В стихотворном сборнике «Колкая малина» поднимаются вечные вопросы: о Боге, нравственности, душе. Теплые детские воспоминания о чудесной сахалинской природе сменяются горькими рассуждениями о коллективе и общности. Всегда ли любовь так светла и чудесна или же это страсть туманит разум? Почему важно не забывать о своих корнях? Как сохранить в душе тепло? На эти важные вопросы автор отвечает в своей, особой, манере.
Содержит нецензурную брань.
Валерий Горелов
Колкая малина
Нашим родителям и моим сверстникам, принявшим Христа, посвящается…
Часть I. Горячий снег
Горячий снег
Моей Родине посвящается
Над лагпунктом кулик тонко просвистел,По прогретой мари лютик зажелтел.Колкая малина – Родина моя,Черные бараки, песня блатаря.Иван-чай в проулке розовым встречает,По Нефтянке – нефть, и Уркт ее лакает.Пусть уже не каждый правду говорит,Все равно Медвежку месяц золотит.А когда наступит летнее тепло,И прогреет день барачное крыльцо,На гитаре будем песни подбирать,По кочке́ морошку будем собирать.Кто не разместился в узкой колее,Уходя, оставьте что-то на крыльце.Там еще умеют ждать и не судить,Дорожить свободой и по долгам платить.От рассвета темень медленно сползает,Пусть меня никто сегодня не встречает.Маленький букетик лютиков нарву,Побреду к могилам тех, кого люблю.На мертвых льдинах заплывут холодные туманы,Спасибо, остров Сахалин, за правду и обманы.Пацанской юности моей ты – Книга и Ковчег,Ты мой приют и мой разбег,ты – мой Горячий снег.
Красный конь
Заплелась калина в рубиновый букет,Грибы на сковородке и водка на обед.Настырно по деревне ходит болтовня,Что больше нам не видеть Красного коня.И девочке не справят платья на банкет,И не подарят розы на шестнадцать лет.Рябчик на березе просвистит зазря.И как же мне теперь без Красного коня?Треснули засовы, осень подломилась,Солнце к горизонту ниже наклонилось.В этот час и продали за меру серебраС моего иконостаса Красного коня.Руки мои жутко мерзнут на ветру,В холоде бесснежном я туда иду.Туда, где растревоженно звонят в колокола,Где с молотка торгуют Красного коня.Шепчутся осины на брошенном погосте,Те каждого прохожего рады видеть в гости.Звон серебряных подков Красного коняЗаменен на тронный рык двуглавого орла.А в деревне рябчик скачет вдоль ручья,Земля все переродит, на то она земля.Родина любимая, как есть благослови,С кислою калиной и водкой под грибы.
Берега
Из-за сопок выплыла луна,Умно подмигнула и зардела.Тишина, чуть светится вода,Ночь осенняя в прохладе обомлела.Рядом вдруг зашаркали шаги.Путник, явно поживший немало,Вниз спускался к берегу реки,Где луна дорожку малевала.Сгорбленный, больной и измождённый,Всеми ошельмованный святойВдруг пошел по звёздам, отражённымВ зеркалах, развешанных луной.Правда, с каждого отдельный будет спрос,За стремленья, по́сулы, понятья.А ему навстречу шел Христос,Раскинув свои руки для объятия.А старика нашли на бережку,Лишь солнышко взошло на небеса.Его уста, припавшие к Кресту,Той ночью замолчали навсегда.Пусть сладок вкус телесных ощущений,Но не слукавить с датой похорон.А сколько было тлений и горений,Оценит самый правильный закон.А мы пока на этом берегу,И так живем, что души выгорают,Но кто-то все же должен заслужитьУйти туда, где звезды зажигают.Вспомни о конечности пути,Прежде чем в кого-то бросишь камень.Слитые в божественной любвиВ нас живут холодный лед и пламень.Из-за сопок выплыла лунаИ велела трижды покреститься:К нам спешат узревшие ХристаЗа живых и мертвых помолиться.
Паперть
Тут никого на «вы» не называют,Как попрошайку называть на «вы»Они у Храма по копейкам промышляют,А на паперти все равны, все на «ты».Один с рождения не зрел дневного света,У него две чёрных дырки вместо глаз.Ещё с войны не умерший калекаБезногим телом исполняет пляс.А грязная бабёнка, сошедшая с ума,Брёвнышко в пеленку завернулаИ его ласкает от утра и до утра,И та тоже сухонькую ручку протянула.А вот алкаш, забытый и проклятый,Он ползает и ссытся под себя,Он плачет, гуманизмом перемятый,И к людям тянется дрожащая рука.Нас много разных, сломанных и грешных,Один красивый, а другой урод.Почаще вспоминайте про героев неизвестных,Как нас ни обзовут, мы все один народ.Не осуди и не отворотись от тех,Кто просит именем Христа,Сам пред ликом Богоматери склонисьИ проси для них как для себя.
