Соломенный Сноп подходит к пьедесталу. С него опадает солома, и выясняется, что это — Бубек, хлыщ во фраке. Звучит танго.
Б у б е к - Х о х о л (заигрывая с Княгиней). Ирина Всеволодовна, вы так пленительно смеетесь — пойдемте у дансинг — уж этот миг не возвратится, — какое чарующее, сказочное танго́ — мое слово дадено...
С а е т а н. Я словно Вернигора какой — долгонько еще буду бормотать. Да где там. Вот встает всебабьё — чуток на русский лад, с удареньицем на последний гласненький звучок — мне это даже нравится — и если я не отдам концы, прежде чем опустится ночь и занавес, все равно знайте: еще до того, как вы возьмете в гардеробе свои захраные польта, меня уже в живых не будет — я в этом больше чем уверен. У меня в башке дыра от топора, пробоины в брюхе, и в мозгах, и в ухе... (Продолжает бессвязно бормотать.)
П у ч и м о р д а. И меня одолела, трамбовать ее в ноздрю! Ничего не поделать! (Ползет.)
С а е т а н (восторженно — Княгине). Всебабьё! Всебабьё! Ох, вот это самоё! Так твою — вот это да! И — туда, туда, туда! Это ж — там. Да что я, хам?! Я идеальный правитель, я мумия трупа — как всё глупо! Ох и трахнула фатальная судьба, растудыть твою — ах, ах, вот это да! (Падает на землю и ползет к Княгине. Сердце на подносе продолжает биться.)
С к у р в и (дико и исступленно воет, после чего умолкает и в абсолютной, словно застывшей тишине молвит). Теперь можно и прогуляться — в такое время они нас совершенно не понимают.
С т р а ш н ы й Г о л о с (из гиперсупрамегафонопомпы). ОНИ МОГУТ ВСЁ!
На Княгиню откуда-то сверху опускается проволочная клетка, как для попугая — Княгиня складывает крылышки.
С к у р в и (в наступившей тишине). О — как сердце болит — это от папирос — коронарные сосуды разрушены — rotten bulkheads[103] —
Физическая боль? —
Ты болям всем король! —
(Короткая пауза.)
Тьфу — все к чёрту!
Лопнула аорта!
(Умирает и падает, растянув цепь во всю длину.)
Издалека доносится танго.
К н я г и н я. Извылся от вожделенья насмерть. Не выдержало сердце и кое-что другое. Бери меня кто хочет — бери любой! О, как я возбуждена его смертью от ненасытного вожделения — это просто за гранью воображения! Только женщина способна...
Входят Д в о е в костюмах английского покроя. Княгиня по-прежнему бормочет что-то непонятное. Они тихо беседуют, пересекая сцену справа налево. Равнодушно переступают через пресмыкающихся на полу и через труп прокурора. За ними шаг в шаг следует Г и п е р - Р а б о т я г а с медным термосом в руке.
П е р в ы й Г о с п о д и н: Т о в а р и щ И к с. Так что, послушайте, товарищ Абрамовский, я временно воздерживаюсь от полной национализации сельхозпромышленности — однако вовсе не в порядке компромисса...
В т о р о й Г о с п о д и н: Т о в а р и щ А б р а м о в с к и й. Разумеется, идеологическое освещение этого факта должно быть таким, чтоб им пришлось понять: это только и исключительно временная отсрочка...
Бормотание Княгини на миг становится членораздельным.
К н я г и н я. ...из матриархата ультрагиперконструкции, подобно цветку трансцендентального лотоса, я нисхожу меж лопаток Божества...
Т о в а р и щ И к с. Накройте-ка эту обезьяну — как попугая — каким-нибудь полотнищем. Довольно уже щебетать и стрекотать. К лебедям этот матриархат.
Страшный Гипер-Работяга подбегает и набрасывает на клетку красное полотнище, которое Фердусенко достал из чемодана.
Итак, послушайте, товарищ Абрамовский: главное — удержаться на грани отчаяния... Компромисс лишь в той мере, в какой он абсолютно необходим — понимаете: аб-со-лют-но. Может, когда-нибудь и наступит матриархат, однако не следует прежде времени накалять страсти.
Т о в а р и щ А б р а м о в с к и й. Ну безусловно. Жаль только, что мы сами не можем стать автоматами. После заседания захватим эту обезьяну с собой. (Указывает на Княгиню, только ноги которой видны из-под полотнища).
Т о в а р и щ И к с (потягивается и зевает). Ладно — можем и вместе. Нужен же мне какой-то детант — разрядочка. Что-то я последнее время уработался в лоск.
Падает железный занавес — внезапный, как удар грома.
С т р а ш н ы й Г о л о с.
Нужен вкус и нужен такт,
Чтоб закончить третий акт.
Это не мираж — а факт.
Конец действия третьего, и последнего
[20. VI. 1927 — ] 6. Ill 1934
Вошедшие в настоящий сборник переводы, выполненные в 1983—1997 гг., сверены с польским критическим изданием сочинений С. И. Виткевича в 23 томах: S. I. Witkiewicz. Dzieła zebrane. T. 5-7. Warszawa, 1996—1999.
