Владимир Набоков - Стихотворения

Лилит (древнеевр. мифология) — первая жена Адама, бежавшая от него и ставшая демоном; подробнее см.: Курганов Е. Лолита и Ада. СПб.: Звезда 2001. С. 22–45.

Руль. 1930. № 2797, 7 февраля — Р&Р — Стихи 1979.

Руль. 1931. № 3149, 5 апреля — Р&Р — Стихи 1979.

Алембик — стеклянный перегонный куб небольшого размера.

Р&Р — Стихи 1979.

Последние новости. 1933. № 4330, 29 января — Р&Р — Стихи 1979.

…из лапы льва не извлекал занозы. По наблюдению Г. Амелина и В. Мордерер, возможно, аллюзия на ст-ние О. Мандельштама «Язык булыжника мне голубя понятней…» (1923), в котором «нежный львенок» французской революции, «Он лапу поднимал, как огненную розу, / И, как ребенок, все показывал занозу» (Амелин Г. Г., Мордерер В. Я. Миры и столкновенья Осипа Мандельштама. М.: Языки русской культуры, 2000. С. 193, примеч. 338).

Вдруг снег пошел; гляжу, а это розы. Помимо связи с подтекстом предыдущей строки, также, возможно, реминисценция лейтмотива снега-роз из сборника любимого Набоковым А. Ладинского «Черное и голубое» (1931).

Р&Р — Стихи 1979.

Опыты (Нью-Йорк). 1953. Кн. 1, без разбивки на строфы — Р&Р — Стихи 1979, где датировано: 1953 г. Автограф в недатированном письме (до 5 октября 1952 г.) Р. Гринбергу (см.: Дребезжание моих ржавых русских струн… С. 377–378). В примеч. к Р&Р (Р. 216) Набоков отмечает опечатку в публикации «Опытов» — в ст. 4 «от зелени уж назойливой», — нарушающую размер (в письме к издателю журнала Набоков просит опубликовать поправку (Дребезжание моих ржавых русских струн… С. 385, 387), что сделано не было). Авторское примеч.: «Заглавие „Неправильные ямбы“ основано на том, что, по правилам русской просодии, полуударение никогда не падает на если, меж тем как на слове между полуударение разрешается по старой традиции. Нет, однако, причины не обращаться с первым из этих двух легких, плавных двусложных слов так же, как и со вторым, особенно в начале ямбической строки» (Стихи 1979. С. 320). Схема клаузул, которую Набоков не упоминает, еще дальше от нормы (см.: Smith Gerald S. Nabokov and Russian Verse Form // Russian Literature Triquaterly. 1991. № 24. P. 301).

Воздушные пути: Альманах (Нью-Йорк). 1961. Кн. 2, без загл., как второе ст-ние цикла «Два стихотворения» (первое — № 399) — Р&Р — Стихи 1979. Дата сочинения ст-ния указ. на карточке с автографом (Berg Collection): 26 февраля 1959. Автограф в письме Р. Гринбергу от 3.06.1960 (Друзья. С. 527–528). Вкл. в: Modern Russian Poetry. См. рец. Ю. Иваска (Русская мысль. 1961. № 1699, 24 июня). Г. Струве в письме В. Маркову от 1 июля 1961 г. заметил, что, если бы ему пришлось писать отзыв, он бы «очень резко, не стесняясь, отозвался о стихотворении Набокова, пародирующем Пастернака: я считаю его гнусным» («Ваш Глеб Струве». Письма Г. П. Струве к В. Ф. Маркову / Публ. Дж. Шерона // Новое литературное обозрение. 1995. № 12. С. 133–134). В письме сестре, Е. В. Сикорской от 24 мая 1959 г. вариант:

перефразируя блаженного большевика Бориса Пастернака…

Авторское примеч.: «…первая строфа этого стихотворения подражает началу стихотворения Бориса Пастернака, в которой он указывает, что его печально знаменитый роман „весь мир заставил плакать над красой земли моей“» (Р&Р. Р. 147). В Стихи 1979 (преднамеренная?) ошибка усугублена: «первая строка (стихотворения Пастернака. М. М.) заимствована полностью». Набоков несомненно помнил, что пародировал не первые, а заключительные строфы 3–4 ст-ния Б. Пастернака «Нобелевская премия» («Я пропал, как зверь в загоне…», 1959): «Что же сделал я за пакость, / Я убийца и злодей? / Я весь мир заставил плакать / Над красой земли моей. / Но и так, почти у гроба, / Верю я, придет пора — / Силу подлости и злобы / Одолеет дух добра». Набоков многократно резко отрицательно отзывался о романе «Доктор Живаго» (см.: Hughes Robert P. Nabokov Reading Pasternak // Boris Pasternak and His Times. Selected Papers from the Second International Symposium on Pasternak / Ed. Lazar Fleishman. Berkeley: Berkeley Slavic Specialities, 1989. P. 153–170; письмо Набокова Р. Гринбергу от 21 сентября 1958 г., цит. в комментарии Г. Глушанок в: Набоков V. С. 827); интервью Гершону Свету (1961) (Набоков V. С. 647); а его отношение к стихам Пастернака было более сложным. В рецензии 1927 г. он сравнил Пастернака с Бенедиктовым:

