В стихотворном сборнике «Колкая малина» поднимаются вечные вопросы: о Боге, нравственности, душе. Теплые детские воспоминания о чудесной сахалинской природе сменяются горькими рассуждениями о коллективе и общности. Всегда ли любовь так светла и чудесна или же это страсть туманит разум? Почему важно не забывать о своих корнях? Как сохранить в душе тепло? На эти важные вопросы автор отвечает в своей, особой, манере.
Содержит нецензурную брань.
долететь,Каждый из которых, как в шоу, разодет,Но нет когтей, и нет зубов – не на что смотреть.Им совсем не хочется кровь людскую пить.Все хорошо воспитаны и правильно начитаны,И даже не мечтают никого убить,А все их ходы до конца просчитаны.С экрана эти типы смиренно заявляют,Что надёжные и честные клиенты.А хлопья кукурузы хрустят и убывают.Пришельцы просят ссуды под низкие проценты.Похоже, тоже в ипотеке настрадались,И люди стали им бумаги оформлять,Но, похмелившись, вроде испугались,Что не сумеют прибыли добрать.На улице влюблённые пыхнут сигаретой,Они сумели главное понять:Что надо быстренько бежать за ипотекой,А то пришельцы могут разобрать.
Разное
Шелестят смычки скрипичного оркестра,А рядом грустно тянет саксофон.В ЗАГС сегодня не пришла невеста,Остался без оваций Феликс Мендельсон.Кто плохо скажет про великого маэстро,Если промахнулся Купидон?А для девичьего душевного протестаИсполняет свой хип-хоп Оксимирон.Ей предложили коридоры квестаИ тёмный вход в семейный полусон,А ей хотелось, что б была фиеста,Пусть даже под простой магнитофон.Тогда все точно знали, кому какое место,И только в сердце зазвучит бубе́нчиковый звон,Под детскую считалку «тили-тили тесто»Будет юной барышне любимый наречён.Не для того, кто крылья вырастил у папиного креслаИ потреблял драконий рацион,Из маленького зернышка Дюймовочка воскреслаИ расцвела, как нежный анемон.Когда кругом не греет и не светит,Ты в страхе спросишь «Быть или не быть?».Пускай он даже словом не ответит,Ты не забудь о главном чувстве попросить.
Здоровье
У каждого, наверно, был момент,Когда хотелось выглядеть иначе,Хотелось каждый грубый инцидентКулаками оприходовать на сдачу.Мечталось мышцами стальными обрасти,И бить, как режут газовой горелкой,Но опыт порасставил точечки над i,И Сила оказалась грубою подделкой.Всё потому, что Силу Дерзость задушила,Стальной характер был сильнее кулака.Она накачанных железом в ступор приводила,Но, благо, не у всех она была.Она водила корабли и укрощала бури,И лагеря учила бунтовать,Но на смену глупой удали и дуриУже спешило время рассуждать.Ум очнулся из глухого небытия,Стал главнее дерзости и силы,Только он – лукавая стезя,А мысли многолики и блудливы.Кто от себя когда-то убегал,Кого свалила панихида и безволье,Тот будет жить, коль вовремя понял,Что главное – Духовное здоровье.
Половина
Еле тлеет костёр на снегу,Иней плетёт по лицу паутину.Я тебя с собою заберу,И будет всё у нас наполовину.Зацветает сирень на моем пруду,Раскрывает май свою первопричину.Я сегодня выхожу встречать зарю,И всё у нас с тобой наполовину.Летом в час пчелиного балета,Когда нектар сольётся в сладкую лепнину,Я стою на тропке солнечного света,И всё у нас с тобой наполовину.Осенний день рисует акварели,Я в золотые краски заплетал рябину,И мне берёзовые листья что-то шелестели,И мы опять с тобой наполовину.Если что-то было, то не без причины,Тогда всё превращалось в снежную лавину,Но нас не остановят прежнего руины,Потому что всё у нас наполовину.Ещё тлеет костер на снегу,Иней плетёт по лицу паутину,Я без тебя никуда не уйду:Нельзя убить себя наполовину.
Внимание
На холодном подоконнике умерла герань,Она погибла без полива и внимания.Наверно, так же в небытие ушла Тмутаракань —Степной оплот российского влияния.Что бы ни болтали провидцы и кликуши,Внимание останется всегда,Как золотые самородки в австралийском буше,Редким порождением сегодняшнего дня.Белку на сосне от холода знобило,Но она настойчиво сидела и ждалаБабушку, что хлебные сухарики носила,А та уже как девять дней тихонько умерла.На последнее прощание к другу не пришёл,А он ведь твою пулю принял на себя.И заботой свою маму обошёл,Значит, будешь проклят навсегда.Всегда хоть кто-то, да стоит за переделкой,Ведь он не зря под крышу убежал.Его ворот оторочен белкой,И он себе три века нагадал.Кто уже достал руками небо,И кому только во сне мерещится победа,Не забудь, что даже мёртвая рукаНе выпустит кулёчек с корочками хлеба.
