Шаронова. Разумеется. Ни в коем случае не отказываться.
Игорь. Так что же тебя волнует?
Шаронова. Меня беспокоит, как бы ты второпях не взял первую встречную. Как бы не ошибся.
Игорь. Не беспокойся. Не в моем характере ошибаться.
Шаронова. Это верно. Но все-таки… Когда ж любви и страсти нежной пришла Онегину пора — прогнали бабку со двора.
Игорь. Во-первых, не любви и страсти нежной, а надежд и грусти нежной, а во-вторых, прогнали не бабку, а мосье, так что можешь быть совершенно спокойна.
Шаронова. Это почти все равно, милый. Но — жаль!..
Игорь. Конечно, жаль. Мне самому неохота жениться. Я бы еще годика три-четыре с удовольствием погулял в холостяках. Но ничего не поделаешь. Предпочитают женатых. Впрочем, ведь все равно рано или поздно, а жениться придется.
Шаронова. Лучше поздно… После моей… после того как меня не будет.
Игорь. Бабушка!
Шаронова. Молчу, молчу. Постараюсь примириться. Уже примирилась. И все же я очень боюсь, чтобы ты не совершил чего-нибудь непоправимого.
Игорь. Непоправимое совершают главным образом люди горячие, романтически настроенные, чуждые здравого материалистического миропонимания, влюбчивые, излишне сентиментальные. Я же, бабушка, как ты знаешь, этими пороками отнюдь не страдаю. Я трезвый реалист и на жизнь смотрю не через розовые очки, а через обыкновенные, хорошо подобранные по глазам.
Шаронова. И все-таки почему-то я так боюсь за тебя.
Игорь. Не бойся. Без твоего совета я не сделаю выбора.
Шаронова. Ты мне даешь слово?
Игорь. Даю слово.
Шаронова. Главное, не надо слишком торопиться. Не правда ли?
Игорь. Тем более что у нас впереди уйма времени. Не сегодня, так завтра. Не завтра, так послезавтра.
Шаронова. Не послезавтра, так через неделю.
Игорь. Вот как раз и нет. Не послезавтра, так, во всяком случае, не позже среды, с таким расчетом, чтобы оформиться не позже четверга.
Шаронова. Так скоро!
Игорь. Ну да. Поэтому, дорогая бабуся, не будем терять драгоценного времени и давай сделаем наметку. Ведь ты прекрасно знаешь всех моих знакомых девушек.
Шаронова. Их у тебя совсем не так много, если, конечно, говорить лишь о вполне надежных.
Игорь. Разумеется. Тем легче сделать выбор. Ведь мы ограничимся только теми девушками, которых мы очень хорошо и давно знаем, не так ли, бабушка?
Шаронова. Разумеется, только тех, которые внушают полное доверие.
Игорь. Так вот. По дороге домой я уже сделал кой-какую наметку. За исключением тех, которые ясны не на все сто процентов. Остается четыре.
Шаронова. Интересно, на ком ты остановился.
Игорь. А как ты думаешь?
Шаронова. Не мне жениться, а тебе.
Игорь. Да, но ты — бабушка, заменившая мне мать.
Шаронова. И кроме того, библиотекарша-общественница.
Игорь. Какое это имеет отношение к делу?
Шаронова. Самое прямое. У меня записаны все местные девушки, берущие у меня книги. Скажи мне, что ты читаешь, а я тебе скажу, кто ты.
Игорь. А те, которые не читают?
Шаронова. О тех не стоит и говорить. Из девушки, не читающей книг, никогда не получится жена, достойная моего внука.
Игорь. Допустим, хотя это и спорно. Так или иначе я записал вот сюда, в эту книжечку, имена четырех девушек. Интересно, сойдутся ли наши вкусы.
Шаронова. Говори. Впрочем, нет. Лучше я буду говорить. А ты проверяй.
Игорь. Хорошо. Посмотрим, насколько у нас совпадает.
Шаронова. Ну что же? Во-первых, Тамара Лагутинская. Да?
Игорь. Верно. Есть такая.
Шаронова. Затем, конечно, Саша Соболева.
Игорь. Правильно.
Шаронова. Она много читает и чаще всех заходит ко мне в библиотеку. Особенно в последнее время.
Игорь. Я это заметил. Затем?
Шаронова. В-третьих, Ингрид Стуул.
Игорь. Черт возьми! Ты просто волшебница!
Шаронова. Что, совпало?
