На литературной карте Серебряного века Ирина Одоевцева, «маленькая поэтесса с большим бантом», как она себя называла, и любимая ученица Николая Гумилева, занимает особое место. Ее первый сборник «Двор чудес» (1922) стал заметным событием в литературной жизни и был дружно одобрен критикой. «…Чутье стиля в такой мере, как у Одоевцевой, – признак дарования очень крупного», – писал Владимир Пяст. И даже язвительный Лев Троцкий удостоил Одоевцеву своей похвалы, выделив «Двор чудес» среди «книжечек и книжонок»: «Очень, очень милые стихи». Однако известность пришла к ней еще раньше. На поэтических вечерах юная Одоевцева пользовалась большой популярностью и с блеском читала свои стихи, включая знаменитую «Балладу о толченом стекле». Ее сразу отметил Александр Блок, ею восхищались Корней Чуковский, Михаил Лозинский и Георгий Иванов. В 1922 году Ирина Одоевцева уехала из России и большую часть жизни провела во Франции, но в 1987 году вернулась на родину, где ей довелось увидеть свои книги изданными в СССР огромными тиражами. Помимо мемуарной прозы, творчество Одоевцевой включает несколько романов, переведенных на многие языки, а также семь поэтических сборников, ставших неотъемлемой частью русской поэзии ХХ века.
как
Любви и преданности знак.
«В сквере женщина седая…»
В сквере женщина седая,
Плоскогрудая, худая,
Шарф дырявый теребя,
Напевала про себя:
– Месяц, друг печальный мой,
Как мне хочется домой —
В Петербург над царственной Невой!
Беженка-изгнанница,
Я устала кланяться
И с протянутой рукой
Подходить к чужим порогам,
Слушать окрик: «С Богом, с Богом!
Нищим тут
Не подают!..»
Милый месяц, я устала.
Ах, напрасно убежала
Я из собственной страны.
Месяц, опустись пониже!
Месяц, подойди поближе!
Месяц, сжалься надо мной,
Унеси меня домой!
Так тихонько напевала
Женщина в уснувшем сквере
Ночью лунною в Париже.
Как ты любила зеркала
Любовью непонятной с детства —
Ты в руки зеркало брала,
Не зная, как в него глядеться.
Полуоткрыв от страха рот,
Над зеркалом ты наклонялась
И, как Нарцисс над гладью вод,
Вдруг восхищенно улыбалась.
Еще не зная, что себя,
Свое ты видишь отраженье,
Уже восторженно любя
Души земное воплощенье.
«Над золотою полосой заката…»
Полнеба охватила мгла…
Тютчев
Над золотою полосой заката
Таинственно и чудно за звездой звезда…
…Да, я, конечно, я когда-то,
В те баснословные года…
Но в установленные роком сроки
Все унесли сороки-белобоки —
И молодость мою, и деньги – на хвосте.
И все-таки сознаться мне пора,
Нет, никогда,
Ни в те года,
Ни в те, ни в те,
Счастливей, чем сейчас,
Вот в этот золотой закатный час,
Когда почти доиграна игра,
Когда полнеба охватила мгла,
Счастливей, чем сейчас,
Я не была.
Я живу день изо дня
Океански одиноко
И не знаю, отчего
Нет ни одного
Друга у меня.
И казалось – что грустней,
Безнадежней и темней
Горестной моей судьбы?
Ну а вот, поди,
Бьется радостно в груди
Сердце.
Если б, если б да кабы
Улететь бы мне в Америку,
В Тегеран, на Арарат,
В Индию, в Китай, и к Тереку,
И в Москву, и в Петроград,
Чтобы встретиться с тобой.
Друг далекий, друг и брат,
Где бы ни жил ты на свете,
На одной со мной планете,
Разве встрече ты не рад?
Нашей встрече долгожданной,
Нам обещанной с тобой
Нашей общею судьбой?
Ты читаешь строки эти,
Ты в глаза мои глядишь,
Сонно закрываешь веки —
Остальное свет и тишь,
Как в раю —
навек,
навеки.
«Этот дом совсем обыкновенный…»
Этот дом совсем обыкновенный.
Он не маленький и не большой.
В серый цвет окрашенные стены,
Вывеска зеленая: «Портной».
Внешности обманчивой не верю,
Поднимаюсь во второй этаж,
Знаю, спрятался за этой дверью
Мир чудесный и почти не наш.
На диване мы сидим в столовой.
Георгины. Окна на восток.
Бьют часы одиннадцать. И снова
Раскрывается бесшумно потолок.
И с небес по лестницам прозрачным
Из благоуханной темноты
Ангелы спешат к нам, новобрачным,
Рассыпая звезды и цветы.
Но ничто не кажется мне странным,
Мы смеемся, пьем остывший чай,
А потом по лестницам стеклянным
Мы поднимемся за ангелами в рай.
«Я поздравленья к Рождеству…»
Я поздравленья к Рождеству
Пишу за океан родным:
«Париж Вам низкий шлет поклон!»
Пишу, зачеркиваю, рву
(Не те слова – банальный тон).
А за окошком – белый дым,
Морозный воздух, звездный звон…
…Сквозь белый дым фонарь блестит,
Сквозь белый дым душа летит —
Сквозь белый дым, и звон, и сон…
Все выше, выше, не дыша,
Летит смущенная душа.
Навстречу ей, по облакам,
По райски хрупким лепесткам,
Пугая лунных лягушат,
Подруги легкие спешат:
– Ты наконец вернулась к нам!
Но длится встречи торжество
Недолго – только миг один,
Короткий миг —
И нет его.
Что это было? Ничего.
И снова стол, и груда книг,
Фонарь сквозь кружево гардин,
Сон наяву —
И поздравленья к Рождеству.
1924
И днем и ночью кот ученый
Все ходит по цепи кругом.
А. С. Пушкин
«Парапсихическое ощущенье…»
Парапсихическое ощущенье
Реальной нереальности. И вот,
Предчувствуя стихотворенье,
Ко мне слетает вдохновенье,
И ямбами мурлычет кот.
Мой мудрый кот, мой кот ученый,
Суть политических интриг
И стихотворные законы
Мой мудрый кот вполне постиг
И в парапсихику проник —
Она не для его персоны.
Он потянулся, полусонный,
Взмахнул хвостом, в окошко прыг!
И побежал на Лукоморье.
1975
Королевская мантия
И корона рассыпались в прах…
Надоели мне анти-я,
Анти-я, что живут в зеркалах,
И в стихах моих, и грехах,
Ну, конечно, и в добрых делах,
Тех, что я по ошибке творю.
