Стадом безмолвным иль вожаком,
Перед тобою поэт-певец,
Выкатит строк рифмованных ком.
Будучи кем-то из тех овец,
Заполонивших холмы и поля,
Осознаёшь: Мартышкин – творец,
Об откровеньи его моля.
И подбирая любой предлог,
Истины ждёшь, развеявши мрак,
Осознавая, что он – Пророк,
А ты всего лишь жид иль русак.
И коль ты понял: Мартышкин – Бог,
Зачем тебе имя других творцов?
И миллионы церквей, синагог
Или мечетей, в конце концов?
Ведь винограду верит лоза,
А не поверит – так быть беде.
Как по иконе течёт слеза
По белоснежной его бороде.
Верь – откровенье в устах дрожит,
В жизнь он играет, как в волейбол,
Будь ты зулус, русак или жид,
Будь ты татарин или хохол.
2009
Этот божественный солнечный свет,
Что бы священники ни говорили,
Сто пятьдесят миллионов лет
Сиял исключительно для рептилий.
. . . . . . . . . . . . . . . . .
И, управляя планетой всей
Все эти миллионолетние эры,
Господь обходился без церквей,
Без верующих и без веры.
Он сам, полагаю, имел, тогда
Чешуйчатый гребень вдоль хребта.
Да, управляя планетой всей
Во все эпохи и времена,
Господь не сразу создал людей,
Когда же создал, Он дал сполна
Им чувства, разум и средь светил
Под ясным небом Свой Райский Сад,
Адаму с Евой его открыл,
Чтоб жили много веков подряд
Среди гармонии без церквей,
Но чистая вера грела сердца,
И чистым голосом соловей
Воспел в Эдеме Бога-Отца.
Пока любили цветущий край,
И сердце власти не восхотело,
Адам и Ева имели рай
И без изъянов душу и тело.
Средь птиц, порхающих меж ветвей,
Средь райских роз и цветущих лилий
Явился однажды коварный змей —
Самый коварный из всех рептилий.
С тех пор свою змеиную власть
Он навязал всем людям без веры,
Дав им возможность нещадно пасть
В разные годы, века и эры.
…Ещё весной поёт соловей,
В сердцах разгоняя неверья мрак,
Господь обходится без церквей,
Вот только людям нельзя никак.
И если змею следовать впредь,
Забывши про скорбный путь Христа,
Люди всегда рискуют иметь
Чешуйчатый гребень вдоль хребта.
2009
На стихи Владимира Мещерякова
Последний буду я каналья,
Себе такого не прощу.
Когда сегодня, в день Натальи,
Тебе стихов не посвящу.
Прими мой стих, он свежий, новый,
Он только что из-под пера.
Написан он с любовью Вовой
В вагоне голубом метра.
… Умчалась летняя жара,
И осень наступила снова,
В вагоне голубом метра
Стихи слагал с любовью Вова,
И голубой вагон катился
Средь этой жизненной игры,
А Вова вдруг перекрестился
И молча вышел из метры.
И шёл, не внемля суете,
Вдаль от метры поэт-каналья,
Как видит – в бежевом пальте
Идёт предмет любви – Наталья.
Решил поэт купить цветы,
Пусть недешёвых, ведь не лето.
…А тень от бежевой пальты,
Как свет, зажглась в душе поэта.
И смотрит Вова обомлев,
И пронеслось в душе усталой:
«В такие польта королев
Не стыдно нарядить, пожалуй».
«Я вас любил, – сказал поэт,
Не помню кто, но вышло клёво.
И я люблю – сомнений нет —
Навеки Ваш, с любовью Вова».
2010
Ньютон открыл закон, опережая
время,
Мы силу тяготения с тех пор
смогли постичь,
А то ходили б дурнями, когда б
ему на темя
Упало бы не яблоко – увесистый
кирпич.
Когда бы мир открытий чудных
Нам гений ни пообещал,
То нас – дремучих, непробудных —
Кто бы учил и просвещал?
Когда бы Ньютон яблок не любил,
Под яблоней не нежился б в прохладе
То б каждый из потомков дурнем был —
Мы с вами, явно, были бы в накладе.
А Ломоносов не пройди свой путь?
И обладай он тупостью и ленью,
Учились мы б чему-то как-нибудь,
О мире не имея представленья.
Коперник, Галилей – что за народ!
Какую оказали нам услугу!
Мы по земле ходили взад-вперёд,
А вот теперь мы бегаем по кругу.
А Менделеев понаоткрывал!
Бог знает что, одно мы знаем чётко:
Нам, дурням, наконец, растолковал,
Каков состав и что такое водка.
