душе,
Хоть всё равно мне как-то уже,
Но эта принцесса будто бы демон,
Дочь Сатаны без всякого тела».
В хаосе мысли. И снова вздохнула.
Она за столом бы так и уснула,
Однако сказал кто-то ей за спиной:
«Вопрос я задам очень простой».
Тихо сидела она за письмом.
«Мстить собралась уже ты потом?
Ввергнуть не хочешь в смятение их?
Даже слуга твой как-то притих.
Быстро слова ты свои забываешь,
О жизни реальной ничего ты не знаешь,
В роскошном дворце принцесса живёт
И жизнь твою чужак заберёт.
Я сделаю всё, чтоб ты не забыла,
Слабость свою во всём ты винила.
У тебя нету власти царских кровей,
Не превзойти тебе прежних царей.
Противиться мне не сможешь теперь
И гневный свой пыл немного умерь.
Уже долгое время моя ты жена
И сына родить мне ты должна».
Ульяна вскочила, держа наготове
Письменный нож. Ей это не внове.
Таос на это лишь посмеялся,
Но вдалеке он всё же держался.
Она понимала — это ей не поможет,
Горечь обиды в душе её гложет.
Возник вновь в судьбе иной поворот,
Но путь оказался снова не тот.
Выбитый нож. Ульяна на ложе.
Противилась дальше. Но всё же
Королева была мужчины слабее
И от сознанья не стала сильнее.
Слёзы в глазах и боль в пояснице,
Кровь от потери уже на тряпице.
Свершилось насилие над бедолагой
И вновь она стала в жизни салагой…
С принцессой Хаур рядом всегда,
Не мыслил он бунтовать никогда,
Не думал вставать против короны…
Сердце изранили всхлипы и стоны.
Смог бы кто такое предвидеть?
Хаура другая сумела обидеть.
Не видела Уля чувств чужих.
Он ведь слуга. А она из других.
К ней он любовь прятал в себе,
Следовал молча за ней он везде,
Рад был слуга и взгляду простому,
От касания к ней впадал он в истому.
Конечно, он знал о пункте одном.
Послали к Ларавии его на поклон,
Жениться был должен позднее на ней.
«Об этом не думай. Даже не смей.
Ты всего лишь слуга. И всё.
К этому плюс только одно:
Предан ты будешь только ко мне.
А если же нет — достану извне».
Прошёл разговор очень давно
И Хауру на это было равно,
Не хотел исполнять этот приказ,
Даже если королевский указ.
Отцы заключили акт за детей,
Оформили брак между семей,
Хаура послали к девчонке под бок:
«Должен жениться точно ты в срок».
Ларавию он не любил никогда
И волновался о ней лишь иногда,
Но поменялось всё в одночасье…
И он пожелал капельку счастья.
Однако любимой слышит он крики
Каждую ночь и рассыпаются блики
Стёкол разбитых… А после всегда
В спальне она остаётся одна.
Больно Хауру подобное видеть,
Но он не желает Улю обидеть,
Чужая душа ему стала родной…
Сжимается сердце под этой тоской.
Однако теперь у них разные цели,
Многое сделать они не успели,
Королева теперь под властью тирана
И она, конечно, жестокою стала.
Этот слуга намерен восстать,
Народа мятеж на корону поднять,
Справедливость пора потянуть на верха,
В этом деле нет ни капли греха.
Знает, что любимую он навсегда
В жизни своей потеряет. Тогда
Остановить никто и не сможет…
Боль и вино душу тревожит.
Цели сменились, взгляды другие.
Друг другу супруги стали чужие.
Носит ребёнка под сердцем Ульяна,
Нету лекарства от такого изъяна.
К дитю изначально была нелюбовь,
Из тела её иногда капала кровь,
Но лекарь ребёнка всё же спасал
И голову он королю не склонял.
С тростью мужчина часто ходил:
«Фруктов немного тебе я купил.
Давненько Хаур был у меня,
О тебе волновался. Как и всегда.
О здоровье твоём он задавался,
Сказал, что слугой не оправдался,
Также сказал — вы будто чужие
И взгляды у вас совершенно другие.
Я к чему говорю? Лучше скажи
Старикашке ты прямо, но не греши
Ложью упрямо, я ведь пойму.
Скажи, ты любовь испытала к нему?»
«Я верно ослышалась. И почему
Этот вопрос не зада́л ты ему?
Поднимает мятеж против меня
И новость пришла от короля.
Предан он мне? Я не поверю.
Измену его в крови я измерю.
Иль королю он вздумал платить?
Иль как-то вину свою искупить?
Про любовь начал ты зря разговор,
На моей-то душе лежит иной уговор.
Я народу от сердца пыталась помочь
И что же в ответ устроили в ночь?»
«Твой гнев искренне я понимаю
И к тебе замысел их не одобряю,
Но ты и людей попробуй понять.
Защиты им у кого же искать?
Твой-то жених свою сторону выбрал,
Из жизни твоей грубо был изгнан,
Корону и власть забрал тот чужак,
Не видела ты, что он не простак».
Не хотела дальше слушать Ульяна.
Прогнали врача. И ночью поляна
Была сожжена, а запасы еды
Быстро иссякли… Половина беды.
«И что же в этом сделать могу?
Остановить я должна эту войну.
Люди совсем потеряли рассудок.
Было бы время около б суток…»
А король спокойно на троне сидит,
На бунт с улыбкой взирает, глядит:
«Ситуация вся в стране забавляет.
Королева чьих дело рук понимает?»
В стране положение лишь ухудшалось,
Уля в подобном только терялась,
Меры король никакие не принял,
А Хаур в цели свои искренне верил.
Повсюду пожар, руины и трупы,
В народе собра́лись бандитские группы,
Беременность Ули очень шла тяжко…
Села к окошку красивая пташка.
Вернуть бы былые спокойные дни,
Где с Хауром они гуляли одни,
Когда Ульяна мир начала узнавать
И постепенно душой к нему прикипать.
Терпеливо слуга ей всё объяснял
И о ней немного он тоже узнал.
Ульяна пропала в мирок-то другой
И до сих пор скучает по дому порой.
Всего лишь за год всё изменилось,
За время моментов много случилось,
Но бывалая память ничем не поможет…
На корону ненависть страну уничтожит.
Солдаты у стен дворцовых стоят
И видно, что они воевать не хотят,
Вновь друзей своих же теряя
И как поступить совершенно не зная.
Сложное время тут наступило,
Шанс на спасение Уля спустила,
Народу по-своему осталась верна…
Как жаль, что страну поглотила вражда.
