СЕСТРА: Я здорова. Вот и весь толк.
МАМА ЛАВДЖОЙ: Нет, не витамины. И не от природы. По-моему, причина может быть только одна.
СЕСТРА: О чем ты?
МАМА ЛАВДЖОЙ: Я никогда раньше не употребляла это слово... ни одна леди не позволила бы себе этого. Но я рада, что теперь оно вошло в обиход.
СЕСТРА: Что?
МАМА ЛАВДЖОЙ: С-Е-К-С, вот что.
СЕСТРА: И об этом ты всю ночь думала?
МАМА ЛАВДЖОЙ: Вот смотрю я на тебя... Когда ты выпрямишься, ты грациознее Молли. И фигура у тебя , на мой вкус, стройнее. Я люблю хрупкие, аристократичные фигуры. У тебя интеллигентный музыкальный голос.
МОЛЛИ: К тому же Сестрица умна...
МАМА ЛАВДЖОЙ: А что толку? Утонченность, обаяние, хорошие манеры ровно ничего не дают. Потому что землю заставляет вертеться это самое слово из четырех букв.
СЕСТРА: Я должна перестать быть собой?
МАМА ЛАВДЖОЙ: Нет! Но ты или слишком возвышенна, или просто глупа, чтобы это понять. С-Е-К-С. Ты просто издеваешься надо мной!
СЕСТРА: Это как же?
МАМА ЛАВДЖОЙ: В восемнадцать лет ты появилась на балу в Пичтри. Ответственнейший дебют для любой девушки из Джорджии. Белое бальное платье с тысячью мельчайших складочек. Я сама его шила. Когда мы ехали на бал, я мечтала о принцах и будущих президентах - я надеялась. А чем все кончилось?
СЕСТРА: Меня стошнило
МАМА ЛАВДЖОЙ: После всех моих надежд и мечтаний она стояла в бальном зале, и там... прямо там...
СЕСТРА: Я ничего не могла поделать, мама, я так волновалась!
МАМА ЛАВДЖОЙ: Вот так вы издеваетесь надо мной, мисс. В мое время девушка не зависела от этого слова из четырех букв. Тогда предпочитали обаяние и живость. Достаточно было одной привлекательности. Джентльмены приезжали ухаживать за мной даже с Чаттахучи и из Джоплина. Меня рассматривали, мною любовались, делали предложения, чествовали. Я была самой красивой в Сесайти-Сити.
СЕСТРА: А потом ты встретила папу.
МАМА ЛАВДЖОЙ: Жарким полднем я шла через площадь у здания суда, и что же я там увидела?
МОЛЛИ: Мистера Лавджоя?
МАМА ЛАВДЖОЙ: Греческого бога и к тому же совершенно мне незнакомого. День был жаркий, а меня трясло от макушки до кончиков пальцев.
МОЛЛИ: Вы хотите сказать, что это была любовь с первого взгляда?
СЕСТРА: По-моему, это был секс.
МАМА ЛАВДЖОЙ: Не говори это слово.
СЕСТРА: А потом все пошло к чертям.
МАМА ЛАВДЖОЙ: Не будем об этом.
СЕСТРА: Он оставил тебя, мама. Бросил без средств и с двумя детьми.
МАМА ЛАВДЖОЙ: Довольно, Лорина.
СЕСТРА: Ты испробовала все, чтобы его найти. Даже дала объявление в газету.
МАМА ЛАВДЖОЙ: Моя семья предприняла осторожные поиски.
СЕСТРА: Которые ни к чему не привели. Он исчез и унизил тебя, как ты пытаешься унизить меня.
МАМА ЛАВДЖОЙ: О-о, вон он идет из флигеля, наш мистер Такер. Я всегда мечтала, чтобы Сестрица вышла замуж за врача. Сама-то она здорова, а вот я иногда неважно себя чувствую.
СЕСТРА: О чем ты?
МАМА ЛАВДЖОЙ: В этом розовом платье ты кажешься бледной.
СЕСТРА: Я пожалуй пойду наверх.
МАМА ЛАВДЖОЙ: Ты останешься здесь, и будешь вести себя прилично.
(Входит Джон)
Легок на помине! Мы как раз о вас говорили, мистер Такер.
ДЖОН: Вот как?
МАМА ЛАВДЖОЙ: Вы не женаты?
ДЖОН: Да, разведен.
МАМА ЛАВДЖОЙ: Работаете?
ДЖОН: Я архитектор.
МАМА ЛАВДЖОЙ: Ну что ж, тогда присядьте вон на кушетку рядом с Сестрицей. Выпрями-ка спину, Сестрица. Не тяни шею, как гусыня. Сними очки.
СЕСТРА: Я ничего не вижу без очков.
МАМА ЛАВДЖОЙ: Когда в 12 лет ты оказалась у окулиста, я подсказывала тебе буквы. Красавица в очках - загубленная жизнь.
СЕСТРА: Она действительно это делала. Как вам это нравится?
МАМА ЛАВДЖОЙ: Но ты бы увидела буквы? Если бы не услышала мои подсказки?
СЕСТРА: Он услышал тебя первым и выставил из кабинета.
МАМА ЛАВДЖОЙ: Я уйду, и тактично предоставлю вас самим себе. Займусь наверху вышиванием. А ты, Молли, ступай на кухню.
Мама Лавджой выходит, Молли тоже.
СЕСТРА: Когда ситуация подготовлена так откровенно, чувствуешь себя глупо. Чтобы я не сделала, все будет глупо. Не знаю, что делать с руками и ногами, головы не могу повернуть. Я, в самом деле, ничего не вижу без очков. Очень рада, что Молли вас встретила.
ДЖОН: А я рад, что у меня есть Молли.
СЕСТРА: Как это люди встречаются?
