УДК 82-214 ББК 84-6 С718
В.А.Соменков
РАЗВИЛКА. СБОРНИК СТИХОВ (2013 г.)
М. "Печатник", 2013, -40 с.
ISSN 5-0519-0765-7
И сегодня во мраке безвременья
Вижу чистую магию звезд,
Слышу звуки ушедшего времени
В тихом шелесте белых берез.
И долги, что не нами оплачены,
И пришедших времен миражи,
И страну, над которою плачем мы,
Оставляю оставшимся жить.
И сегодня – и утром, и вечером,
Даже ночью в густой темноте –
Гордый облик страны изувеченной
Мне мерцает в былой красоте.
И отмерится полною мерою,
Что еще суждено совершить,
И в людей я по-прежнему верую,
Эта вера – мой праздник души.
Не храмы строят на крови –
Надгробья.
Мы столько близких погребли,
Но все же злая твердь земли
Не стала доброй.
Не мудрецам постичь судьбу –
Юродивым.
Мы слепо верили уму,
Он нас завел в безверья тьму,
Где бродим мы.
Не эталоны нам важны –
Важны примеры.
Нам жены цезарей нужны
Не для сохранности казны –
Как символ веры.
Стоит юродивого храм
На злобном месте.
И нет того, кто скажет вам
В глаза – без лести
О том, о чем пока молчат,
О том, что надоел парад,
Что люди жаждут не наград,
А честности и чести.
За что же пострадал юродивый?
Да так, поторопился, вроде бы.
О «было» – воспоминание,
О «будет» – предсказание,
О том, что есть, – молчание,
Молчание? Молчание!
Когда мы вводим зло в употребленье
И делаем невыгодным добро,
Становится подверженным гниенью
И золото, и серебро.
Когда возводим беспринципность в принцип
И против ветра неудобно встать,
На нас вдвойне ответственность ложится
За то, что было, есть и может стать.
Когда же, долу опустив глаза,
Когда молчать совсем уж неприлично,
Не говорим, что нужно бы сказать,
А что – привычно.
О «были» – поминание,
О «будут» – прорицание,
О тех, кто есть, – мельчание,
Мельчание? Мельчание!
Так неужели только сдуру
С открытым ртом – на амбразуру?
Прошедшее – мерцание,
А в будущем – сверкание.
Ну а пока – мелькание,
Мелькание, мелькание.
Мелькание, мельчание, молчание –
Венчанье величанья и бренчания.
Меняется медленно мировоззрение,
И зрение мира меняется медленно.
Слепому в беде помогает не зрение,
А осязание – ощущение
прикосновения.
Но жизни шершавость царапает пальцы,
Не гладкий, не гладкий земной этот шарик,
Но мир не желает ни щупать, ни пялиться,
И мир вынимает дубину ли, палицу,
Чтоб двинуть по харе.
Античность, гармония, храмы искусства –
Кому это нужно в сегодняшнем оре?
Нам только б изведать приятное чувство,
Когда с характерным стремительным хрустом
Сжимаются пальцы на горле.
Желаю! Извечная эта программа
Не хочет никак потерять популярности.
А если нельзя – это минимум драма,
Пусть даже не нужно, мы будем упрямо
Стоять на своем в ослеплении ярости.
Меняется медленно мировоззрение,
И зрение мира меняется медленно.
Слепым в этом мире поможет не зрение,
А осязание – прикосновение
к зрячему.
Пусть хотя бы к последнему,
Только б уцелеть ему!
Я никогда не верил в идолов,
Ни в «Бога нет», ни в «С нами Бог»,
Ах, Бога нет, так надо выдумать,
Ах, «Gott mit uns», так «Hände hoch».
Я никогда не верил в крайности,
Ни в «Только я», ни в «Только мы»,
Ах, только ты – себе и кланяйся,
Вы – головы без головы.
Ни гения, ни идиота
Ни в ком пока не разглядел.
Вода, земля или … болото.
Неужто в нем водораздел?