Игорь. Абсолютно. И в-четвертых, Оля Огородникова.
Шаронова. Верно. Ольга Огородникова. Хотя читает и не так много, как другие, и все больше библиотеку приключений Военгиза, но девушка превосходная, работящая и талантливая, а главное, легкая — с такой тебе будет легче жить.
Игорь. Не будем забегать вперед.
Шаронова. Не будем.
Игорь. Итак, бабушка, все эти девушки нам вполне подходят: трудящиеся, учащиеся, милые, чистые, симпатичные, мы их всех давно знаем — можно сказать, с детских лет, еще с тех пор, когда мы все поселились здесь, на новом месте, возле завода, который тогда еще только строился…
Шаронова. И кроме того, они тебе нравятся.
Игорь. Откуда это известно?
Шаронова. Иначе ты не стал бы их заносить в свои святцы.
Игорь. До известной степени верно. Но в данном случае это не главное. Важно, что они надежны, свободны и не имеют женихов.
Шаронова. На ком же мы остановимся?
Игорь. На ком? Да… Это, конечно, вопрос.
Шаронова. И вопрос довольно серьезный.
Игорь. Конечно, серьезный.
Шаронова. Но все-таки?
Игорь. Да, в общем, все равно.
Шаронова. Уж будто?
Игорь. Уверяю тебя.
Шаронова. Однако?
Игорь. Если я скажу — Тамара Лагутинская или, допустим, — Саша Соболева, то это будет несправедливо по отношению к Ингрид Стуул или Ольге Огородниковой. Они все одинаково милы, и никто меня не отталкивает.
Шаронова. Но, может быть, одна из них все же нравится тебе немного больше других?
Игорь. Нет, пожалуй, все равны.
Шаронова. Подумай.
Игорь. Думаю.
Шаронова. Может быть, в смысле внешности?
Игорь. Для жены внешность не имеет никакого значения, тем более что все они очень хорошенькие.
Шаронова. Я не знала, что ты такой наблюдательный. Да, они действительно все очень хорошенькие. Но ведь каждая по-своему. Одна беленькая, другая черненькая, третья рыженькая, четвертая каштановая. Одной девятнадцать, другой двадцать один… Так как же быть?
Игорь. Вот в этом и трудность. Оказав предпочтение одной, я тем самым как бы обижаю других… А мне бы этого не хотелось.
Шаронова. Да и несправедливо, потому что все они молодые, прелестные, начитанные. Ведь мы выбирали самых лучших, правда?
Игорь. Безусловно.
Шаронова. Так что же делать?
Игорь. Может быть… жребий?
Шаронова. То есть как? Ты шутишь?
Игорь. Ничуть. Ведь ты же сама как-то говорила, что брак — это лотерея.
Шаронова. Ну, это я говорила фигурально. Не думаешь же ты в самом доле бросать жребий?
Игорь. А почему бы нет?
Шаронова. Знаешь ли, это, как бы выразиться, слишком мелодраматично, что ли…
Игорь. Но что же делать, если другого способа нет. (Пишет.)
Шаронова. Что ты там пишешь?
Игорь. Пишу билетики. Четыре билетика. Куда бы их положить? Сворачиваю. Кладу в эту волшебную шкатулку. Тяни, бабушка. У тебя рука легкая.
Шаронова. Я волнуюсь.
Игорь. А я ничуть.
Шаронова. Неправда, волнуешься.
Игорь. Ну, может быть, самую малость. Тащи же.
Шаронова. Вытащила.
Игорь. Кого?
Шаронова. Не знаю.
Игорь. Читай.
Шаронова. Саша Соболева.
Игорь. Ну, слава богу! Я так и думал.
Шаронова. Почему?
Игорь. Что — почему?
Шаронова. Почему ты именно так и думал?
Игорь. Мне подсказало сердце.
Шаронова. Сердце?
Игорь. Нет, нет, какие глупости. Я пошутил. Сердце здесь совершенно ни при чем. Просто мне почему-то вдруг показалось, что это будет непременно Саша Соболева. Тем более что она тут только что была. И вот!
Шаронова. Я пошутила. Это не Саша Соболева.
Игорь. А кто же?
Шаронова. Оля Огородникова.
Игорь. Вот как! Жаль. То есть не совсем жаль, а в общем-то, пожалуй, все равно. Нет, в самом деле, бабушка: это действительно Оля Огородникова?
Шаронова. Нет, нет. Не беспокойся. Это Саша Соболева. Можешь убедиться.
