Вельмож, не мною созванных в столицу, Я должен был бы всех их покарать, Но этого мне, право, не хотелось. Добром им посоветуй разойтись — И спор закончен. А отцу скажи: Он был моей защитой в годы детства, А ныне сам я трон свой отстою! Идем! А вы — прощайте!
Ракель (приближаясь к нему)
Повелитель!
Король
Оставь меня! Сейчас нужна мне сила. Я не могу ослабить дух прощаньем. Я дам вам знать, когда исполню долг. Еще в ночи грядущее сокрыто, Что бог сулит — не ведает никто, Но вам защитой — слово короля! Иди, мой друг! Господь вас не оставит.
Король с Гарцераном уходят.
Ракель
Не любит он меня! Я это знала!
Эстер
Сестра! Что толку в запоздалом знанье, Коль прежде умудряет нас беда? Ведь я тебя не раз предупреждала…
Ракель
Он был вначале так горяч, так нежен. Эсте р
Теперь он студит свой поспешный пыл. Ракель
Но что со мною будет? Чем придется Платить мне за доверчивость мою? Бежим отсюда!
Эстер Улицы закрыты — Все нынче возмутилось против нас.
Ракель
Итак, я умереть должна! О боже! Но я ведь молода и жить хочу! Пускай не жить, но умереть мгновенно, — Меня страшат лишь ожиданья смерти.
(Бросается на шею к Эстер.) Как я несчастна! Избавленья нет!
(После паузы, всхлипывая.) Скажи мне: то колье — из аметистов, Что принесла ты?
Эстер
Да. И жемчуг тоже Купила я. Он светел, как твои Слезинки…
Ракель
Не хочу глядеть на бусы. Быть может, позже, в долгом заточенье, Я их надену, чтоб тоску рассеять, И обновлю их перед самой смертью… Но погляди-ка кто идет сюда? Ха-ха! Ха-ха! Там в панцире отец!
Входит Исаак. На голове его шлем, из-под длинного кафтана виднеется панцирь.
Исаак
Да, это я — родитель непутевых, Балованных девчонок, тех, что век Отцу родному подло сокращают! Я — в панцире! Ну да! А как иначе? Что — разве мне убийца не грозит? Ладонью, что ль, прикрыться от кинжала? Один удар — и человек готов! К тому ж мой панцирь векселя скрывает. Зарою деньги — и спасусь от смерти.
Что ж, смейтесь! Я проклятьем патриарха,
Который звался тоже Исаак,
Вас прокляну, злосчастные созданья!
Все первородство продано давно!
Я о себе заботиться обязан.
До вас мне дела нет. Но что там? Чу!
Ракель Что там за шум?
Эстер Там поднимают мост! Ракель
Конец… покинул замок наш король. Ушел от нас. Вернется ли обратно? Боюсь, что нет. Я худшего боюсь.
(Опуская голову на грудь Эстер.) О господи! Я так его любила!
Занавес
Зал во дворце. На авансцене справа тро». Налево в ряд стулья, на них сидят восемь или десять кастильских грандов Ближайший к престолу Манрике де Л а р а.# Он стоит.
Маярике
Итак, мы собрались в глубокой скорби. Немного нас: был слишком кратким срок, Чтобы созвать всех грандов королевства. Со временем другие подоспеют, — Пока ж должны признать мы правомочным Совет наш, ибо тяжкая беда Не терпит хоть малейшей проволочки. Однако среди нас сегодня нет Того, чьим повеленьем высочайшим Совет наш собирается всегда. Вот почему мы с самого начала Наделены лишь половиной власти. И, памятуя это, я посмел Просить нижайше нашу королеву Возглавить нас, хоть тяжелей, чем нам, Покажется ей суть беседы этой. Зато и мы не будем без опеки Монаршей, и ib крамольном своевольстве Никто нас не посмеет упрекнуть. Боюсь, к печали нашей, всем известна Причина, нас приведшая сюда. Случилось, что король, наш повелитель, Король, которому не сыщешь равных Во всех томах истории испанской…
Узнайте же: король покинул двор, Поддавшись чарам женщины коварной! И хоть не нам быть судьями ему, Мы не согласны доле…
Королева!
Королева в сопровождении доньи Клары и нескольких дам входит с правой стороны. Вельможи поднимаются с мест; она движением руки просит их вновь занять свои места и садится
на престол.
Мне продолжать?
Королева
Прошу вас.
М а н р и к е
Повторяю: И хоть не нам быть судьями ему,
Мы не согласны доле с тем мириться.
К границам нашим подступают мавры,
И право короля — нет, долг священный! -
Народное возглавить ополченье
И старые наемные полки.
А короля все нет. Но я уверен,
Что он придет — хотя бы покарать
За этот самовольный наш совет.
Однако, если главная причина,
Та, что его от трона отвела,
Останется, он тут же возвратится
В свой добровольный и позорный плен
И нас предаст постылому сиротству.
