фрейд и мать стоят у гроба. Мать положила правую руку на крышку гроба; левой рукой она берет за запястье правую руку Фрейда и заставляет опустить ее на гроб отца. Ласковым тоном.) Он так никогда и не узнал, что ты о нем думаешь.
Фрейд(сильно смутившись). Но мама, я не…
Мать. Дай мне сказать… Он обожал тебя. Он был уверен, что ты его любишь. Еще в понедельник он говорил: «Если мне удалось лишь одно – родить гениального человека, то я не зря прожил жизнь». Ты сделал его счастливым, Зигмунд, тебе не в чем себя упрекать.
Зигмунд с искаженным лицом – глаза сухи и смотрят в окну точку. Несколько мгновений стоит у гроба. Потом, славно у него больше нет сил, почти резко отворачивается.
Мать смотрит на него с глубокой печалью, затем отходит от гроба, открывает дверь и выхолит из комнаты.
Лицо Фрейда искажает гримаса: как будто он сейчас расплачется. Но нет: лицо его снова становится твердым, и он выходит следом за матерью.
Перед домом.
Людей, ждущих выноса тела, стало намного больше.
Среди них мы видим Флисса, который пробрался в первый ряд. Мимо проходят четверо служащих из похоронной конторы, несущих гроб, который они устанавливают на катафалк.
За ними – мать, с лицом, закрытым траурным крепом. Марта, две другие женщины, затем Фрейд и еще трое мужчин – членов семьи. Когда Фрейд поравнялся с ним Флисс, обнаживший голову, трогает его за руку. Фрейд поворачивается: он видит Флисса и смотрит на него с изумлением, к которому примешивается некая надежда.
Фрейд. Откуда ты?
Флисс. Вчера утром меня вызвали телеграммой на срочную консультацию.
Фрейд. Ты никогда еще не был мне так нужен. До скорой встречи!
Катафалк тронулся в путь. Группа близких родственников – впереди женщины, позади мужчины – двинулась следом, другие люди вливаются в похоронную процессию.
Чуть дальше, на соседней улице, движение на мгновение останавливается, пропуская процессию.
В своей закрытой карете, которая остановилась у тротуара, ждет Брейер, сквозь стекло он смотрит на траурный кортеж. Когда последние ряды процессии проходят мимо кареты, он открывает дверцу, выходит и на расстоянии едет за похоронной процессией, держа шляпу в руке. Его карета медленно едет сзади.
Какая-то лавчонка. похожая на парикмахерскую. Перед зеркалами тоже стоят кресла.
Но парикмахеры (три кресла, три парикмахера), стоя между зеркалами и креслами, лицом к камере, вместо того чтобы брить или протесывать (в креслах нет ни одного клиента), передают из рук в руки обернутые в белую бумагу шары (перевязанные розовыми ленточками), которые в конце концов оказываются в руках хозяина, сидящего за кассой.
Хозяин наклеивает на каждый шар этикетку «Продано» и один за другим швыряет их на пол. Впрочем, поражает не это странное действо, а громадные эмалированные таблички, развешанные по всем стенам (вместо рекламных плакатов духов или мыла для бритья). (За кадром – шум машины, сопровождающий каким-то нелепым и почти кошмарным ритмом передачу шаров от одного парикмахера к другому.)
На всех этих табличках написано (печатными буквами, большими строчными, курсивом, круглым почерком и т.д, будто это набор образцов шрифта или рекламных текстов в кабинете гравера): «Просьба закрывать глаза».
Шум машины перекрывается настойчивым звонком, и вдруг – видение исчезает.
(Звонок настырно звонит.)
Фрейд за письменным столом, вздрогнув, просыпается, услышав звонок. Утро следующего дня после похорон. Фрейд задремал.
Открывается дверь.
Слуга. Доктор Флисс.
Появляется Флисс. Фрейд стремительно встает и идет ему навстречу. Они обмениваются крепким рукопожатием.
Фрейд. Я опомниться не могу, что ты в Вене. Один ты можешь мне помочь, Вильгельм, совсем мне плохо.
Флисс (с искренним интересом). Ты так сильно был к нему привязан?
Фрейд. К отцу? Ну да, представь себе, что я сам этого не знал! Да, был привязан. Всеми фибрами души. Эта смерть сводит меня с ума. (Отвернувшись отФлисса, смотрит в окно.) И тем не менее я задаю себе вопрос, любил ли я его? (Мрачным тоном.) Иногда мне казалось, что я его ненавижу. (Он качает головой, словно хочет стряхнуть эту неотступную мысль, потом поворачивается к Флиссу, глядяна него сверкающими глазами.) Какое имеет значение, ненавидит он его или любит, самое важное событие в жизни мужчины– это смерть отца.
Флисс (ласково улыбаясь). Ненавидеть Якоба Фрейда… Мне кажется, это невозможно. Я видел его всего два раза, но он выглядел таким добряком…
Фрейд возбужденно расхаживает по комнате.
Фрейд. Добряком? Да! Он и был им. Но о чем это свидетельствует?
Подходит к встревоженному Флиссу, берет его за плечи и смотрит на него с почти угрожающим видом.
Фрейд. Иногда я говорю себе: это не нормально – так сильно ненавидеть отца. Один из нас должен быть чудовищем, если не я, то он.
