Ох (вздыхает). Знаю, ваше превосходительство.
Варравин. Вы у него в передней сидеть и будете. Хватали-то вы, — а схватит-то он. Вы как думаете?
Ох (вздыхая). Бывало, ваше превосходительство.
Варравин. Для дурачков и будет!.. Этих случаев, сударь, веками дожидаются. Это всякому лакомый кус. Тут награды, кресты, чины.
Расплюев. Ну так! Вот слово в слово, что говорил капитан Полутатаринов.
Варравин. Да всякий то же скажет.
Расплюев (складывая руки). Отец, отец, научите, что делать?
Варравин (наставительно). А поначалу не шуметь. Дело держать в секрете. Понимаете?
Ох. Понимаю.
Расплюев. А-а-а-а!..
Варравин. Донесите легонько, — оказалось-де лицо: вида — подозрительного; происхождения — неизвестного; паспорт — фальшивый; прикажут произвести исследование — вы и следуйте; начинайте с маленьких да меленьких — тихонько да легонько, а там и развивайте, и подымайтесь выше да шире, шире да выше, да когда разовьется да запутается — так тут и лови! Только хватай да руки подставляй; любое выбирай: хочешь честь или хочешь есть.
Расплюев (в восторге). У-у… слова! Золотые слова!!
Ох (тоже увлекшись). Верно судить изволите.
Варравин. А сначала себя не продавать; никак! Главное, слушайте меня. (Понизив голос и отводя их в сторону.) Опасайтесь воды.
Ох. Воды? как воды?
Варравин. Да! вода имеет для этих злодеев разрывную силу; никакие замки и кандалы не стоят, — и может случиться несчастие… уйдет!..
Расплюев. Нет, уж лучше я лягу да умру!
Варравин. А потому не давать воды ему ни капли.
Расплюев. Слушаю. Вот как, ваше превосходительство! Маковой росинки во рту не будет.
Варравин. Так. Тогда он не могши по своей натуре умереть — постоянно будет в томлении.
Расплюев. Так его в томлении держать и буду!..
Ох. Однако, ваше превосходительство, долго ли держать его в томлении?
Варравин. Там видно будет.
Расплюев. Да о чем вы, Антиох Елпидифорыч, беспокоитесь? Качай его, злодея, да и только. Вы прикажите мне — я заморю.
Варравин. Молодец, ей-богу, молодец.
Расплюев (кричит). Рады стараться, ваше превосходительство.
Варравин (хлопает его по плечу). Молодец! А я с своей стороны обещаю вам в этом принять участие и устроить так, что самое это следствие будете производить вы да он, и никто более. Понимаете?.. Прощайте!
Ох и Расплюев низко кланяются.
Надо начать с малого и кончить торжеством!.. (Уходит.)
Ох и Расплюев подобострастно его провожают.
Ох и Расплюев.
Ох (в духе). Ну, Расплюев, исполать! Необычайную ты вещь удрал.
Расплюев (в восторге). Дединьки мои! Дединьки, отведите мою душеньку! Так все нутро и ходит; то замрет — а то опять вспыхнет… Что сказал? Генерал-то что сказал!.. Ушам не верю!.. Ну, если мне крест-то дадут?!!
Ох. Да ты знаешь ли еще, какую следователь власть имеет?
Расплюев (несколько будто приуныв). Нет, не знаю я, какую следователь еще власть имеет!
Ох (внушительно и редко). Следователь может всякого, кто он ни будь, взять и посадить в секрет!..
Расплюев (начинает перебирать плечами). Здрррр… ааствуй, милая, хорошая моя — чернобровая… похожа на меня. (Зло проходится трепаком; в финале кричит.) Ура!! Все наше!.. Всякого теперь могу взять и посадить в секрет… Понимаю… Понимаю! Вот что, Антиох Елпидифорыч, такую бы я задал им переборку…
Ох. И зададим…
Расплюев. По первому разу купца Попугайчикова за ворот и туда!.. Уж очень у меня на этого Попугайчикова руки чешутся; потому, подлец, всякую совесть потерял; и в ус не дует. Вы ему приказывать изволили, а он смеется. Нет, говорит, шалишь; прошло ваше время! А в чем же, Антиох Елпидифорыч, наше время прошло?
Ох (подстегивая шпагу). Врешь, купец Попугайчиков, не прошло еще наше время!..
Расплюев подает ему треуголку — оба выходят в необычайном духе.
Занавес опускается.
Та же комната частного дома.
