ЦАРЬ. Какое дело, друг мой?!
СТАЛИН. Дел много. Вместе бы выступили. Корону бы мне передал, скипетр передал, в кинохронике вместе снялись. С Англией отношения наладить помог по-родственному. Жил бы спокойно, потом заболел тихо.
ВРАЧ-ВРЕДИТЕЛЬ. Так точно, товарищ Сталин!
ЦАРЬ. Немец, значит, вам был плох. А грузин вас резал, и был хорош!
СТАЛИН. Немец-перец-колбаса. Русский народ понимать надо. Если не расстреливать, не сажать — он тебя уважать не будет, любить не будет. Вот ты историю учил. Ивана Великого любили. Петра Великого любили. А дедушку твоего, Александра Освободителя, взорвали на хрен. Не любили. А ты ничего не понял.
КЕРЕНСКИЙ. А все-таки я умер отомщенный. Мы боролись за правое дело, и правыми средствами. Пусть мы проиграли сражение — но войну выиграли. Народ устал трепетать перед кровавым тираном и влачить жизнь в нищете, и после его смерти вздохнул с облегчением. Жизнь становилась все либеральнее, и еще через треть века рухнул тиранический режим! И власть перешла к законно избранному демократическому парламенту, и пресса стала свободна, и раскрылись границы. И ничего после тебя не осталось, тиран, тиран! А наше дело восторжествовало!
ЛЕНИН. Вот ты думаешь, что ты мозг нации, а на самом деле ты говно. Что восторжествовало?! Страна развалилась, народы разбежались, мозги утекли за границу, детей рожать перестали… они же туземцы!.. вымирающие туземцы с ракетами по наследству!..
КЕРЕНСКИЙ. Это вы все подготовили!
ЧЕРНЫШЕВСКИЙ. Что делать? Что делать?
ГЕРЦЕН. Кто виноват? Кто виноват?
СТАЛИН. Ах, кто виноват, скажите, пожалуйста? А кто капиталы за границу вывез? Я вывез? Мама твоя вывезла? Да ты хоть один день в своей жизни работал, понимаешь? Ты чьи деньги вывез? Ты народные деньги вывез. А кто тебе помог? Тебе еврей Ротшильд помог. Мировой сионизм тебе помог! И вот ты на народные деньги, которые награбил, живешь в своем Лондоне, сладко кушаешь, мягко спишь, и еще смеешь брякать в свой дурацкий колокол! Побренчи у меня, побренчи. Мы еще с вами разберемся, господин звонарь. Кто виноват, понимаешь… Вот вы и виноваты, вот такие: родину ограбили и удрали. Народ нищим оставили, хозяйство разоренным оставили — власть им теперь не нравится, власть им виновата.
ГЕРЦЕН. Я-а родину ограбил?!
СТАЛИН. А кто, я, что ли? Я ее из руин поднял, могучей державой сделал!
ГЕРЦЕН. А кто вывез весь золотой запас?
ЛЕНИН (быстро). Колчак! Белогвардейцы Колчака!
ГЕРЦЕН. Конечно! Колчака в прорубь — концы в воду. А кто слил в Германию все золотые монеты царской чеканки?! Кто организовал АО «Нужник» и угнал в Европу весь золотовалютный резерв под видом экспорта унитазов?!
ЛЕНИН. Да! Кто?
ГЕРЦЕН. Кто просрал все золото страны, заявив, что наконец-то коммунисты нашли золоту применение?!
ЛЕНИН. Кто? Кто? И нашли!
ГЕРЦЕН. Кто устроил такую инфляцию, что лампочка стоила пять миллионов рублей?!
ЛЕНИН. Это была лампочка Ильича!
ГЕРЦЕН. Кто продавал за бугор картины из Эрмитажа? Проклятый царизм их полтора века скупал, а ваши большевички за сто лет ни фига же не купили, только жалкие подачки принимали!
ЦАРЬ. Александр Иванович, а что ж вы так поздно поумнели?
КЕРЕНСКИЙ. И вы еще вешали народу лапшу на уши про достояние республики? Вандалы!..
СТАЛИН. Не надо считать большевиков глупыми. Мы старались продавать буржуям подделки.
ГЕРЦЕН. А подлинники?
СТАЛИН. А подлинники — другим буржуям.
ЛЕНИН. Батенька, вы не понимаете. Когда советская власть будет везде — какая разница, где золото, а где картины?
ГЕРЦЕН. Есть разница! Я не хочу быть везде. Я хочу быть там, где мое золото. С ним вместе от вас подальше.
КЕРЕНСКИЙ. Но ворюги мне милей, чем кровопийцы!
СТАЛИН. И ты сиди тихо в своем Нью-Йорке, пока с небоскреба не упал. Надо бояться своей молитвы — она может сбыться. А то звали, звали — и назвали ворюг на свою голову. А он сегодня ворюга — а завтра кровь твою пьет. Диалектику учить надо. Если я граблю банк для революции — ничего, не сдохнут. А если банк грабит рабочих людей, и им детей кормить нечем — он уже не ворюга, он уже кровопийца. Ты понял? Ворюга сегодня излишнее украл, а завтра что ему красть? Тогда он последнее крадет. Хлеб крадет. Украсть хлеб — это убить рабочего человека.
ГОЛОС. Правильно, товарищ Сталин.
СТАЛИН. Это кто? Почему не вижу?