Ранее на русском языке опубликованы следующие произведения С. И. Виткевича: Сапожники: Драмы [«Дюбал Вахазар, или На перевалах Абсурда»; «Каракатица, или Гирканическое мировоззрение» (Перевод А. Базилевского); «Сапожники» (Перевод В. Бурякова)]. М., 1989; Сапожники [Сценическая редакция В. Хермана]; Тараканы; Последнее превращение [Фрагмент романа «Ненасытимость»]; Роман шизофреника; Цепные псы [Фрагмент эссе «Немытые души»]; Стихотворения / Перевод А. Базилевского // Сапожники: Непериодический зависимый орган. М.: Ассоциация ненасильственных действий им. Д. Вахазара, 1990; Кандидат в президенты (Ян Мачей Кароль Взбешица) / Перевод Г. Митина и Л. Темина // Современная драматургия. 1991, № 3; Водяная Курочка / Перевод А. Базилевского // Диапазон. 1993. № 3/4; Тумор Мозгович; Прагматисты / Перевод В. Кулагиной-Ярцевой // Суфлер. 1994. № 2/3; Безумный Локомотив; Из книги «Наркотики» / Перевод А. Базилевского // Иностранная литература. 1995. № 11; Негатив эскиза [Фрагмент] / Перевод Н. Якубовой // Московский наблюдатель. 1996. № 3/4; Единственный выход [Фрагмент романа] / Перевод Ю. Чайникова // Апокриф. 1996. № 1. Поставлены на русском языке пьесы: «Сумасшедший и монахиня» (Перевод Л. Чернышевой, Русский драматический театр, Минск, 1988), «Дюбал Вахазар, или На перевалах Абсурда» (см. с.353), «Сапожники» (см. с.354).
В оформлении использована фотография Виткевича работы Т. Лянгера (Е. Franczak, S. Okołowicz. Przeciw Nicości. Kraków, 1986. № 381). На шмуцтитулах — фрагменты графики Виткевича: Калигари. 1922 (с.21); Композиция с девятью фигурами. 1929 (с.67); Хелена Бялыницкая-Бируля. 1931 (с.129); Пани Нена, увиденная под мескалином. 1929 (с.173); Безумный локомотив. 1928; Signal de alarma. 1929 (с.203); Стефан Гласc. 1930—1931 (с.229); Символическая композиция. 1933 (с.281). Графика воспроизведена по изданиям: I. Jakimowicz, A. Żakiewicz. Witkacy-malarz. Warszawa. 1985; S. I. Witkiewicz: Katalog dzieł malarskich / Oprac. I. Jakimowicz. Warszawa, 1990.
В примечаниях сообщены минимально-необходимые данные о публикуемых драмах и прокомментированы малоизвестные, в основном польские, имена и реалии, дополнительная информация о которых может оказаться существенной для понимания текста. Персоналии, встречающиеся неоднократно и в разных произведениях, поясняются лишь при первом авторском упоминании. Сведения общеэнциклопедического характера, содержащиеся в доступных на русском языке источниках, не приводятся.
Они. Драма в двух с половиной действиях.
Oni. Dramat w dwóch i pół aktach.
1920. Опубликована в 1962. Поставлена в 1963.
Мицинский, Тадеуш (1873—1918) — писатель, которого Виткевич считал своим учителем в искусстве. Автор гротескно-символических философских драм (в том числе трагедии «Базилисса Феофану»), романов «Нетота (Тайная книга Татр)» и «Ксёндз Фауст» (изданного с иллюстрацией Виткевича), книги стихов «Во мраке звезд». Литературный портрет Мицинского создан Виткевичем в романе «622 падения Бунго, или Демоническая женщина», где он выведен под именем Мага Хильдерика.
Чижевский, Титус (1880—1945) — поэт и художник, стремившийся сочетать фольклорную наивность с дадаизмом и футуризмом. Основатель группы «Польские формисты», с которой одно время выставлялся Виткевич.
Замойский, Август (1893—1970) — скульптор. Житель Закопане и близкий друг Виткевича; был свидетелем на его свадьбе. Участник движения формистов. Автор обложки к книге Виткевича «Новые формы в живописи и связанные с ними недоразумения».
Дюбал Вахазар, или На перевалах Абсурда. Неэвклидова драма в четырёх действиях.
Gyubal Wahazar, czyli Na przełęczach Bezsensu. Nieeuklidesowy dramat w czterech aktach.
1921. Опубликована в 1962. Поставлена в 1966.
В 1990 поставлена в томском Театре куклы и актера «Скоморох» (в переводе Е. Гесен).
Тадеуш Лянгер (1877—1940) — художник, фотограф, близкий друг Виткевича. Соавтор его сохранившейся во фрагментах пьесы «Новая гомеопатия зла» (1918), пародийный газеты «Лакмусовая бумажка» (1921), сооснователь Товарищества Независимого театра. Под именем Лямбдона Тыгера выведен в пьесе Виткевича «Ужасный воспитатель». Известны пять фотопортретов Виткевича работы Лянгера.
