Дмитрий Быков - Ясно. Новые стихи и письма счастья

Так что же – стадам ошакаленным и дальше брести на убой?

Конечно. Ведь легче со Сталиным, чем – страшное дело – с собой.

Напугались нынче многие: пал значительный редут. Больше без идеологии жить России не дадут. Вижу в каждом третьем блоге я, прошерстивши Интернет: нам нужна идеология, коли больше денег нет! И крутые, и пологие одобряют эту жесть. Сочинять идеологии мы готовы, опыт есть: всевозможные затейники, тайной миссией горды, прибегут, как коробейники, предлагать свои труды. Ах, российские сенаторы, что вам эта ребятня? Позовите вы в соавторы лучше скромного меня. Все равно они, убогие, – умоляю извинить – никакой идеологии не способны сочинить. Все их рвение учебное – философский факультет – упирается в волшебное слово «суверенитет». Не бодаются безрогие. Коль у бездны на краю вам нужна идеология – я вам даром отдаю.

Не скажу вам за Австралию, Штаты, Францию, Китай – мы живем двойной моралию лет уж триста, почитай. Наши правила нестрогие нам понятней и родней: нам нужна идеология, чтоб хихикали над ней, чтобы, шествуя болотами в шатком воинском строю, мы глушили анекдотами совесть едкую свою; чтоб не с Черчиллем, не с Никсоном, не с концепцией любой – а вот с нею бы сравниться нам и гордиться бы собой. Под Хрущевым и под Сталиным, Александром и Петром – нам привычней, чтобы врали нам, чтобы каялись потом, чтоб работал принцип парности, чтобы с рыльцами в пуху все подонки и бездарности оставались наверху, а страна – отдельно, к счастию, – с кротким именем Христа оставалась непричастною и считалась бы чиста. Это чую в русском слоге я, в этом наше бытиё – нам нужна идеология, чтоб спасаться от нее, чтобы истина окопная ослепительней была, чтобы наша речь эзопная кучерявее цвела! Нам нужна идеология, как над речкой – зимний лед, чтобы рыбины двуногие длили сонный свой полет, чтобы в этой полусонности, где и свет почти потух, в этой илистой посконности зарождался русский дух, приглушенный и окисленный, нездоровый для детей, и достаточно двусмысленный, но живучий, как Протей! За года двуличья скотского он – достойная цена: дух Тарковского, Высоцкого, Куприна и Шукшина… Сочиненьями великими мы славны, хотя грязны. Да, мы врали – но хихикали! Да, ползли – но как ползли! Мутный ил – среда для гения. Да, сжимается очко, да, мы врем – но тем не менее не в ответе ни за что. Да, терпел, – скажу в итоге я, – но упрека не приму: ведь всегда идеология будет тут виной всему. Да, при Марксе и при Боге я подловат и трусоват – но виной идеология, император и Сенат! Знаем эту демагогию, слава Богу, не лохи: поменял идеологию – и списались все грехи.

Мы идем своей дорогою, и ничто нас не берет. Дайте нам идеологию – это сероводород, дух Леонтия, Прохания, непробойный русский щит… Он нам нужен для дыхания. С кислорода нас тошнит.

В эту вешнюю пору холодную, защищая последний редут, я не буду вас звать на Болотную. Мне хватает и тех, что придут. Пусть на Первом привычно окрысятся и расскажут в ближайшую ночь, будто выползла жалкая тысяча отщепенцев, безумцев и проч. Не старайся, столица-красавица, перекрасить Орду на ходу. Я-то чувствую, как тебе нравится погружаться в родную среду. Перемены Отчизне не вынести. Ей враждебен любой поворот. Люди требуют только стабильности. Поезжайте в родной огород. Надевайте привычные треники – униформу трудящихся масс. Провокаторы и шизофреники не загонят на площади нас. (Мне особенно жалко трудящихся. Вертикаль поняла, что трещит, и использует их без изящества, превратив награжденьями в щит; этак мы до Пхеньяна дотащимся, ибо явно стремимся туда, – но нельзя посягать на трудящихся, ибо это Герои Труда.)

