голым торсом мужичок
В аппарате самогонном,
Видно, гонит первачок.
В небе синем – стая птичек
И далёкий самолёт.
Даже как-то неприлично
Наблюдать всё это вот.
Словно тайный соглядатай
Я в чужую лезу жизнь
И, гармонией объятый,
Рифмы пробую сложить.
А случись, что с аппаратом,
Он взорвётся на беду,
Я отборным русским матом
Враз на прозу перейду…
91. «Если бы тебя сравнить с яблоком из Рая…» (ироничное)
Если бы тебя сравнить
С яблоком из Рая,
Значит, так тому и быть,
Значит, ты такая.
Если я с тобой страдал,
Называя Евой,
Значит быть тебе всегда
У любого первой.
Если в гневе, чуть дыша,
Устыдилась срама,
Значит ты произошла
Из ребра Адама.
Ну, а если я – Адам
(Бог, он шельму метит),
То тебя я не отдам,
Никому на свете.
Ну, а если не отдам
(Это мне присуще),
Затащу тебя тогда
В гущу райских кущей.
Если ты, спустя года,
Всё гуляешь в девах,
Значит, кто-то не Адам,
Или ты – не Ева…
92. «Люблю я, как пёс приблудный…» (ироничное)
Люблю я, как пёс приблудный,
Чужие пометить столбы.
Для этого в Долгопрудный
Наведаться для ходьбы.
Дойти, где течение Клязьмы
Разрежет канал Москвы.
Где слева в коттеджах – кнЯзи,
А справа – в грязИ шашлык.
Но я напишу не об этом,
Шашлык и в грязи неплох.
Мне просто здесь нравится летом,
Здесь каждый наполнен вдох
Началом дороги дальней
И переменой в судьбе.
Ты дашь мне пинка из спальни,
Когда надоем тебе.
Потру я больное место
И в Долгопрудный рвану.
Меня тут не ждёт невеста,
Я тут не ищу жену.
Я просто душой отдыхаю
У точки скрещения вод.
Мою ненавистную харю
Не видят ни ты, ни народ.
Зато вижу я белоснежный,
У самой излучины, храм.
ЗаворожЁн я, понеже
Порхают не ангелы там.
Над ним самолёты садятся,
А мимо плывут корабли.
И хочется стать членом братства
Ушедших на край земли.
Наперекор всяким бедам
Пойду вдоль канала в Дубну,
Где станет итог мой неведом
И где я для всех утону.
Осяду в неспешных Кимрах,
В глухой деревеньке какой.
И мысль о таких, как ты, мымрах
Уж мой не нарушит покой.
Начну я рыбачить на Волге,
Ходить на охоту в леса.
Меня ты найдёшь там убогим,
Не подберёшь словеса,
Какими ты сыплешь обычно,
Когда суд вершишь надо мной.
И будешь реветь в электричке,
Покуда мы едем домой…
93. «Хорошо поехать на Волгу…» (ироничное)
Хорошо поехать на Волгу,
Посмотреть, как вскрывается лёд.
Стоять, любоваться подолгу,
Как такая махина прёт.
Как льдины одна другую,
Разломами скрежеща,
Безжалостно атакуют.
И думается о вещах
Каких-то совсем запредельных,
Масштабных, что только держись!
И хочется опять в понедельник
Начать новую жизнь…
94. «Пространства непролазные России…»
(гражданская лирика)
Пространства непролазные России,
Аж ноги не идут.
Меня в Америке родиться не просили,
И я родился тут.
Родился, как и все, с победным криком,
Без ложки золотой во рту.
Со светом повстречался ликом
В общаге лётной, в аэропорту.
Я помню перво-наперво, как сохло
Бельё меж двух берёз.
И как заглядывал попеременно в окна
То винт, то самолётный хвост.
Как закипало молоко из крынки,
И как коптилась неба синь,
Когда чадил из керосинки
Для самолётов керосин.
И с мыслью сквозь года и вехи
Не мог я совладать,
Что не пройти и не проехать
Для нас не бич – судьба.
И если в круге нас болота,
Морей и рек вода,
То созданы мы для полёта
И нам вредна езда.
И наши долгие границы
Мы можем обозреть,
Когда летаем, аки птицы,
А ходим лишь на треть.
И как бы этим не бесили
Других до склона дней,
Нам над Землёй парить по силе.
Как ангелы над ней…
95. «Зачем идти вокруг, мой друг…» (ироничное)
Зачем идти вокруг, мой друг,
Когда есть путь прямой?
Не посетит подруг испуг,
Быстрей дойдём домой.
А если всё-таки пойдём
С тобой кружным путём,
Мы обязательно на нём
Чего-то обретём.
Что обретём, я не скажу,
Пока не знаю сам.
На бирже, может быть, маржу,
Мёд-пиво по усам.
Подруги не дождутся нас,
Мы ручкой им помашем.
Коль по дуге рванём сейчас
Других найдём, покраше.
Придётся факт такой признать:
В трёхмерном нашем мире
Не прямота, а кривизна
Всегда охватом шире.
Мой друг, к чему весь этот спич
На твой вопрос немой? -
Чтобы чего-нибудь достичь,
Не ходят по прямой…
96. «4-е апреля. 4 х 4…» (ироничное)
4-е апреля. 4 х 4.
Внедорожник купить самое время.
Чтоб разъезжать на нём. Пальцы топырить.
Ужас вселять в пешеходное племя.
Ты бы глушила его. Заводила.
В нём бы гоняла по грязи и лужам.
И из него выжимала бы силы,
Какие уже не выжать из мужа…
97. «Русская эмиграция любит Эстонию…» (гражданская лирика)
Русская эмиграция любит Эстонию,
Особенно литературная братия.
Пойдёт в ресторан и застонет,
Что в России не демократия.
Что там нет свободы и права,
Что народ раболепствует слепо.
Но почему-то их дом не Нарва
С видом на Ивангородскую крепость.
А жить в Нарве было б логичней,
Раз уж ты по Родине страждешь,
Воспевать в ней свободолюбие птичек,
Срущих на пограничную стражу.
Погружать взор в нейтральные воды,
Представлять, как они глубоки,
И кричать: «Эй, вы там, уроды!»
На другой берег реки.
Видеть красно-зелёный столбик
С двуглавым орлом наверху.
Тыкать пальцем, смеяться до колик:
«Не достанешь! Ты там, а я тут!»
А когда ностальгия приступит,
Триколору на стене крепостной
Пьяно кланяться, лыбиться тупо
И признаться, что жизнь – отстой.
Вот и едут в «талёккий Таллинн»,
Что само по себе близоруко -
Он рифмуется с именем Сталин,
Указующим «К стенке, сцуко!..»
98. «Нет книг великих без великих потрясений…»
(гражданская лирика)
Нет книг великих без великих потрясений,
Без войн кровавых, без трагедий жутких.
Появится на свет литературный гений
По разграбленьи города на третьи сутки.
А счастье? Что ж, оно великолепно!
Но описания его недолговечны.
И на него всегда есть право вето
У мастеров пера и дел заплечных…
И