Когда ты стоишь у развилки дорог,
Вокруг тебя синие ели –
Тебе выбирать, предваряя итог,
Течения, рифы и мели.
И мысли, и чувства, и долю твою
Поглотит бесстрастная Лета.
Какую же выбрать златую струю –
Ученого или поэта?
Ученый тропу среди сотен дорог
Найдет, но, увы, он не пастырь.
Поэт в этом мире всегда одинок,
Ученые – это же каста.
Поэт не сумеет – увы – оценить
Ученого, будь он хоть гений,
Но только поэту дано сохранить
Текущую нить поколений.
Промчатся тачанкой лихие года,
И жизнь промелькнет, как мгновение.
Ученые – это всегда навсегда,
Поэт обречен на забвение.
Но все ж напоследок я должен сказать
Желающим утвердиться:
Ученым, наверное, можно стать,
Поэтом надо родиться!
Тем, для кого и слово – дело,
Переступившим рубежи,
Неужто им не надоело
Стоять над пропастью во лжи?
Кто вырос из штанишек детских,
Поймет без всякого труда,
Что Русь быть может несоветской,
Антисоветской – никогда.
Глумясь над тем, что свято людям,
Клянут родных,
У них своих святынь не будет,
Раз нет иных.
Им наш любой противен лидер,
На всё – навет.
Они за то нас ненавидят,
Что мы их – нет!
В Писаньи сказано: «Награбленное грабь!»
В Писаньи сказано: «Возьми за око око!»
Так что ж Писанье – проповедь добра,
А может, проповедь порока?
Погрязла – вся – во лжи
Святых пророков рать
И учит нас не жить,
А учит умирать.
Куда же – в рай иль в ад –
Нам открывают дверь?
А двери говорят:
«Не верь! Не верь! Не верь!»
Поднявший меч погибнет от меча,
А отравителю дадут отраву,
Но как быть с тем, который закричал:
Нет, только не Христа - Варавву!
Когда же, завершив круговорот,
Благая весть вновь спустится на землю,
Толпа ее крикливо осмеет,
Не видя, ненавидя и не внемля.
Потом, наверно, сменит наконец
Венец терновый на венок из лавра,
Ведь человек без веры не жилец,
Людей не будет, вспомни динозавров.
И человек заснет в последний раз,
И с ним заснет надмирная природа.
Людей разбудит только божий глас,
Но не толпы, а божий глас народа.
Поднявший меч погибнет от меча,
А отравителю дадут отраву,
Но как быть с тем который промолчал?
Не прав он!
Мы уходим так быстро,
Так просто оставляя осколки идей.
Наших мертвых не носят с погоста
А в сердцах отпевают людей.
Мы уходим так быстро, так просто,
Сожалея остатком души,
Что цветов нагляделись не вдосталь,
Позабыв, как они хороши.
Нас забудут так быстро, так просто,
Как несбывшийся завтрашний сон,
И венцом поминального тоста
Станет вера ушедших времен.
Будет вера навеки прекрасной,
Как обнявшая небо заря.
Эта вера была не напрасной,
Нашу жизнь мы прожили не зря!
Цветут привычно красные азалии,
Привычно поднимаются лифты,
Так отчего ж Вы сразу не сказали мне,
Что не нужны дареные цветы?
И я сижу у мусорного провода,
Сжимаю горько слезы в кулаке
И вспоминаю наши встречи-проводы,
Которые остались вдалеке.
Мне греет душу лай домашней таксы,
Как долгожданный утренний рассвет,
А я все жду, мне жизнь чернее ваксы,
Чернее ваксы не было и нет.
А я все жду, минуты замерзают,
Меня всего охватывает грусть.
Дождусь ли я, наверняка не знаю,
Но я надеюсь, может быть, дождусь.
Туманным утром наплывают горы,
Зеленые большие корабли,
И нависают над сухумским скорым,
Над морем, ожидающим вдали.
Но им не плыть в моря и океаны,
Чужие страны им не увидать.
Им только ждать кого-то неустанно,
Им только ждать.
Им ждать того, кто после дальних странствий