Стих у него выпуклый, зобастый, таращащий глаза, словно его муза страдает базедовой болезнью. Он без ума от громоздких размеров. Синтаксис у него какой-то развратный — чем-то он напоминает Бенедиктова. Вот точно так же темно и пышно Бенедиктов писал о женском телосложенье, о чаше неба, об амазонке. Восхищаться Пастернаком мудрено: плоховато он знает русский язык, неумело выражает свою мысль, а вовсе не глубиной и сложностью самой мысли объясняется непонятность многих его стихов.

— и почти дословно повторил первую часть этого определения 43 года спустя в эпиграмме «Пастернак»:

При этом для подборки современных советских авторов он предложил издателю «New Directions» Джеймсу Лафлину по десять ст-ний Пастернака и Ходасевича и двадцать — других авторов (Nabokov V. Selected Letters 1940–1977 / Ed. by Dmitry Nabokov and Matthew J. Bruccoli. New York: Harcourt Brace Jovanovich / Bruccoli Clark, 1989. P. 37) и тогда же назвал его в письме к Э. Уилсону первоклассным поэтом (Nabokov-Wilson Letters. P. 37), см. также: Nabokov V. Strong Opinions. New York and London: Mc Graw-Hill, 1973. P. 206. Начиная с Г. Адамовича, который раздел о стихах Набокова в своей книге «Одиночество и свобода» (С. 79–85) посвятил почти исключительно поэзии Пастернака, исследователи отмечали значительное влияние Пастернака на зрелую поэтику Набокова, ср. итоговую формулировку Ю. И. Левина:

…хотя во многих отношениях расчетливый «сноб и атлет» В. Набоков и «вдохновенно захлебывающийся» Б. Пастернак являются антиподами, первый многим обязан второму. <…> Описательные и «философствующие» фрагменты «Дара» и «Других берегов» несут несомненный отпечаток усвоения ранней прозы и стихов Пастернака (с их «стереоскопичностью», отмеченной Набоковым в поздней эпиграмме), а отдельные фрагменты стихов Набокова (см. особенно «Поэты» и «Слава») являются открытыми заимствовавниями из стихов Пастернака. Все это особенно интересно на фоне «антипастернаковских» стихов и прозы Набокова последних лет (послесловие к «Лолите»; эпиграмма; пародия с нарочито искаженной — как бы полученной в результате двойного перевода — строкой «Какое сделал я дурное дело», снабженной вводящим в заблуждение авторским комментарием, — притом пародия именно на «Нобелевскую премию».

О, знаю я… — О державинских и пушкинских традициях exegi monumentum в этом ст-нии см.: Кац Б. A. «Exegi monumentum» Владимира Набокова: К прочтению стихотворения «Какое сделал я дурное дело…» // Литературное обозрение. 1999. № 2. С. 72–76.

…и, как от яда в полом изумруде, мрут от искусства моего — аллюзия на реплику Сальери из «Моцарта и Сальери» Пушкина: «Вот яд, последний дар моей Изоры», ср. также аллюзию к «Дару» (gift — яд (нем.)) в: Кац. Цит. соч. С. 73, 76).

Но как забавно… В последней строфе Б. Кац находит анаграмму фамилии и псевдонима Набокова-Сирина (Там же. С. 76–77).

…корректору и веку вопреки… По предположению О. Ронена, образ корректора в этом ст-нии восходит к последней строфе ст-ния Ф. Тютчева «Михаилу Петровичу Погодину»:

Новое русское слово (Нью-Йорк). 1968. № 20040, 21 января, как факсимиле рукописи — Poems&Problems. — Стихи 1979. Деревня Батово и село Рождествено (в написании Набокова Рожествено) расположены в теперешнем Гатчинском р-не Ленинградской обл. Батово принадлежало бабке Набокова по отцу М. Ф. Набоковой, урожд. фон Корф, Рождествено — его предкам по матери Рукавишниковым, унаследовано писателем в 1916 г. от дяди, В. И. Рукавишникова.