кладет голову на грудь капитана). Подходит, короче, ко мне сегодня долдон наш – старлей Андросов, говорит: «так мол и так, разрешите к празднику постановку театральную организовать. «Ромео и Джульетта», практически по Шекспиру в моей, то есть в его восприятии. А вашу жену, то есть тебя, хотим на главную роль пригласить. Я, конечно, его сначала технично на хер послал, а сейчас думаю, мне то какое дело, нехай ты делом займешься, все меньше дурных мыслей в голове будет. Будешь в спектакле играть, нет? Давай, слезы вытирай, ставь суп разогревать и давай хавать, Джульетта.
Затемнение
Гарнизонный клуб. На сцене пара стульев, изображающих балкон, стоит Ромео - Сергей и Джульетта – Даша. В руках они держат тексты. Перед ними расхаживает старший лейтенант Андросов, усиленно внедряясь в роль режиссера.
АНДРОСОВ. Ну вот не нравится мне, как ты, Сережа играешь. Нет, как актер, может быть и хорошо, но патриотизма, патриотизма не хватает. А ведь Шекспир, Сережа, потому и гений, что его можно шиворот-навыворот переворачивать. Вот, допустим, говоришь ты фразу… сейчас найду, вот: «Но тише! Что за свет блеснул в окне? О, там восток! Джульетта – это солнце». Ну понятно, про че говоришь, про любовь там, е-мое, но ты мне политический подтекст добавь! Что у нас на Востоке? Правильно – Китай! Потенциальный наш международный противник и враг. А ты про врага так говоришь ласково! Идеологически незрело, Сергей. Попробуй так: кулаком погрози, дескать, недолго, ребята с востока, вам осталось, скоро наваляем мы вам по самые мандарины! Ну и далее по тексту уже про любовь там эту самую.
Сергей послушно выполняет указания старшего лейтенанта. В зал входит Моренко. Все присутствующие, за исключением Даши, встают по стойке «смирно».
МОРЕНКО. Не помешал?
АНДРОСОВ ( бодро) Никак нет, товарищ капитан. А мы вот тут – репетируем. Наращиваем подтекст так сказать.
Пауза
МОРЕНКО. А что вы все молчите-то? Там слов что ли нету?
АНДРОСОВ (Сергею). Рядовой Мальчиков, давайте дальше!
СЕРГЕЙ. Вот, подперла рукой прекрасной щеку. О, если бы я был ее перчаткой, чтобы коснуться мне ее щеки!
ДАША. О, горе мне!
СЕРГЕЙ. Она сказала что-то. Говори, мой светозарный ангел! Ты надо мной сияешь в мраке ночи, как легкокрылый посланец небес пред изумленными глазами смертных, глядящих, головы закинув ввысь, как в медленных парит он облаках и плавает по воздуху.
Долгая пауза
ДАША. Ромео! Ромео, зачем же ты Ромео! Покинь отца и отрекись навеки от имени родного, а не хочешь – поклянись, что любишь ты меня, и больше я не буду Капулетти.
МОРЕНКО разворачивается и идет к выходу из клуба. АНДРОСОВ семенит за ним.
МОРЕНКО (останавливаясь у выхода). А ты куда собрался? Репетируйте, репетируйте. Бойца освободить от всех работ, пусть только этим занимается. Дальше – почему они у тебя без костюмов, возьми любую ткань на складе, какую есть, я разрешаю. Чтоб на спектакле в костюмах были. Как положено. (Уходит)
АНДРОНОВ (радостно). Ну вот, видите, товарищу капитану понравилось!
ДАША. Если хотите, я могу попробовать костюмы сшить.
АНДРОНОВ. Вот это хорошо бы было, замечательно. Тогда я на склад за тканью, а вы пока текст повторите, почитайте там слова всякие. (уходит)
СЕРГЕЙ и ДАША остаются одни.
Долгая пауза
ДАША. А тебя как зовут?
СЕРГЕЙ. Сергей.
ДАША. А меня Даша.
Пауза
СЕРГЕЙ. Я знаю.
Пауза
ДАША. Слушай! Как же я костюм шить-то буду? Я же мерок твоих даже не знаю. Сейчас, измеряем как-нибудь. (берет в руки моток бечевки). Меня так бабушка учила. Мерять. Если сантиметра нет. Просто, завязываешь на веревке узелки – это руки, это воротник, это талия. Главное, не перепутать. Сейчас померяем. Тебе нравится тут?
СЕРГЕЙ. Ну, не знаю, меня же призвали, я же не выбирал.
ДАША. А мне нравится! Тут красиво. Тут только дни длинные-длинные. Потому что делать нечего. Но мне не скучно. Мне нравится, что здесь остров такой маленький и называется он так спокойно-спокойно – Мирный. Смешно. Вокруг острова океан – Тихий, а сам остров – Мирный.
Пауза
СЕРГЕЙ. А я один тут раз успел до океана сходить – посмотреть. Никогда до этого океана не видел. Потому что у нас в городе одна речка, да и та, грязная, в ней рыбу ловить нельзя. Рыба есть, а ловить нельзя. А по весне ее даже увидеть можно, она поверху воды плавает.
ДАША. Почему, поверху?
СЕРГЕЙ. Ну, потому что в ней за зиму глисты скапливаются, вот она кверху и поднимается. Извините.
ДАША. Ты почему извиняешься?
СЕРГЕЙ. Ну, глупость какую-то рассказал.
ДАША. А я когда школу закончила, думала, что в Москву поеду учиться. На актрису. Потому что мне в детстве говорили, что я петь хорошо умею и на фотографиях красиво получаюсь. Но так и не поступила. А сейчас вот здесь – на острове, как Робинзон Крузо.
СЕРГЕЙ. У Робинзона борода была, а у вас нет (Смеются).
ДАША. Да что ты меня все на «вы» называешь? Я что старая?
СЕРГЕЙ (испугавшись). Да нет, что вы! Вы молодая и очень симпатичная!
ДАША. Тогда почему на «вы»?
Пауза
ДАША. Ладно, давай мерять будем. (обхватывает веревкой шею Сергея)
Затемнение
Казарма. На шконке лежит Горбатый, рядом сидит Валера, что-то рассказывает. Хмурый Тува моет пол.
ВАЛЕРА. Ну вот, я и говорю, заглядываю в клуб, а наш Ромео обнимается с капитанской женой. Она его так технично за талию обхватывает, он там тоже руками на ней искать начинает…
ГОРБАТЫЙ. Ну что, трахнулись они?
ВАЛЕРА (убежденно). Конечно трахнулись. По любому, Денис. Что им еще делать-то?
ГОРБАТЫЙ (мечтательно). Вот баба! Прикольная, все на месте. Снится мне иногда. Ну, будто засаживаю ей. Просыпаюсь, а у меня балда торчит, одеяло держит (показывает согнутую руку со сжатым кулаком, смотрит на Туву, который в это время остановился и внимательно слушает). Ты что слушаешь, ушан нерусский? Давай, пол в казарма, арбайтен, арбайтен.
ТУВА. Не хорошо, Денис. Я одинасать месяць все делал, как положено. А теперь новый дух есть, пусть он пол моет.