Часть IV. Кто-то
Кто-то
За нарушение множества законовЕго ни разу не сумели покарать.Он ухитрился обобрать масоновИ казну российскую украсть.Кто такого сможет одолеть?Он в сражениях победы отнимал.За ним и сотне глаз не углядеть,Когда Иерусалим мамлюкам отдавал.Он тайком глумился при распятье,Он в крепостях врагам ворота открывал,А потом, ревнуя к папской власти,Индульгенции бесплатно раздавал.Но он, однако, декабристов испугалсяИ навязал игру в социализм,Но скоро так кроваво заигрался,Что на сцену выполз коммунизм.Он на Земле везде преуспевал,Но, чтоб его нигде не забывали,В орбитальной станции дыру проковырял,Чтобы все друг друга покусали.Быть может, он кому-то помогает,Кто даже буквы его имени неймёт,Кто плохо день от ночи отличает,И, ум имеющий, узреет и сочтёт.
Шабаш
Ни мудрости, ни сказки им были не указ,Они свое читали между строк,И их самих боялись заговор и сглаз,А страх пытался обойти наискосок.Когда они резвились в Куршевеле,Им топ-модели делали стриптиз,Офшорный мэтр лабал на виолончели,А злой Горыныч кланялся на бис.В коротеньких юбчонках стройные мальчонкиНосили львиную печёнку с кистями шардоне,А оборотни, ведьмы и шпионкиС горла лакали кислое Катье.Под водочку – оранжевая сёмгаИ бутерброды с паюсной икрой.Пророки ждут поджарку из Кинг-Конга,А чёрт – молок из рыбки Золотой.Царица Савская с Кощеем обнималась,Мамоне подливает Соломон,Звезда кино с вампиром целовалась,И руки умывает Игемон.У них свои вечери и причастие,И чтоб под тем себя не осквернить,Ищите человеческое счастьеВ умении друг друга полюбить.
Хорошо бы
Хорошо бы подчинить земное притяжениеИ тяжесть атмосферного столба,Хорошо бы вычеркнуть в скрижалях сотворенияМешающее жить понятие греха.Хорошо бы отменить багровые закаты,Как знаменье смертности царей,И запретить призывные набаты,Что заставляют нервничать вождей.Хорошо бы овладеть всем золотом и славой,А чтобы это было навсегда,Вцепиться мертво в скипетр с державойИ на плахе расчленить последнего врага.Хорошо бы Моцарта в обслугу,Чтобы реквием на рэп переписал.И чтобы Афродита выдала услугу,И Овидий на латыни прославлял.Хорошо бы запретить радости Пасхальные,А к себе примерив трон Царя Царей,Вымарать из памяти даты поминальные,В цирковых зверюшек превратив людей.Хорошо не слушать бред шизофренический,Когда с трибуны травит демагог.А на маленьком листочке – почерк ученический,Что вначале было слово, и слово было «Бог».
Живое
Никто ничего нового не выдумал,Мы то, что было, неумело повторяем.Кто-то камни по столетиям раскидывал,А мы их только тайно собираем.Мы тем событиям и названия не знаем,А разложение за спасение принимая,Скоро сами по-собачьи залаем,Друг друга похотью и бредом ублажая.Уже низость до небес возвышена,Наступает эра бесовства,А честь поругана царями и унижена.Вот-вот – и грянет главная война.Сильный тот, кто может жрать подобных,И только он способен выживать.Под этим флагом со времён утробныхОбъединится нечисть воевать.А если наши тени среди них,То надо каяться, не ждать конца времен,Ведь покаяние – это шансы для живых,Когда ты можешь быть услышан и прощён.Припарки для бессмертия готовят для царейИз пантача марала и пудры золотой,Но не сделает моложе брадобрей,Ведь всё живое на одной оси земной.
Дороги и тропки
Широкими проспектами шагает коллектив,И кажется, что нет других дорог.Ты кто такой, что разрешенья не спросив,Пишешь о себе же некролог?Тому, кто вышел на нехоженые тропыИ говорит про новые мотивы,Подсыплют яду и подрежут стропы.Падшие жестоки и ревнивы.Когда один, истерзанный в проклятьях,Пытался о спасенье говорить,Никто не видел дыры на запястьях,Все лишь друг друга рвались пережить.Липу медоносную на дрова спилили,Будут
