Февраль. Уже светло. Кричат вороны в сквере
Февраль. Уже светло. Кричат вороны в сквере.
Насквозь заиндевел Полюстровский прогон.
Автобус подошёл. Сейчас прижмут у двери
И быстро запихнут в простуженный салон.
Сегодня повезло – у самого окошка
Я целых полчаса смогу глазеть на мир,
Вот только подышу на изморозь немножко —
Исчезнет без следа изысканный ампир.
Натруженно гудит автобус вдоль квартала,
Рекламы торжество – заманчивая сеть…
А вот и мост Петра – ажурный свод портала,
Как будто над Невой подвешенная клеть.
На дальнем берегу за Смольным институтом —
Собор в барочном стиле, похожий на мираж.
Его голубизну мороз в туман укутал…
Мы съехали с моста – совсем иной пейзаж!
От скульптора дары – четыре «обормота»:
Кому-то по душе сей пошленький набор.
Вот снова промелькнул за правым поворотом
Без пастырских забот болеющий Собор.
В Таврическом саду Сергей Есенин в грусти.
Заснеженный простор молчит без детворы.
Когда-то пышный парк, а ныне – захолустье, —
Как будто сотню лет гуляли топоры…
В оранжерейный дом Потёмкинской усадьбы,
Озябшая, спешу и, чтоб развеять грусть,
Мечтаю заказать я лилии для свадьбы,
Есенина стихи читая наизусть.
Из цикла Средиземное-Балтийское
Я послала тебе бересту,
Самолётом доставят её.
Мы, привыкшее к письмам старьё,
На e-mail не заменим версту.
Виртуальности явный порок —
Ни тепла в нём, ни запаха нет.
Получи ощутимый привет
И отведай рифмованных строк.
Нацарапала на бересте
Острым ножичком несколько слов:
Я жива, мол, и ты будь здоров,
Пребываю в молитве, в посте…
Об ушедших годах не грущу,
Мне уныния грех – не сродни,
Уповаю на светлые дни,
В тёмных – промысел божий ищу.
Я, прости, приукрасила явь
Про молитвы в Рождественский Пост —
Атеизма мозольный нарост
Не соскоблишь, лукавь не лукавь.
Я ещё и не то наплету —
Можно выдать с три короба лжи,
Но у совести колки ножи —
Не хочу осквернять бересту.
Я почте старой, неторопкой
Другую предпочла, прости.
Моё посланье быстрой тропкой
Придёт из мировой сети.
Координаты наши схожи
По долготе, но широта,
Где нынче Дом твой расположен,
Увы, не та, давно не та…
В твоём краю весна в разгаре,
Там Изабелла и Мускат
Цветут и осенью подарят
Тобой любимый виноград.
Твой суховей к нам ненароком
Не залетит, а наш мороз
Не тронет походя жестоко
Цветущих виноградных лоз.
У нас снега поют в апреле,
А в мае в сумрачном лесу,
В ложбинах, замяти метели
Услышат первую грозу.
Отшелушит чешуйки почек
Восточный ветер верховой,
Лета кукушка напророчит.
Кукуй, кукушечка, с лихвой!
Не рядом наши палестины,
Не ближний для поездок свет,
Но для кручины нет причины –
Разлуку скрасит Интернет.
Отметая прочь телепрограммы
Отметая прочь телепрограммы,
Где буянит «homo» наших дней,
Не проспектом, жаждущим рекламы
В пляске разгулявшихся огней, —
Переулком, тропкою посуше,
Огибая лужи на пути,
Выгуляю собственную душу,
Что скулила, сидя взаперти.
По сердцу ей наш медвежий угол
(Ни толпы, ни «фордов», ни «тойот»),
Тлеет, тлеет, как древесный уголь,
Вспыхнет, разгорится, запоёт!..
Не моей теперь – своею властью
Рвется ввысь, от грусти вдалеке,
И меня, притихшую от счастья,
Тащит за собой на поводке.
Найди меня! Пожалуйста, найди!.
Найди меня! Пожалуйста, найди!..
Пусть мною перепутаны дороги,
Не торопи решительностью строгой
Поверить в то, что счастье позади.
Смывает покаяния прибой
Мои ошибки, воскрешая лица,
Которые смогли распорядиться
Когда-то нами выбранной судьбой.
Знать не желаю, что там впереди!
В смиренье обречённых на закланье
Готова повторять, как заклинанье:
– Найди меня! Пожалуйста, найди!..
