На город ночь опустилась.
Фонарей зажглись ярко огни.
Быстрее Ульяна стремилась
Очутиться в объятьях любви.
В небе царила одна лишь луна.
«Но звёзд вокруг много,» — знала она.
У девушки мысли умчались вперёд,
Дома любимый, конечно же, ждёт.
По асфальту стучат её каблуки.
Знала бы, что сомкнуться в тиски
Объятья Вадима, объятья любви.
Цок-цок-цок-цок. Стучат каблуки.
Ликует душа, стремится на взлёт
И Ульяна под музыку пляшет, плывёт.
Новость с работы подняла настроение.
Теперь бы узнать любимого мнение.
Повороты затвора. Распахнута дверь.
Осталось поведать Вадиму теперь…
Но навстречу Ульяне лишь мгла, тишина.
«Он на работе. Я снова одна».
Заказана пицца. Включён сериал.
Счастливый момент себя исчерпал.
«А как же иначе должно было быть?
Давно надо было это решить».
Звон от ключей. Вадик вернулся.
Кровавых волос слегка он коснулся,
Блеснула от света сталь у ножа,
К невесте своей вошёл не спеша.
В зале темно. Играет ТВ.
Любимый канал — НСТВ.
Страха в жизни ей не хватает?
Картину убийства он уже представляет.
«Малышка, я дома,» — он произнёс
И капельки крови срывались с волос
На плечи светлого цвета пальто.
Из человека шагнул он в «ничто».
Уля в корсете вышла к нему,
А он не почувствовал даже вину
Ни за мысли, ни за деяния.
Он очень хотел причинить ей страдания.
«Что с тобой? Как ты, любимый?»
«Вопрос раздражает. Ещё и наивный».
«Что случилось? Как мне помочь?»
Он отмахнулся. Ответить невмочь.
Пара шагов и нож в животе.
«Моя милая, ты ведь в беде.
Я спятил давно. Без поворота.
С тобою у нас одна лишь дорога».
Резкая боль и слабое тело.
А она так ему верить хотела…
Удар по ноге и сильный толчок,
В суставе послышался тихий щелчок.
Борьба не за жизнь. Жестокая битва.
Очутилась в руке у девушки бритва.
Пару раз ударить успела
Прежде, чем душа покинуло тело.
Падает вниз с обрыва вода.
На берегу лежит дева одна.
Локоны рыжие в траве заплутали.
Эту принцессу долго искали.
«Ларáвия, моя госпожа,
Вы наше сердце и народа душа,
Нельзя ж так сбегать
И с носом охрану всю оставлять».
Красивый мужчина ей грозил пальцем
И ворчал, словно стал уже старцем,
А она невдомёк о чём ей говорят,
Ну, и ответила: «Ты кто, супостат?»
«Моя госпожа, в порядке ли Вы?
Кровь течёт у Вас с головы.
Надо замазать это ранение,
Не было чтоб у Вас осложнения».
«Не подходи! Не приближайся!
Уж лучше другим ты вопросом задайся!
Кто ты такой? Как тебя звать?» –
И стала ответ она ожидать.
«Моя госпожа, моё имя Хау́р.
У Вас в голове, наверно, сумбур…»
Вопросу мужчина был удивлён
И явно он им оказался смущён.
И дальше б беседа их продолжалась,
Вопросов-то много к нему оставалось,
Но резкая боль тело скрутило
И момент для вопроса она упустила.
Всё вокруг погрузилось во тьму.
Потеряла сознание. «Я не пойму
Она почему меня не узнала?
Вместе мы с детства. Всегда доставала».
Хаур на руки взял принцессу свою.
«Уж лучше домой я её отнесу,
Вызову лекаря, пусть он осмотрит
И лечебный отвар для неё изготовит».
Сказано — сделано. Отнёс во дворец,
Вызвал врача — он великий мудрец,
Он точно узнает, что с Ларавией стало
И почему узнавать его перестала.
***
Вокруг темнота. Нет ни души.
«Ты гордость свою уж лучше души!»
Голос знакомый. Чей-то мужской.
И чувство, что слышит его не впервой.
«Стой! Перестань! Прекрати!
Не моя тут вина, уж прости!»
Свой голос она начала узнавать.
Тогда ему что пыталась сказать?
Помнит прекрасно она эту ссору.
Мешал он свободе её и простору.
Любимый, Вадим, как же ты мог?
Невесту свою на смерть ты обрёк.
«Вспомнила! Как может так быть?
Разве я дальше должна ещё жить?
Реинкарнация? Переселение душ?
Это больше похоже на чушь!»
«Ты в этом уверена? Это ведь правда.
Печать на душе твоей. Так-то,» –
Услышала голос чужой позади
И вдруг показалась она впереди.
«Я и не я. Я и не ты.
За меня немножко ты поживи.
Скажу тебе по большому секрету –
Ты умерла. Тебя больше нету.
Но знай, что живёшь ты в теле моём,
Однако вернусь я когда-то, потом.
Ты не обязана это всё знать,
Но тебе от меня не удастся сбежать».
«А что же потом? Я ведь исчезну…
И потом никогда уже не воскресну…»
Но исчезла принцесса. Улетела во тьму.
Осталась Ульяна в печати. В плену.
Очнулась она в теле чужом.
Услышала голос: «А это потом
В день по три раза ей принимать
И по пять капель в чай добавлять».
Мужчина седой с тростью поднялся,
Тот парень, Хаур, спокойным казался,
Внимательно слушал хромого врача.
Из-за ветра на тумбе погасла свеча.
«За зельем ты лучше завтра приди
И волненье о ней ты отпусти,» –
Ему на плечо положил свою руку
И сжал он слегка, как будто бы другу.
У края постели Уля присела,
Ничего говорить она не хотела.
В её голове застряли слова,
Что снова когда-то станет мертва.
«Ларавия, моя госпожа…»
Но хотела она остаться одна,
Однако Хаур стоял на своём:
«Вам бы сменить это рваньё».
«Ну, помолчи минут ты на пять!
Дай до конца всё осознать!» –
Схватила Ульяна подушку с кровати
И Хаура ударила ощутимо так сзади.
«Нет повести печальнее на свете,
Чем повесть о Ромео и Джульетте…» –
Уж очень отчаянно Уля вздохнула
И личико она в подушку уткнула.
Как может решенье она принимать?
Этот мир ей никак не понять.
Как иронично вспомнить ту повесть
И так же цинично плюнуть на совесть.
Может, использовать эту попытку?
А не изменит ли ложь это в пытку?
Так много сомнений, терзаний и боли…
Горечь от слёз комом встал в горле.
Не стала в себе она их держать,
Даже больней всё отпускать.
Хаур у дверей долго стоял
И внимательно он за ней наблюдал.
«Ты не Ларавия. Ты не принцесса.
Не выдержишь ты