ГОЛОС. Так съели меня, товарищ Сталин.
СТАЛИН. В каком смысле съели? Вы на что намекаете?
ГОЛОС. В таком смысле намекаю, что соседи сварили.
СТАЛИН. Зачем?
ГОЛОС. Так есть хотели. Голодно было.
ЛЕНИН. Это где же вас соседи съели, товарищ?
ГОЛОС. Так на Украине же.
ЛЕНИН. Я же приказывал заменить продразверстку продналогом! Коба, людоед, они что, так и ели друг друга, пока от России не отделились?! Это ты потерял Украину!
СТАЛИН. Ай, они и сейчас едят друг друга. Такой характер. А что же мне было — из России им людей на съедение завозить?
МАТЬ. Иосиф… Как я хотела, чтобы ты стал священником…
ЧЕРНЫШЕВСКИЙ. Вот! Получил бы освобождение от пошлин на ввоз алкоголя и табака, организовал торговую коммуну, приносил пользу обществу, купил дома… Что делать…
СТАЛИН. Я и стал священником, мама. Я стал не просто священником — я стал почти богом. Я основал новую религию! Люди молились на меня. Знаешь, как они плакали, когда я умер. Какие жертвы мне принесли.
МАТЬ. Это была плохая религия, сынок.
СТАЛИН. Религия не бывает плохая или хорошая. Религия бывает та, в которую верят, и та, в которую не верят. А чтобы поверили, нужно многих распять. Иначе тебя самого распнут.
МАТЬ. А твоя собственная дочь не поверила. И уехала жить в Америку.
СТАЛИН. В какой семье без урода? То с евреем спит, то с американцами живет. И откуда столько врагов у социализма, понимаешь. Конечно, я всего себя отдавал государству, некогда было заниматься семьей.
КОЛЛОНТАЙ. А семья — это вообще пережиток буржуазного прошлого.
ЛЕНИН. Наденька, ты слышишь?
КОЛЛОНТАЙ. Новым людям нужны свободные и полноценные половые сношения и крепкая дружба с товарищами и единомышленниками по партийной борьбе.
ЦАРЬ. Вот теперь я верю, что страна пропала.
7
КОЛЛОНТАЙ. Половая жизнь дается человеку один раз, и прожить ее надо так! (Жизнеутверждающий жест.)
ГОРЬКИЙ. Как?
КОЛЛОНТАЙ. Чтобы не было мучительно больно (морщится от воспоминаний).
ГОРЬКИЙ. А если она ему не дается?
КОЛЛОНТАЙ. Вы свою сноху имеете в виду?
ВРАЧ-ВРЕДИТЕЛЬ. Алексей Максимович, вы перевозбудились. Туберкулез, знаете, нередко возбуждает чувственность. (Делает ему укол.) Расслабьтесь, отдохните.
СТАЛИН. Да это история посильнее, чем «Фауст» Гете.
КОЛЛОНТАЙ. Что мы строим, товарищи? Новую жизнь. Что нужно в первую очередь для новой жизни? Новый человек. Что нужно для нового человека? Свободное проявление естественных страстей. Во-первых, обеспечить всех презервативами…
СТАЛИН. Презервативами? Маме твоей презерватив! Папе твоему презерватив! А кто будет рожать солдат? Ты будешь рожать солдат, проститутка?
КОЛЛОНТАЙ. Рожают не солдат, товарищ Сталин.
СТАЛИН. А кого?
КОЛЛОНТАЙ. Детей.
СТАЛИН. Подержал на руках, сфотографировался — и в солдаты!
КОЛЛОНТАЙ. Подержал на руках, сфотографировался — и в дармоеды!
СТАЛИН. Почему надо рожать дармоедов?
КОЛЛОНТАЙ. Больше презервативов — меньше дармоедов.
СТАЛИН. Сегодня дармоед — а завтра солдат. Непобедимая и легендарная!
КОЛЛОНТАЙ. Сегодня дармоед — а завтра дезертир. С презервативом хоть хлопот меньше. Разве это солдаты? Кривые, хромые, слепые, плоскостопие, язвенники, невротики, пацифисты, педерасты, и у всех справки о врожденном идиотизме.
СТАЛИН. Подожди, подожди… Слепой — поведем, кривой — направим, идиот — прикажем, педераст… почему педераст?
КОЛЛОНТАЙ. Потому, что во-вторых — новый человек открыт для всех видов сексуальных отношений. Сексуальные меньшинства, национальные меньшинства, политические меньшинства — теперь все равны!
СТАЛИН. Равны? Все? Кому? Конституционный демократ равен педерасту? Мы не понимаем.
ГОРЬКИЙ (приходя в себя, слабым голосом). Черти вы драповые, вы сами не понимаете, какое дело сделали. Неолиберализм — это фашизм в овечьей шкуре.
ЛЕНИН. Браво, батенька!
ГОРЬКИЙ. Лысая сволочь… Вот чего ты не доделал — то они доделают, фашист говорит: я уничтожу твой народ, твою культуру, и заселю твою землю другим народом.
СТАЛИН. Я ему так уничтожу. Я его самого уничтожил.
ГОРЬКИЙ. А неолиберал говорит: все люди хорошие, все люди равны, все культуры прекрасны, все сексуальные отношения правомерны, человек имеет право быть счастливым как угодно, если не мешает другим…