Качалка
Липнет глина под ногами,Шелест крыльев стрекозы.Целуют впалыми губамиСвоих внуков старики.Качалка нефтяная коленями скрипит,Дядьку у забора от вермута мутит.Ничего не ладится, даже разговорО том, кто из соседей в драке победит.По проулку чавкают чьи-то сапоги,То к барачным девочкам крадутся женихи.Будут под пластинки танцы-медляки,И оденут ножки в ажурные чулки.А качалка нефтяная бормочет заунывно,Мучает гармошку спившийся матрос.Ему с горла не кажется противно,С таких, как он, какой бывает спрос?За катухами девочка визжала,Гармонист орет про парус на ветру.Тихонько человеческое в людях умирало,Уступив дешёвому вину.А железная качалка кровь Земли сосала —Главный символ трудовых побед.За катухами девочка истошно заорала,А ей-то было от рождения всего 15 лет.
Алатырь
В неназванном краю на перекрестии дорогСтоит дремучий камень Алатырь.Для путников он есть как полубог:Он худшему могила, а ослепшим поводырь.К нему своих невест приводят женихи,И они, стоя на коленях, читают вновь и вновьНа теле Алатыря всего лишь три строки:«Веру сохрани, не потеряй Надежду и обрети Любовь».Сохранивший Веру не отвернет с пути,Что бы ему звезды ни сулили.Он пшеницей прорастет из своей земли,Чтобы его телом голодных накормили.Кто Надежду не оставил, тот всегда в пути,Его держит на себе отвесная стена.Он идёт и зажигает путеводные огниИ трогает руками облака.А кто обрел Любовь, больше всех страдаетВ пламени всеобщего греха,Потому что всё теперь любовью измеряет,С трепетом и страхом глядя в небеса.Стоит дремучий камень АлатырьНа перекрестках страстного пути.Однажды здесь построят монастырьИ освятят для Веры, Надежды и Любви.
Кухня
Знатно мы сегодня с Васькой посидели,Выпили пол-литра, стали хохотать.А когда на рыло случилось по пол-литра,На барачной кухне начали плясать.У старенькой соседки выклянчили трёшкуИ погнали инвалида в магазин.Он зажал бумажку в беспалую ладошку —Такие попадались из тех, кто брал Берлин.Нам пел Утёсов про красивого кого-то,Про душистые каштаны и луну.Мы с Васей не висели на Доске Почёта,Но своего не уступали никому.Мы материли всех и без разбора,Постоянно вспоминая чью-то мать.И слюнявыми бычками «Беломора»Пытались даже с форточки плевать.Гонец пришёл с московской бескозыркойИ с огромным дряблым огурцом.Фроська рвалась заниматься стиркой,Устроив нам свирепый кайфолом.Только пригубили, приперся участковый,Вроде мы его по матушке склоняли.А у самого светил синяк лиловый,И нас его морали слабо исправляли.В тепле храните душу и уважайте тело.Мы старшину сумели приболтать,Если что задумали, разрешайте смело.Он нам пятёрку до аванса вызвался занять.
Меню
Из телевизора покушали разных новостей:Политических, культурных и спортивных.Всех кормили одинаково: и взрослых, и детей,Не обошлось и без историй детективных.Какому-то мальчишке уши понадрали:Он девочку соседскую по попке отлупил.И ещё сказали, что, наконец, маньяка взяли,Который бабушку-процентщицу убил.Новости спортивные, как кислые конфеты:Футболистам заплатили, как и в прошлый раз.Они правильно причесаны и дорого одеты,Только им опять мешает Фантомас.А в культуре много чувства и пристрастья,Прекрасны на века театр и кино,А вот в балете блещет только Настя.Каждому под сценой шьют своё пальто.Ну а политика всегда на подогреве,Как бараний плов в чугунном казане.Всё стелют ровно, как солому в хлеве,Всем по-честному, хотя и в тесноте.К вам прямо в дом бесплатная доставка,Но никто не может эти блюда заменить.И тут же рядом – разная приправка,Можно подсластить, а можно подсолить.
Чесотка
Кто сам себя не слышит,К тем не достучаться.Глянь! Одни рыдают,А эти веселятся.И на этом варится словесное дерьмоИ облепляет гнусом руки и лицо.В это время года мало сквозняков,За что и накопилось нравственных долгов.Бренькает гитара, парит как к дождю,Я же