Что-то грезилось ей,
скромной женщине с именем Галя,
Прикоснувшейся вновь
к страшной теме, для сердца родной,
И под взглядом её
голенастые свечи мигали
На плавучих венках,
уносимых балтийской волной.
Преподносит нам жизнь
сувенир, где заряд смертоносный
До особой поры
в полудрёме безмолвен и тих,
Но замедленность действия
взрывом не менее грозным
Разразится нежданно,
вонзая осколки в мой стих.
Как вы сердцу близки
моему, офицерские жены!..
Только тот, кто обрёл
этот титул, разделит, как хлеб,
Безысходность и боль
непомерной бедой обожжённых,
Потерявших мужей
в субмарине, похожей на склеп…
Что там сегодня на сцене показывают?
Пугает твой удрученный вид.
«Звезды склоняют, но не обязывают».
Сердце не ноет, но сладко болит.
Ветер поднялся,
Фонтанка колышется,
В зале бушует страстей накал.
Внутренний голос по-новому слышится:
Он мне такое сейчас сказал!
Видишь, вокруг —
сплошные знамения!
Скоро уедешь в чужие края!
А послезавтра – будет затмение!
Через неделю – премьера твоя!
Кошка беременная спит на лавочке,
Её окружает весёлый народ.
Дочка твоя очень хочет к папочке…
Кто её слёзы сейчас поймёт?
Вечер спустился, на чудо надеется…
Чувствую в теле приятную дрожь.
Дело – сказывается,
а сказка – делается.
Рушатся грани…
И ты идёшь…
На фоне розовой зари
Красиво скачут кони.
А только, что ни говори,
Стрелять умеет Джонни.
Идёт то бой, то мордобой
Над скалами ущелья.
Но кто бандит, а кто ковбой,
Не разберу с похмелья.
Пиф-паф! Пиф-паф!
И весь в дыму
С коня сползает Билли.
Хотя, по чести, не пойму,
За что его убили.
Пиф-паф – и прерия горит,
И бедная Луиза
О чистом чувстве говорит
При помощи стриптиза.
А вот опять – какой-то гад
Щекочет кольтом нервы.
Как любит наш кинопрокат
Подобные шедевры!
О всемогущее кино!
Великая эпоха!
А в зале душно и темно,
И что-то с сердцем плохо.
Не встречаются в метро и на дороге,
Не найдёшь в саду их, на скамье…
Вот и чудится – мои друзья в берлоге
Прячутся… Верней, в своей семье.
Время их съедают дети, внуки,
Жёны и суровые мужья.
Тут, как говорится, не до скуки…
Может, всех свободней нынче я?
Всё ж порой мелькает в Интернете
Имя позабытое, и вдруг
Видишь фото: Он! И рядом – дети,
Лицами совсем, как школьный друг!
Травы встали в полный рост,
Хорошо в лугах из ситца!
Распевает пылко дрозд,
Шмель целует медуницу…
Долгожданный, милый гость,
Здравствуй, северное лето!
Как мы долго жили врозь,
Без тепла, почти без света.
Нам так грустно было – жуть! —
В холод, в слякоть да в ненастье…
С нами дольше ты побудь…
Лето! Ты синоним счастья.
Негаданный пошёл осенний снег…
На клумбе, посреди своих коллег,
Красуется расцветший Георгин.
Не нервничает только он один:
«Подумаешь, – снежинки, как вода!»
Не ведает малыш про холода.
А рядом старый тощий Краснотал
Качаться стал, как будто хохотал:
«Не страшен снег тебе? Ну, что за вздор!
Ты переменишь скоро разговор,
Молоденький и глупенький цветок…
Ты поумнеешь – дайте только срок!»
Актриса осень, хороша твоя игра!
Сияет солнца-геликона медь,
И скрипки плачут. Значит, время умирать.
Но для тебя – раз плюнуть – умереть…
Ах, как шурует ветер помелом,
Но усмирить не в силах листопад…
Нет счастья в будущем… И не было в былом.
Есть наяву лишь этот дивный сад.
Между нами и Прошлым – стена.
Бейся лбом об неё и стенай —
Нам никак за неё не попасть…
Здесь любая беспомощна власть.
А вот с Будущим наоборот —
Нет на свете просторней ворот,
И не хочешь туда, а войдёшь!
Не помогут ни правда, ни ложь.