ДЖОН: Просто встречаются.
СЕСТРА: Я имею в виду мужчину и женщину, которые полюбили друг друга.
ДЖОН: Я это понял.
СЕСТРА: И все-таки?
ДЖОН: Я встретил Молли на пустынной дороге. У меня сломалась машина.
СЕСТРА:А если бы она не сломалась?
ДЖОН: Я бы встретил Молли в другом месте.
СЕСТРА: Моя подруга Алиса встретила своего жениха на автобусной остановке.
ДЖОН: Могло случиться и так.
СЕСТРА: Значит, я должна всю жизнь бродить по пустынным дорогам и ждать автобуса? Мне 36 лет. Я не умею поддержать даже светского разговора.
ДЖОН: Светского разговора?
СЕСТРА: Ну, например, о погоде или об увлечениях. Если девушка не умеет поддержать светского разговора, ей нечего рассчитывать на существенные перемены в жизни.
ДЖОН: Кто это сказал?
СЕСТРА: Мама. Ничего существенного и не произошло. Годами я молилась, чтобы встретить подходящего мужчину, в подходящем месте, в подходящий час, в подходящем платье. Даже к гадалке ходила.
ДЖОН: В молодости я тоже ходил к гадалке, она сказала мне довольно жуткую вещь.
СЕСТРА: Что же именно?
ДЖОН: Что я долго, очень долго буду влюбляться с первого взгляда. Все так и было. Я десятки раз влюблялся с первого взгляда и так же часто остывал.
СЕСТРА: Как жаль!
ДЖОН: Когда я служил в армии, я влюблялся сотни раз. Это была любовь с первого взгляда.
СЕСТРА: Любовь с первого взгляда ужасна.
ДЖОН: Я это знаю.
СЕСТРА: Как Ромео и Джульетта. Убийства, могилы, отрава, смерть.
ДЖОН: И почти всегда без всякого секса.
СЕСТРА: А возможна ли иная любовь?
ДЖОН: Цыганка сказала, что я много лет буду влюбляться с первого взгляда. Так оно и было. Еще она сказала, что я буду влюбляться со второго, сотого, тысячного взгляда. Так говорили линии моей руки, так оно и было.
СЕСТРА: Что же вы сделали, Джон:
ДЖОН: Я женился. (Пауза). Еще цыганка сказала, что я потеряю мою любовь, и все придется начать сначала.
СЕСТРА: Меня бросает в дрожь от гаданий и спиритизма. Но я стараюсь не поддаваться им. Первое, что я говорю, это: "Не говорите мне ничего плохого. Если вы предвидите несчастье, не говорите о нем. Говорите только хорошее". Обычно они тут же замолкают. Честно говоря, мне уже сорок лет.
(Входит Молли).
ДЖОН: Я был бы рад подружиться с вами, Лорина.
СЕСТРА: Странно, мы уже подружились. Со мной это редко случается. (Ударяется рукой о перила). Ох!
ДЖОН: Что случилось?
СЕСТРА: Локоть ударила. Интересно, почему это место называют "смешной косточкой"+ {Локоть - funny bone - буквально "смешная кость"}, если так больно?
Сестрица уходит наверх.
МОЛЛИ: О чем вы говорили?
ДЖОН: О логике любви.
МОЛЛИ: Но любовь нелогична. А если бы меня не оказалось на той пустынной дороге, в тот день, в тот час?
ДЖОН: Мы встретились бы в другом месте.
МОЛЛИ: Где?
ДЖОН: У Статуи Свободы.
МОЛЛИ: Прямо там?
ДЖОН: Это вполне логично.
МОЛЛИ: Но...
ДЖОН: Или на Панамском канале.
МОЛЛИ: Почему?
ДЖОН: Тоже логично.
МОЛЛИ: Нет, правда, в чем тут логика?
ДЖОН: Я серьезно. Чем дольше я тебя знаю, тем сильнее верю в ненормальную, сумасшедшую логику любви.
МОЛЛИ: Мне надо тебе что-то сказать, Джон.
ДЖОН: Что?
МОЛЛИ: Я хочу сказать тебе, но не могу. (Отворачивается). Ведь Филипп дома.
ДЖОН: Ты выглядишь не очень-то счастливой.
МОЛЛИ: А я и не счастлива.
Входит Парис с кипой синек.
ПАРИС: Что это, Джон?
ДЖОН: Архитектурные чертежи.
ПАРИС: Для чего они?
ДЖОН: Это здание, которое я собираюсь построить. Дом.
МОЛЛИ (растерянно): Где оно будет построено?
ДЖОН: Ты сама решишь. Я хочу, чтобы ты мне помогла.
ПАРИС: Мама ничего не понимает в строительстве.
ДЖОН: Мне хотелось бы, чтобы дом стоял на холме, возле реки. Крепкий из местного камня, и пусть северный ветер, восточный ветер воют и бьются о холм, дом выдержит.
МОЛЛИ: Заманчиво звучит.
ДЖОН: Стены почти сплошь стеклянные, чтобы солнечный свет заполнял комнаты, и все искрилось, сверкало. Пол выложен каменными плитками, а под ними - трубы парового отопления.
МОЛЛИ: А ногам не будет горячо?
ДЖОН: Нет, Молли, плиты будут очень большие. А раз стены стеклянные, вокруг должно быть много деревьев и кустов, - чтобы было уединенней.
МОЛЛИ: Представляю, как ты бегаешь вокруг дома нагишом.
ДЖОН: А кухня...
МОЛЛИ: Ой, ты мне напомнил. Пойду присмотрю за обедом. (Выходит).
ДЖОН: Детская - что-то потрясающее. Специальный стенной шкаф для удочек и спортивного инвентаря, и даже бар...
ПАРИС: Бар?
