Ли Бо - Избранная поэзия

Вот и прожили мы половину стремительной жизни.
Надвигается осень, и холодно в доме пустом.
Разрешите спросить, дорогой губернатор Пэнчжоу,
Не поможете ль нищему ломаным медным грошом?

В глухой деревне
В день "Холодной пищи"
Опавшие
Кружатся лепестки.
Восходит солнце,
Осветив жилища,
И в легкой дымке
Отмель у реки.
Крестьяне пригласят
Пойду к их дому,
Пришлют подарки
Не отвергну их.
Здесь все друг c другом
Хорошо знакомы,
И даже куры
Спят в дворах чужих.

I За эти дни
Подъем весенних вод
Усилился
С тревожной быстротой.
И маленькая отмель
У ворот
Грозит
Совсем исчезнуть под водой.
Бакланы
Весело кричат вcе дни
Над самою
Поверхностью воды.
Мы радуемся
Так же, как они,
Но все же
Опасаемся беды.
II Вода бушует ночью
Все сильней
И на два фута
Поднялаcь опять.
Пройдет
Совсем еще немного дней
И мне придется
Дом свой покидать.
У переправы — рынок.
Я взгляну:
Там лодками торгуют
День-деньской.
Жаль, денег нет:
А то б купил одну
И привязал к забору
Над рекой.

Когда бреду
Тропинкою знакомой,
Всегда топорик
Я беру в дорогу.
Деревья тень бросают
Возле дома,
Рублю негодные
А все их много.
Кизиловые
Я не вырубаю,
А вот цзиси
Вовек щадить не буду.
Негодное,
Теперь я это знаю,
Роскошно
Разрастается повсюду.

Весенним днем,
На берегу покатом,
Цветы переплелись
Сплошною чашей.
Шатаюсь,
Опьяненный ароматом,
Поистине,
Боюсь весны пьянящей.
В стихах или вине
Была б охота
Сравнюсь
С любыми сыновьями века:
Так что не надо
Сбрасывать со счета
Меня
Уже седого человека.

Одинокий мой дом
Далеко от отчизны поставлен,
За пустынными рощами
Гор голубеет гряда.
Слышу флейт голоса
То солдаты грустят на заставе,
Вижу, как по реке
Проплывают на север суда.
Я, приехав сюда,
Постоянно болел в Сычуани,
О, когда же дождусь
Своего возвращенья поры?
Не прославится ль дом мой тогда,
Как жилище Ван Цаня,
До сих пор сохранился
Колодец его у горы.

Осенний ветер
Дует все сильней,
Дела свои
Разбойничьи верша.
Он с тростниковой
Хижины моей
Сорвал
Четыре слоя камыша.
Часть крыши
Оказалась за рекой,
Рассыпавшись
От тяжести своей.
Часть,
Поднятая ветром высоко,
Застряла на деревьях
Средь ветвей.
Остатки — в пруд слетели
За плетень,
И крыша вся
Исчезла, словно дым.
Мальчишки
Из окрестных деревень
Глумятся
Над бессилием моим.
Они, как воры,
Среди бела дня
Охапки камыша
Уволокли
Куда-то в лес,
Подальше от меня,
Чем завершили
Подвиги свои.
Рот пересох мой,
Губы запеклись,
Я перестал
На сорванцов кричать.
На стариковский посох
Опершись,
У своего окна
Стою опять.
Стих ветер
Над просторами земли,
И тучи стали,
Словно тушь, черны.
Весь небосклон
Они заволокли,
Но в сумерках
Почти что не видны.
Ложусь под одеяло
В тишине,
Да не согреет
Старика оно:
Сынишка мой,
Ворочаясь во сне,
Поистрепал его
Давным-давно.
А дождь
Не то чтобы шумит вдали.
Он просто
Заливает мне кровать,
И струйки,
Как волокна конопли,
Он тянет
И не хочет перестать.
И тут уж
Обессилен я войной,
Бессонница
Замучила меня,
Но эту ночь,
Промокший и больной,
Как проведу
До завтрашнего дня?
О, если бы
Такой построить дом,
Под крышею
Громадною одной,
Чтоб миллионы комнат
Были в нем
Для бедняков,
Обиженных судьбой.
Чтоб не боялся
Ветра и дождя
И, как гора,
Был прочен и высок,
И если бы,
По жизни проходя,
Его я наяву
Увидеть мог,
Тогда
Пусть мой развалится очаг,
Пусть я замерзну
Лишь бы было так.

Вспоминаю — мне было пятнадцать тогда я мальчишкой в душе оставался.
Словно бурый теленок беспечен я был, убегая стремглав за ограду.
А когда в благодатные дни сентября всюду груши и финики зрели,
Я, бывало, взбирался по тысячу раз на деревья осеннего сада.
Но теперь наступила иная пора пятьдесят мне исполнится скоро.
Я гораздо охотней сижу или сплю и с трудом поднимаюсь с постели.
И хотя я шутить заставляю себя, принимая почетного гостя,
Не избавиться мне от назойливых дум, и заботы совсем одолели.
Я домой возвращаюсь, и снова меня всюду голые стены встречают.
И жена моя добрая видит опять на лице моем те же печали.
Сыновья ж мои неслухи знать не хотят никакого к отцу уваженья
Все кричат от обиды, что вновь на обед ничего им сегодня не дали.

Южные земли долго не знали дождя,
Только сегодня стало темнеть над рекой.
Тучи повисли в утреннем небе пустом,
Хлынул внезапно на землю дождь проливной.
Ласточек стаи в гнезда забились свои,
Свежестью леса остро запахло вокруг.
Близится вечер. Дождь по соломе стучит,
Радостно слушать капель немолкнущий стук.

В старом пруду губернатора Фана дикие гуси живут.
Спят на песке или плещутся в волнах, белые как облака.
Спросите вы, почему эти гуси бросили Фениксов пруд?
Сам Ван Сичжи, каллиграф знаменнтый, взял их на борт челнока.

Гости к пристани выходят, расседлав своих коней.
Их красавицы встречают и на палубу ведут.
Веера певиц искусных отражаютея в воде,
Их узорные одежды украшают старый пруд.
Рукавов прозрачных пары на ветру взлетают вверх,
Золоченую посуду волны весело кренят.
Красотой друг с другом спорят лики благородных дев,
И лукавого веселья шаловливый полон взгляд.

В деревне глухой, за плетеной калиткой живу я от всех вдалеке:
Убогий шалаш под соломенной кровлей стоит над глубокой рекой.
Мы лодку возьмем, чтобы в ней до заката беспечно скользить по волнам,
А чем же еще деревенский затворник отплатит за дружбу с тобой?