По нраву ль вам подобная судьба?
Королева делает ему знак продолжать.
А если нет, — гоните прочь блудницу! Три способа нам ныне предлагают На выбор. Вот один: купить еврейку. Второй: ее арестовать и выслать. Но золото и государь имеет И высочайшим правом обладает
Домой из дальней ссылки возвращать. Однако есть последний, третий способ.
Королева встает.
О королева! Слишком незлобивы, Мягки вы слишком и добры чрезмерно Для нашего крутого ремесла. И, может быть, вот эта ваша мягкость Способствовала также отчужденью Монарха… Я не осуждаю вас, Но это так. Поэтому не смеем Вас вынуждать высказываться здесь. Но если только будет вам угодно Нас осчастливить августейшим словом, Мы все — вниманье. Так скажите нам, Какою лаской покарать злодейку, Какую лучезарную судьбу Ей изготовить вы хотите?.
Королева (тихо)
Смерть.
М а н р и к е Возможно ль?
Королева
(тверже) Смерть.
Манрике
Вы слышали, вельможи? Вот третий способ, тот, что я, мужчина, Доселе не решался огласить.
Королева
О, разве брак — не высшая святыня, Которая запретное возводит В угодный богу нравственный закон, А тяжкий грех в святую добродетель? Вое прочие господние заветы
Лишь укрепляют добрые начала. Какой же силой должен обладать Завет, который очищает грех? Но, прежде чем вы свой укор суровый На моего супруга обратите, Вы знать должны, что я сама виновна. Я грешница великая, наш сын — Бастард, зачатый в прелюбодеяяье, Несчастье трона и позор семьи. И если вы признаете меня Достойной казни, то казните сразу. Мне в тягость жизнь под бременем вины. Тогда пусть по любви жену возьмет ои, Раз не закон им правит, — своеволье, Пусть по любви, но из того же круга, Из круга королевских дочерей! А это что? Откуда эта нечисть? Грязнейшее из всех земных существ! Очистите страну и государя! Мне стыдно это говорить мужчинам, Мне даже не по сану эта речь, Но мне пути другого не дано!
Манрике
Но как король перенесет потерю?
Королева
Перенесет. Обязан, значит, сможет. К тому ж его должна утешить месть Ее убийцам. Первый гнев настигнет И поразит меня, вот эту грудь. (Садится.)
Манрике Я признаю: нет выхода иного. Мы на войне сынов теряем лучших, Они в безмерных муках умирают: От жажды, под копытами коней. Что перед этим смерть на эшафоте? Болезнь уносит и седых и юных: Так нам ли убояться, что порядок,
Извечно установленный всевышним,
Однажды будет нами применен
Для наказанья гнусного порока?
Падем к стопам монарха, умоляя,
Чтоб он причину распри сам отринул.
Но если он «а это не решится,-
Не миловать! — пусть кровь решает спор,
Покуда снова не соединятся
Закон и власть, которым мы привыкли,
Как существу единому, служить.
Входит слуга.
Слуга
Дон Гарцеран!
Манрике
Как он посмел? Предатель!.
Скажи ему…
Слуга
Он — вестник короля.
Манрике
Тогда просить. Будь он мой враг заклятый, И то я весь бы обратился в слух, Когда король гласит его устами.
Входит Гарцеран.
Что ж. Говорите. И — спасай вас бог.
Гарцеран
Высокая владычица и вы,
Отец мой, вы, державные сеньоры,-
Как никогда, я ныне сознаю
Святую цену вашего доверья,
Меж тем как легкомыслие мое
И без вины является виною:
Один неверный шаг влечет другой.
Я был прощен, но вновь прошу прощенья,
Надеясь верной службой искупить
Неосторожной юности проступок.
М а н р и к е
Об этом позже…
Гарцеран
Я уполномочен Монаршей властью распустить совет.
М а н р и ке
И вам король не дал письма, бумаги, Скрепленной высочайшею печатью? Доверился столь юному гонцу?
Гарцеран
Он сам сюда прибудет вслед за мною.
М а н р и к е
Я повинуюсь. Именем монарха Совет я закрываю. Вы свободны. Но не гнушайтесь словом старика: Не расходитесь по домам, а ждите Поблизости, пока не станет ясным: Король сместит нас или мы — его?
(Гарцерану.) А если вы, удачливый слуга, Притом еще и опытный лазутчик, То можете немедля сообщить Все то, что здесь сейчас сказал я грандам Совет распущен, но не устранен!
Гарцеран
Дон Манрике! Перед лицом совета Я отрицаю ваше обвиненье. Случайно я с границы возвратился, Случайно королем я был увиден И выбран им, чтоб охранять еврейку От гнева взбудораженной толпы. И все, что только в силах человека, Я сделал, чтоб монарха образумить. Однако — безуспешно. Презирайте Меня, когда неправду я сказал.
