В стихотворном сборнике «Колкая малина» поднимаются вечные вопросы: о Боге, нравственности, душе. Теплые детские воспоминания о чудесной сахалинской природе сменяются горькими рассуждениями о коллективе и общности. Всегда ли любовь так светла и чудесна или же это страсть туманит разум? Почему важно не забывать о своих корнях? Как сохранить в душе тепло? На эти важные вопросы автор отвечает в своей, особой, манере.
Содержит нецензурную брань.
крестики срывали,Кто молчал, иные сроки получали.Активисты красные с дикими зрачкамиНас вязали в галстуки мертвыми узлами.А потом вплавляли в плотный коллектив,Где всегда кормили на один мотив:Или поклониться умершим вождям,Или подпевать живым секретарям.Был для нас и кодекс, были и уставы,Те, кто их писали, всегда заранее правы.Все, конечно, знали, это были кто:Вожаки с наганом, в кожаном пальто.Кто гусиным шагом полирует двор,А кто в повязке красной шмалит «Беломор»Тумбочка в проходе, лагерный актив,Телогрейка с биркой, сплоченный коллектив.А всегда во время тяжких испытаний,В год Голодомора и людских страданийЖертвенным капканом станет коллектив,Будучи при этом услужлив и труслив.Мы по карманам тырили солдатские медали,Они нас закаляли и верить помогали,Что все-таки удушье сможем пережить,А трусов и предателей не кинемся казнить.Но все-таки пришлось лечить социализм,Быстро превратив все это в онанизм.«Перестройкой» обозвали новое кино,А режиссура старая, в кожаном пальто.От прошлого осталась куча миражейИ жажда повторения старых виражей.Но комиссарше памятник велено разбить,А подлые собаки снова стали выть.Вот они мелькают, в кожаном пальто,Трудно различимые сквозь мутное стекло.За окошком месяц в тучу заплывал,На разбитом Храме аист ночевал.Гопота дождалась новых делегатов,Тех, что прикупили кресла депутатов,Новая деревня строится опять,Гопота ликует, нечего с них взять.В новолуние ведьмы в кожаном пальто,А вокруг собралось нечисти кудло.В новой жизни трудно думать головой,Лучше напиваться под собачий вой.Синие мундиры строятся в конвой,Всюду неотступны, как собачий вой.И гнезда на Храме аисту не свить,Аспиды престолу рвутся услужить.За чинами лезут в двери и в окно,Кто в князья наладился, а кому – в графьё,А холопы будут в очередь стоять,Льстиво улыбаться и подачек ждать.А блаткомитет на яхтах проживает,Он оттуда всеми ловко управляет.Денежная масса неустанно бдит,Все, без исключения, будут жить в кредит.Кто слюнявил жвачку в долговом ярме,Тот уже не может служить своей земле.Инородцы будут сеять и пахать,А тех, что придушили, пнут голосовать.Кому надо – знают, кто как послужил,Кто от страха трезвый, а кто и перепил.В согнутых коленях – дрожь и маета,Новая дорога, старая судьба.Новая дорога в старой колее —Та самая телега на красном колесе.Кто в ладоши хлопал и чуда ожидал,Те молиться будут на прежний пьедестал.Были точно рядом с кожаным пальто,Те, кому сегодня сыто и свежо,Но можно этот климат и в гробу видать,Если не бояться жить и не кивать.Кто-то на все плюнет и будет с этим жить,А кто-то не сумеет ничего простить.Никогда не выболит у таких людей,Что пальто из кожи – одежда палачей.Расчешите гривы четырех конейИ благословите всех своих друзей.Прет еще кого-то громко заорать,Тех – забить плетями, а этого – распять.Будьте бдительны, товарищи мои,Чтобы не было холопов и войны.Можно водку спиртом запивать,Но нельзя больного к власти допускать.Если этот дом – без окон и дверей,Значит, он построен был не для людей,И когда падет проклятия венец,То пробьется к свету аиста птенец.С родившимся дитем духовной зрелостиЛюди выйдут из окопов шинельной прелости,И в даренную книгу научатся вникать,А свои законы бросят сочинять.Разгорится солнце в сиреневом тумане,Осветив триумф любви на поле брани.Колокольный звон сольется с вечным небомИ прольется по земле для всех насущным хлебом.Люди перестанут льстить и угождать,Смогут научиться верить и прощать.И собачий вой умолкнет навсегда,И восстанет Храм на вечные лета.
