Времена года - Игорь Шляпка

Было лето, станет осень,

Сменит золото зима,

Огонёчком папиросы

Вспыхнет шалая весна.

Круг замкнётся по привычке,

Повторяясь, будто сон,

И закроется в кавычки

Слова странного: «сезон».

Наблюдая длинный-длинный

Сонм находок и потерь

Этой нити серпантинной,

Понимаем, что теперь

Мы — пробелы одиночеств,

Не нашедшие покой

Между выдуманных точек

Вечно замкнутой кривой.

На робких пальцах тишины

Во сне февральском

Искрят мгновения весны

Свечой бенгальской.

Сгорая так же невзначай,

Как лучик света,

Бегут в невидимую даль,

Теплом согреты.

И я люблю переживать

Мгновенья эти

И незаметно превращать

В мечты о лете,

Смотреть, как блики в вышине

Безмолвно тают,

И там, с собой наедине,

Скользят по краю…

Я помню белый день, когда на небосклон

Туманным огоньком взбираясь незаметно,

Он гонит в облака встревоженных ворон

И лижет скаты крыш малиновым рассветом.

Ещё лежат снега, ещё дерев стволы

Отчаянно скрипят морозными ночами,

И льдины над рекой развесив кандалы,

Вцепились в берега холодными зубами.

Обычный зимний день владенья сторожит,

Но в облике его безудержная старость

Проталины кладёт, и чуточку дрожит

В прищуре серых глаз февральская усталость.

Гляжу в окно. Кругом земля

Белым-бела, и зимний вечер

Прозрачный сумрак тополям

Кладёт на сгорбленные плечи.

Снегов пушистый хоровод

Кружит в безмолвии просторов,

И волочит небесный свод

Полы одежд по косогорам.

Леса нашли в объятьях сна

Уют, в бескрайние постели

Легли поля, и тишина

Качает песней колыбельной

Покой. Обнял ночной мороз

Юдоль невидимого края,

Хрустальный блеск холодных звёзд

Во тьме заоблачной скрывая.

Душа, согретая теплом

И лаской солнечного лета,

Пускай не ведает о том,

Что есть зима на свете этом.

Белый январь отчалил,

Снежные паруса

Выгнув, в родную гавань.

Хмурые небеса

Серой тоской тумана,

Будто слюна к десне

Или котей к дивану,

Жмутся к сырой земле,

Что без конца кружится,

Задом виляя вкось,

Словно пилон блудница,

Крепко сжимая ось.

И восхищённо Млечный,

Тайно свернув с пути,

Звёздным и бесконечным

Сыплется конфетти.

Наотмашь, словно горькую обиду,

И люто, как свинцовую шрапнель,

Зима бросает снежную хламиду

На чистую весеннюю постель.

Рука её костлява и жестока,

Глаза остервенело холодны,

Свирепое безумие порока

Грозит застыть безмолвьем ледяным.

Но что-то в этой злости беспощадной,

В гримасе измождённого лица,

Наполненного болью и досадой,

Даёт понять преддверие конца.

Зимы аншлагом занедужив,

Глотаю серость февраля

И потихонечку итожу,

Чем он расстраивал меня.

Какие в нём случились бяки,

Я размышляю в час без сна,

И скоро ль нам оттенки хаки

Предъявит новая весна.

И где она, злодейка, бродит,

Когда уже давным-давно

Моё терпенье на исходе

И пахнуть вербою должно.

Но длит февраль тоску и муку,

Окрест бессилием объяв,

Крысиный яд бездонной скуки

Вливая щедро в мой коньяк.

Ещё глоток и хмель рекою

По венам хлынет не спросясь,

А там, глядишь, отрава смоет

Зимы простуженную грязь.

Вьюга за окном ещё быть может,

Зимние метели, может быть,

Но меня ненастье не тревожит.

В этот вечер некуда спешить.

Шепчет табачок в английской трубке

Трепетным упрямым огоньком,

Будто фея в крохотной скорлупке,

Песенку чудную перед сном.

Жар печи поскрипывает мягко,

Отблеском малиновым скользя

По полу, где ластится украдкой

К валенкам невидимый сквозняк.

В сумерках цитируются Пушкин

С Вяземским — стихи под Рождество,

И ликует голосом кукушки

Полночи святое волшебство.

Птичка исчезает на пружинке,

Дверца закрывается опять,

И в потёмках медленно кружится

Снов забытых божья благодать…

Февраль — ничтожное время года.

И не январь уже и ещё не март.

Ухмылка ждавшей весны природы

И неудачный её рестарт.

С утра хворает сырой метелью,

К обеду плачет косым дождём,

А после, будто мужик с похмелья,

Капелью оземь с размаха бьёт.

То вскрикнет птицею где-то в поле,

То всхлипнет талым звонком ручья,

Желая вызволить нам на горе

Свои тревоги