Когда б наука светом среди тьмы
Такое чудо нам бы ни открыло,
Так до сих пор и просидели б мы —
Как говорят – «не ухо и не рыло».
Познание есть дела только часть,
И на старуху может быть проруха —
Испробовав напитка б, не попасть
Нечаянно ни в рыло и ни в ухо.
2010
На стихи Владимира Розина
Порвал ботинок, не жалей, —
Ведь ногу проколоть больней!
Ты болен – не о чем жалеть.
Гораздо хуже – умереть.
Финансы запоют романсы —
Знай, в жизни есть другие шансы,
А если потерял работу,
Цени вдвойне свою свободу.
Подруга бросила – не ной,
А лучше помирись с женой,
А если бросила жена —
Она ведь в мире не одна.
Успех приходит не всегда —
Иллюзия, а не беда.
Ты преуспел в стихах и прозе —
Считай, что ты – Владимир Розин:
На многое дадут ответы
Его «Циничные советы».
2010
… Поздняя осень. Грани улетели.
Я обленился: валяюсь в постели.
Поздняя осень. Грачи улетели.
Я обленился. Валяюсь в постели.
Ранней весною, казалось, влюбился,
Но на свиданье идти поленился.
Мартовским днём Грабарём восхищался,
Но, по привычке, в постели валялся.
Вот уже лето почти на носу,
Шишкин и «Утро в сосновом лесу».
Как восхитителен солнечный день!
Надо бы выйти, но, кажется, лень.
Волга и с Репина лёгкой руки
Лямку тянули его бурлаки.
Мне не понятно, что в мире творится —
Видно, слабо бурлакам полениться.
Да, бурлаки, очевидно, не правы —
Мне же другая картина по нраву:
Так откровенно меня зазывали
Эти «Охотники», что «на привале».
Я согласился деньком этим летним
К ним на поляну придти, буду третьим.
2010
На стихи Александра Савицкого
Я – остывающий вулкан.
Я – не опасен.
…………………………
Три теплохода напугал,
Одну подлодку
И только катер – вот нахал! —
Смотрел мне в глотку.
……………………………
… А пепел ветер разнесёт
Уже к полудню —
И снова для моих широт
Наступят будни.
Я – остывающий вулкан,
Я – не опасен,
Но лишь хватаюсь за стакан —
Мой вид ужасен.
Как самогонки похлебал
И съел селёдку,
Три теплохода напугал,
Одну подлодку
Я и на суше аксакал,
И не на шутку
Три жигулёнка искусал,
Одну маршрутку
Я грозно пальцем детворе
Грозил без меры,
С котом подрался во дворе,
Забыв манеры.
И только дворник – вот нахал! —
С улыбкой злою,
Он со двора меня прогнал,
Махнув метлою.
Коль повезёт – я брошу пить,
Наступят будни,
Я протрезвею, может быть,
Уже к полудню.
2011
На стихи Николая Серба Великого
В деревне нынче жизнь не шик,
особенно зимою:
собак пускают на шашлык,
а кошек – на жаркое.
Тоска в деревне круглый год,
и даже рыба не клюёт.
Работы нет, зарплаты нет…
В деревне жить давно привык,
Но вынужден, не скрою,
Пускать собачек на шашлык,
А кошек – на жаркое.
Строчу стихи, ведь я – поэт,
При этом помню чётко:
Работы нет, зарплаты нет,
А голод-то не тётка!
Стихи читать пришёл на пруд —
Ну, это что такое?
Собаки мрут, коты орут,
А я их – на жаркое!
Стихи читаю у пруда,
Тружусь – душа устала!
…Клевала рыба иногда,
А нынче – перестала!
Свой стих читает Николай
У леса на опушке —
Но поднялся собачий лай,
Заквакали лягушки.
Им не понять душевный крик,
Приправленный тоскою —
Собак пускает на шашлык,
Лягушек на жаркое.
Сосед по даче заскучал
И замахал рукою,
Затем угрюмо проворчал:
«Оставь собак в покое!
А чем лягушек обижать,
Поближе будь к природе,
Чем всех стихами раздражать —
Копайся в огороде!
Бросай стихи, уйми язык,
Иначе, без сомненья,
Читатель пустит на шашлык
Твои стихотворенья!»
2011
На дачке я, рассеяв скуку,
порой рассказываю внуку,
что за холмом, в лесу вечернем,
Баба Яга живёт с Кащеем…
А сам я верю, как ребёнок,
в Бабу Ягу ещё с пелёнок.
Хоть я давно уж не ребёнок —
Поспорить с этим не моги —