и малейшего стресса.
Нет в тебе стержня. Нету огня.
Как могла она выбрать тебя?»
На его лице появилась усмешка:
«Ты жалкая. Всего-то мелкая пешка.
Не стану я тебя принимать,
Ты только в подушку можешь рыдать.
Погубишь себя и нас за собой
Вниз ты утянешь. Станешь бедой…»
«Не я катастрофа! Не я тут беда!
Уж лучше взгляни ты на себя!
Жалкая я?! Плачу в подушку?!
Не буду безропотно играть я игрушку!
Исчезни! Уйди! Я тебя ненавижу!
Знай, что убью, если увижу!»
Фыркнул мужчина, но вышел из спальни.
Он ведь не знает, что слова не буквальны.
Тяжко вздохнула и встала к окну.
Ну, неужели оставили Улю одну?
Теперь же у ней времени много.
Себя ощущает слишком убого.
Забыла она, что можно мечтать,
Но надо ей здесь себя осознать.
На небе без звёзд луна ярко светила.
В окошке Ульяна сидела, грустила.
Может бежать из тела ей прочь?
А в этом ей сможет кто-то помочь?
А может, бежать ей из дворца?
Расстроив при этом народ и отца?
Какое ей дело, что с ними случится?
Она не готова с подобным мириться.
К своему завершению близилась ночь,
Ульяна умчаться мыслила прочь,
Должна для себя разок Уля пожить,
Яркий вкус жизни чтоб ощутить.
Ход мыслей её внезапно прервал
Громко к ней в дверь кто-то стучал,
Ответа не выждав, в спальню вошли.
У прислуг вереницы Хаур впереди.
Не заостряя на ней никакого внимания,
Стал свои прилагать он старания,
Каждой слуге раздал он указ.
Сидела Ульяна недовольна сейчас.
«Пошли вон!» — прорычала она
И аккуратно Ульяна слезла с окна
Внимание их привлекая к себе.
Удивленье в глазах пробежалось в толпе.
«Я кому говорю? Чего вы стоите?
Я сделаю так, что на костре вы сгорите!»
Прислуга быстро вся поклонилась
И спешно из спальни она удалилась.
«Девчонка, ты слишком глупа!
Ты здесь всегда будешь одна,
Если будешь ты так обращаться.
Не будут люди тебе поклоняться».
На неё мужчина явно был зол.
Но плевать Уле на этот престол,
Она решила скорее бежать,
Чтоб свободной здесь могла она стать.
Ей надоело всегда подчиняться,
Слушать приказы, не ослушаться,
Себя ощущать, как побитой собакой.
В жизни своей была словно салагой.
«Ты мне наскучил. Исчезни».
«Нет в тебе ни капельки чести.
Ошиблась Ларавия с выбором этим.
Здесь народ голодает. Он беден.
Ты должна бы их навестить,
Дать им опору, а не грустить».
«Ты как не поймёшь? Я ведь в плену.
Вернётся она и навсегда я умру…
Ладно, уговорил. Пойдём мы к народу,
Немного еды и питья, и в дорогу».
Он не был готов к такому решению.
Чужая душа пришла к соглашению.
«Чего ты стоишь? Бегом же! Иди!
Необходимое всё скорей собери».
На телегу собрали мешков где-то пять.
Никак он такого не мог ожидать.
У этой души есть милосердие,
Приложит и он свои все усердия,
Девушка чтоб не была тут одна.
Рядом с телегой ступала она.
Главная площадь. Народу не мало.
Людям принцесса еду раздавала.
Каждого было жалко из них…
Сирота, оборванец у фонтана затих.
Седовласый мужчина на лавочке спал,
Уж сильно мужчина тот истощал
И не было сил даже привстать,
Под нос слегка он мог бормотать.
А на углу сидела семья:
Женщина и её сыновья.
Запыхавшись, к Уле примчалась
И на ногах она еле держалась.
Ульяна без слов всё поняла
И к себе во дворец их забрала.
«Не можешь ты больше так поступать.
Не можешь их во дворец забирать.
Не размести́шь ты страну во дворце,
Твоё сердце-то мягкое, но не в бойце.
Это скажется плохо не только на нас.
А, если война разразится подчас?»
За то же бранил и Ларавию тоже.
Хоть та иногда и слушалась всё же
Однако по-свойски всегда поступала
И от отца нагоняй получала.
Не стала Ульяна здесь отвечать,
Много она могла и не знать.
Что же творится в этой стране
Раз угрозы идут и о войне?
Новых людей в кухню отдали,
С дороги они, очень устали.
Ульяна ушла в спальню к себе
И услышала вдруг игру на трубе.
С себя не снимая даже плаща,
Стоит у окна, тревогу ища,
Но оказался всего лишь гонец.
На лошади скачет уставший юнец.
«Хаур, расскажи, что же случилось?
Ситуация в хаос от чего погрузилась?
На улицах люди почему голодают?
Неужели еды всем им не хватает?»
И снова Хаура изумила душа,
Вопрос-то тяжёлый вдруг задала.
«На площади люди бегут с деревень.
Напали на них в праздничный день.
Никто не был из нас к такому готов.
Для слабых-то мир очень суров.
Принцесса всегда им помогала
И еду из дворца им раздавала».
«Из неё для себя сделал ты идеал.
А уверен ли ты, что хорошо её знал?
Она лучше меня это всё понимала
И всё же скорее отсюда сбежала.
Такой быть должна принцесса твоя?
Трусиха! Слабачка! Это в ней нет огня!
Ещё и меня ты посмел обвинить
Словами жестокими мне нагрубить?
Лучше молчи!» — перебила его.
Ведь о ней-то не знает никто.
Принцессы здесь нет. Только она
С этим справляться как-то должна.
Месяц за месяцем шли непрерывно.
Зима началась. А Ульяна активно
Себя посвящала дворцу и народу,
Совсем позабыв про свою же свободу.
Все в королевстве ей так полюбились
И мысли побега уже испарились.
Лежат на земле большие сугробы,
Играют все дети, не ощущая ознобы.
С ролью принцессы Уля смирилась
И участь души как будто приснилась,
Как будто и не было жизни другой…
Но вспоминает всё же порой.
Душа предрекала, что скоро исчезнет,
Никогда и нигде уже не воскреснет,
Что принцесса вернётся на место своё
И ожидала, что снимет она это клеймо.
Ульяна сидела в саду во дворце
И вспоминала о том сорванце,
Что танцевал на площади главной…
Внезапно услышала грохот-то странный.
«Ульяна, быстрее! Нам надо бежать!»
Схватки с врагом он хотел избежать,
Взял её за руку и утащил за собой.
Кто-то вновь целился там за стеной.
«Хаур, что же случилось, скажи?».
«Ульяна, потом! Уж лучше беги!»
Увидела. Встали защитой солдаты
Стеной