Обыватели мира возжаждали и не чувствуют дула во рту – подарите им праздник, сограждане, докажите им их правоту! Не ходите вы, дома сидите вы. Наша Русь такова искони. Дружно выкрикнем: «Вы – победители!» (Так и вправду считают они.) Правы все, кто решил, что Отечество – безнадежный, постылый изгой, не изменится, и не излечится, и не стоит фортуны другой; все, кто вечною завистью мается, кто мечтает о дыбах-кострах и считает, что русская матрица – это травля, оглобля и страх; для кого воплощение Родины – это топкие, злые места, ханы, идолы, Велесы, Одины: все решительно, кроме Христа.

Я и сам – представитель редакции, что отнюдь не в рядах большинства, – обожаю эпоху реакции, ибо эта эпоха честна. Мы-то, книжники, мы, соглядатаи, начитавшись испуганных «Вех», много знаем про го-ды десятые и про русский серебряный век: про разгром, про достоинство куцее, про пришедшее к власти зверье – вот к кому перешла революция, ибо умные сдали ее.

Ваше дело – просить подаяния: это нашей эпохе сродни. Пусть же будут еще окаяннее неизбежно грядущие дни. А посаженных или засуженных защищать – унизительный труд. Не бывает судеб незаслуженных. Невиновных у нас не берут. Что вы сдуру героев-то лепите? Маргиналы бузят, оборзев. Кто помельче – такие, как Лебедев. Покрупнее – такой, как Азеф. Оппозиция – гадина та еще. Всех припомни, любых назови: всяк ликующий, праздно болтающий, обагряющий руки в крови!

Чтоб империя вам предоставила регулярного харча кулек, подарите ей право и правило всех топтать, кто покуда не лег. Провокаторов фракция потная повторяет верховный сигнал: дескать, все проиграла Болотная! (Будто кто-то во что-то играл.) Подарите им новые стимулы переспрашивать в тысячный раз: что ж вы нас, недоумки, не скинули? Что ж вы, лохи, не выгнали нас? Докажи им, мое поколение, что довольно такою судьбой и что стоишь ты только глумления: что и делать-то больше с тобой? Пусть наивные выйдут. А вы-то ведь не ведетесь на песню и стих. Дайте нечисти задницу вытереть об себя и об деток своих.

Крещеный мир сражен интригой – и, может быть, событьем года: Холманских Рюрикович Игорь, начцех «Уралвагонзавода», мужчина с Нижнего Тагила, сей флагман путинского братства, чья личность давеча грозила прибыть в Москву и разобраться, – был не напрасно власти предан, и власть недаром выбирали: он сделан путинским полпредом, не где-нибудь, а на Урале. Иной заходится от смеха и называет это бредом, а я считаю: мастер цеха вполне способен быть полпредом. Пусть не работаю в цеху я, но человек рабочей масти куда умней иного члена медвежьей партии при власти. Ткала же Фурцева чего-то, метраж гнала, узлы вязала – пока партийная работа ее совсем не засосала. Вот вертикальная мобильность, чтоб ею удивить планету: да, в этом есть нижнетагильность, но в чем ее сегодня нету? Есть месседж Нижнего Тагила, и вы легко его прочтете: интеллигенту тут могила, зато уж преданность в почете. Замечу, в назиданье прочим, что власти сбрасывают маски: тут называется рабочим лишь тот, кто мыслит по-холмански. Коль хочешь быть рабочим – будь им, страдай от местных неурядиц, но если твой кумир не Путин, ты безусловный тунеядец, ты втайне думаешь о путче и с хомяками фанфаронишь. И все же Рюрикович лучше, чем, например, Виссарионыч. Сегодня видно безо всяких: беда у путинской эскадры – резервы питерских иссякли, в расход пошли другие кадры! Не надо быть великим кормчим, чтоб сделать вывод обалдело: период питерский закончен, пошел тагильский, тоже дело. Пора во власть Уралу влиться, а то одни и те же лица: была культурная столица, пришла вагонная столица… Иной расклад у нас неведом, и раз пошла такая мода – во власть полезет за полпредом толпа с «Уралвагонзавода»: их труд нелегок, слово метко, их гордый нрав не терпит спора – но это лучше, чем разведка, и много лучше, чем контора.