Пауза.
Сегодня не приходили… Она звонила. Я сказала: привет, мне некогда разговаривать.
Пауза.
Ну а как вернисаж?.. О да, я очень хочу посмотреть. Я бы очень хотела поехать в Японию… И как ты об этом раньше не подумала — могла бы с самого начала взять меня с собой… в качестве секретаря или служки, или как там это называется… Ты и я перед — как эта большая гора называется? Черт, как она называется? Не помнишь? У тебя Альцгеймер. Чувствуешь запах? Пойди понюхай мою майку, и если не почувствуешь никакого запаха, значит, у тебя Альцгеймер. Знаешь, это начинается с обоняния. Но я обещаю — я не стану писать книгу о твоем умственном и физическом распаде. Этим можешь сама заняться… Я не могу писать о них. Они настолько скучны, настолько серы, в них нет ни одной интересной детали, ничего примечательного… люди, которые делают такое, ужасно скучны. У них их скучная жизнь…
Пауза.
Что? Да слышу… Но теперь будет лучше. (Короткая пауза.) Может, съездим куда-нибудь на той неделе?
Пауза.
В Малагу или в Нюнэсхамн. Там, наверное, красиво… Или еще куда. (Короткая пауза.) Я же здесь по своей воле. Нет, не знаю. Может, постираю… Все уже грязное. После его прихода я чувствую себя как грязный половик. Как разоренный сад… Он прошел по мне, как по красивому лугу, и растоптал все цветы… а она шла за ним, пытаясь их снова выпрямить. (Короткая пауза.) Черт, как же я по тебе соскучилась. Ты хорошо ешь? Спишь?.. Не забудь выпить стакан виски перед сном.
Пауза.
Я тут видела двух лесбиянок по Z-TV. Одна была вроде меня десять лет назад, правда, я не решалась вести себя так вызывающе… внешне. Она же не говорила. Я не понимала, что она говорит. (Короткая пауза.) Нет, не знаю… Да нет, я как-то не знаю, что буду делать. Нет, не знаю. Что я буду делать? Что-нибудь… Почитаю… Нет, не хочу… Нормально. Может, пройдусь… Нет, шучу… А ты придешь завтра? (Короткая пауза.) Да, давай… Пожалуйста, если успеешь… Хорошо… Тогда до завтра. Будь осторожна, когда переходишь через дорогу… Что?.. Да. Пока. Пока. (Вешает трубку.)
АНДЕРС входит в холл, смотрит на МАРТИНА, который сидит на диване и рыдает, сам того не осознавая.
МАРТИН (через некоторое время, не скрывая слез). Это Босния. Это дети. Это ужасно.
Пауза.
Сколько они пережили… они прошли через преисподнюю… Они прошли через все… Они совсем еще дети… И уже пережили такой ужас… У них отняли все… И они такие мудрые… Это невероятно. (Снова смотрит на экран телевизора и плачет.) Это могли быть мои дети. Это могла быть Нина, моя дочь. (Не осознает, что плачет.) Ей тоже девять лет… Это ужасно… Она видела, как ее мать изнасиловали и убили… И вот она приехала сюда, потому что здесь у нее есть тетя… Она совсем одна. (Качает головой, плачет, сморкается.) Я не знаю, что делать.
АНДЕРС. Это новости?
МАРТИН. Это так ужасно. Мы должны что-то сделать. Господи.
Пауза.
Нет… Это какой-то документальный фильм… Это семьи, которые приехали сюда, бежали от войны.
АНДЕРС. Понятно… А потом что-нибудь будет?
МАРТИН. Не знаю. Все, это конец… Это невозможно смотреть. Одно то, как с ними обращаются на паспортном контроле… как с животными. (Протягивает ему пульт.) Держи.
АНДЕРС. Спасибо.
Пауза.
Не знаю, может, я и не буду смотреть. (Короткая пауза.) Спать еще тоже вроде рано.
АНН-МАРИ входит, направляется в курилку.
Да.
Пауза.
Неплохо бы им тут обои переклеить. И окна покрасить. (Нажимает на кнопку пульта.) Может, фильм какой есть. (Короткая пауза.) Да, по пятой какой-то фильм. «Свидетель»… Что это такое? (Короткая пауза.) Правда, они постоянно прерываются на рекламу… Так. В девять… Это еще не скоро.
Пауза.
Ты смотрел?
МАРТИН. Да.
АНДЕРС. Хороший?
МАРТИН. Да, кажется, я… кажется, мне понравилось, когда я смотрел.
АНДЕРС. Но это еще не скоро.
Пауза.