Расплюев (один).
Расплюев (кладет на стол бумагу). Великий день! (Хлопает по бумаге.) Вот и предписание!.. Я следователь, я!.. Строжайшее следствие буду производить я!.. Подробнейшее розыскание произведу я. Все мышиные норки, все лазейки буду выворачивать наружу — я. Гм… а давно ли по этим лазейкам и норкам сам я свету божьего бегал… вот этих петличек (указывает на свои петлички) дрожал — а теперь меня дрожать будут!.. Раболепствовать будут!..
Расплюев; входит Ох.
Ох. Ну что ты?
Расплюев. Да так, Антиох Елпидифорович, удостоился чести, звания — так рассуждаю…
Ох. То-то рассуждаю, — ты у меня смотри… своего места забывать! (Грозит ему пальцем.) Понимаешь?!
Расплюев. Помилуйте! Никогда.
Ох. Я тебе говорю, — у меня одно: деятельность и повиновение — повиновение и деятельность, только и знай.
Расплюев. Слушаю, Антиох Елпидифорович.
Ох. Другие, пожалуй, требуют еще преданности. Ну, преданности мне не надо. Потому если я тебя из службы выгоню да с голоду уморю — так ты мне предан будешь.
Расплюев. Это так, это точно так. Я завсегда говорю: палка хорошо — уж как хорошо; ну голод, по-моему, лучше. Голодом вы все сделаете; голодом вы и сердце тронете.
Ох. Трону.
Расплюев. Я вам про себя скажу. Отчего я человеком стал? Голод пронял. Доложу вам — желудок мой особой конструкции: не то что волк, а волкан, то есть три волка. Он каши-то меру просит, а ему подают наперсток, — вот я и взалкал. Да как взалкал, — до исступления. Хожу по улицам да зубами и щелкаю… буду, мол, усерден, буду и ревностен, — только душу-то вы мою, святые угодники и архистратиги, из этого ада изведите… Вот они меня и извели да к вам и пристроили.
Ох. Ну — то-то, у меня смотри.
Расплюев. Вы видите — собою жертвую, с какого побоища вуйдалака доставил.
Ох. Ну, — ты его допрашивал?
Расплюев. Упражнялся.
Ох. Ну что ж?
Расплюев. Сначала вертелся — а потом и сознался. Умер, говорит, а теперь опять живу. Потом опять говорит — умереть рад, но не могу.
Ох. Что же — и он это чистосердечно говорит?
Расплюев. Помилуйте, как же не чистосердечно: ведь другой уж день не поим, так тут всякое чистосердечие наружу полезет. Наконец показал, что их целая шайка.
Ох. Стало, заговор.
Расплюев. Я вам докладывал и теперь докладываю: меры строгости потребны, хватать надо.
Ох. Скоро едешь.
Расплюев. Однако — когда сам арестант показывает: целая, говорит, партия — будто и генерал Варравин тоже из оборотней.
Ох. Что ты говоришь!
Расплюев. Ей-ей показывает. Был, говорит, змеею. Жало при себе имеет и яд жесточайшей силы. Вы, говорит, его освидетельствуйте, — генерала-то…
Ох. Ну что же?
Расплюев. Будем свидетельствовать, ха, ха, ха!
Оба хохочут.
Все наше! Всю Россию потребуем.
Ох (весело смеется и машет руками). Что ты, что ты!..
Расплюев. Я-а-а теперь такого мнения, что все наше отечество это целая стая волков, змей и зайцев, которые вдруг обратились в людей, и я всякого подозреваю; а потому следует постановить правилом — всякого подвергать аресту.
Ох. Еще бы!
Расплюев. Да-с. Правительству вкатить предложение: так, мол, и так, учинить в отечестве нашем поверку всех лиц: кто они таковы? Откуда? Не оборачивались ли? Нет ли при них жал или ядов. Нет ли таких, которые живут, а собственно уже умерли, или таких, которые умерли, а между тем в противность закону живут.
Ох. Пожалуй, и оказалось бы.
Расплюев. Вот так пошла бы ловля!.. С одних купцов что можно взять!..
Ох. Не хуже бы холеры было.
Расплюев. Что холера? Что вы говорите: холера. Холера болезнь, и то вона какую жатву доставила — по сей час поминают; здесь оборотни, сосуны, вуйдалаки, то есть преступление: Сибирь и кандалы.
Ох. А затребовал ли ты помещика Чванкина по поводу переписки с арестантом?