Я думал, она собирается домой на выходные… Она говорила вроде, но, наверное, передумала.
МАРТИН. Кто?
АНДЕРС. Ну она. Анн-Мари. Она говорила, что собирается на выходные домой.
МАРТИН (после небольшой паузы). Говорила, да? Ясно.
АНДЕРС. Наверное, передумала.
МАРТИН. Да. (Короткая пауза.) Где ты живешь?
АНДЕРС. Я?
МАРТИН. Да.
АНДЕРС. Я… Я живу… на Сёдере… еще южнее Сёдера… в Хандене.
МАРТИН. Понятно.
АНДЕРС. Я уже несколько лет там… До этого жил на Фрейгатан.
МАРТИН. Да, ты, наверное, уже говорил… Просто я забыл.
МОД (в курилке, обращаясь к Анн-Мари). И что ты будешь делать потом, когда выпишешься?
АНДЕРС. Да, я там живу. Новый дом. Балкон. (Короткая пауза.) Там и церковь есть.
АНН-МАРИ. Не знаю… Писать.
МАРТИН. Правда?
АНДЕРС. Да, я заходил туда несколько раз. Но не на службу, не в воскресенье. Вечером.
МАРТИН. Понятно.
МОД. Писать? Что?
АНДЕРС. Просто посмотреть, что это такое.
АНН-МАРИ. Я хочу попробовать написать книгу о них… что они сделали… Что произошло.
МАРТИН. Понятно.
Пауза.
Нет, я почти никогда не смотрю телевизор. Мне кажется, я ненавижу телевизор. Приходится смотреть его из-за работы… уж лучше сходить в кино… если хочешь следить за рекламой. Дерьмо это, на мой взгляд, — но на это можно жить. Только это все равно дерьмо. Это общество без конца пережевывает свое собственное дерьмо. И делает вид, что потребляет что-то свеженькое. Что дерьмо — свежее… Дерьмо стало важнее всего — чем больше раз его съедят, тем лучше.
АНДЕРС (после короткой паузы). Сегодня было вкусно.
АНН-МАРИ. Я должна сделать это, пока они живы.
МАРТИН. Да?.. А что давали? (Короткая пауза — заинтересованно.) Что мы сегодня ели?
АНДЕРС. Отбивные… Какие-то отбивные. С грибным соусом.
АНН-МАРИ. Не потому, что они будут это читать. А чтобы все другие знали. Все, кто их знает.
МАРТИН. Да, точно.
АНН-МАРИ. Я бы хотела, чтобы они узнали, что такое ад… прежде чем они туда попадут.
АНДЕРС. Мне понравилось. (Короткая пауза.) А это интересно?
МАРТИН. Что именно?
АНДЕРС. «Филадельфия»… Какой-то американский.
МАРТИН. Я его не видел.
Пауза.
А разве не его показывали несколько недель назад?
АНДЕРС. М-м, он будет сегодня вечером. Может, это и тот же.
Входит МАРК.
Хотя было бы… Хорошо бы там жить, только работы там нет… Все повымерло. Люди уезжают в город, если есть возможность.
МАРТИН. Да… В деревне так же пусто, как в церкви. Туда приходят только в особых случаях. Похороны и свадьбы… Не везде, конечно, но в основном. Теперь же многие стали частными консультантами, вместо того чтобы идти на ставку, ну чтобы снизить расходы и прочее. Большие предприятия специализируются на том, что они хорошо умеют, а все лишнее урезают. Так было на «Вольво». А если кто-то нужен, то его всегда можно нанять.
АНДЕРС. Да, да. (Нажимает на кнопки пульта, переключает разные программы.)
Входят МОХАММЕД, РОГЕР и ЭРИКА.
АНДЕРС попадает на старую детскую передачу «Пять муравьев — это больше, чем четыре слона».
ЭРИКА. О, обожаю! (Садится.) Я буду смотреть. Не переключай!
МОД. Да, она отличная. Петтер ее без конца смотрел. Благодаря ей он научился читать.
ЭРИКА. Она уже умерла.
МОД. Мне она тоже нравилась. Я многое для себя повторила и узнала много нового.
МАРТИН. Кто умер?
ЭРИКА. У нее была опухоль мозга.
МОД (МОХАММЕДУ). Вот посмотри — это вам полезно, тем, кто приезжает сюда и хочет выучить шведский. Тебе бы надо купить ее на видео.
ЭРИКА. Она делала отличные передачи из Латинской Америки и Азии, политические передачи.
МАРТИН. Мои дети тоже это смотрели.
Подпевают какой-то песенке. И МАРК тоже.
