(Уходит.)
Король (поднимаясь)Слова парят, а чувства книзу гнут.
А слов без чувств вверху не признают.
Уходит.
Комната королевы.
Входят королева и Полоний.
ПолонийОн к вам идет. К стене его прижмите,
Пусть обуздает выходки свои.
Скажите, вы спасли его от кары
Своей рукой. Я спрячусь за ковром.
Пожалуйста, покруче.
Не бойтесь. Положитесь на меня.
Он, кажется, идет. Вам надо скрыться.
Полоний становится за ковром.
Входит Гамлет.
ГамлетНу, матушка, чем вам могу служить?
Зачем отца ты оскорбляешь, Гамлет?
Зачем отца вы оскорбили, мать?
Ты говоришь со мною, как невежа.
Вы спрашиваете, как лицемер.
Помню, вот вам крест.
Вы королева в браке с братом мужа
И, к моему прискорбью, мать моя.
Так пусть с тобой поговорят другие.
Ни с места! Сядьте. Я вас не пущу.
Я зеркало поставлю перед вами,
Где вы себя увидите насквозь.
Что ты задумал? Он меня заколет!
Не подходи! Спасите!
Ах так? Тут крысы? На пари – готово.
(Протыкает ковер.)
Полоний (за ковром)(Падает и умирает.)
КоролеваГамлетКоролеваКак ты жесток! Какое злодеянье!
Не больше, чем убийство короля
И обрученье с братом мужа, леди.
(Откидывает ковер и обнаруживает Полония.)
Прощай, вертлявый, глупый хлопотун!
Тебя я спутал с кем-то поважнее.
Ты видишь, суетливость не к добру.
А вы садитесь. Рук ломать не надо.
Я сердце вам сломаю, если все ж
Оно из бьющегося матерьяла
И пагубные навыки не сплошь
Его от жизни в бронзу заковали,
Что я такого сделала, что ты
Так груб со мной?
Вы сделали такое,
Что угашает искренность и стыд,
Шельмует правду, выступает сыпью
На лбу невинности и чистоты
И превращает брачные обеты
В торг игроков. Вы совершили то,
Что обездушивает соглашенья
И делает пустым набором слов
Обряды церкви. Небеса краснеют
И своды мира, хмурясь, смотрят вниз,
Как в судный день, чуть вспомнят ваш поступок,
Нельзя ль узнать, в чем дела существо,
К которому так громко предисловье?
Вот два изображенья: вот и вот.
На этих двух портретах – лица братьев.
Смотрите, сколько прелести в одном:
Лоб, как у Зевса, кудри Аполлона,
Взгляд Марса, гордый, наводящий страх,
Величие Меркурия,[64] с посланьем
Слетающего наземь с облаков.
Собранье качеств, в каждом из которых
Печать какого-либо божества,
Дающих званье человека. Это
Ваш первый муж. А это ваш второй.
Он – словно колос, пораженный порчей,
В соседстве с чистым. Где у вас глаза?
Как вы спустились с этих горных пастбищ
К таким кормам? На что у вас глаза?
Ни слова про любовь. В лета, как ваши,
Живут не бурями, а головой.
А где та голова, что совершила б
Такую мену? Вы не мертвый труп.
А то б вы не могли передвигаться.
Но ваши чувства спят. Ведь тут никто б
Не мог так просчитаться. Не бывает,
Чтоб и в бреду не оставался смысл
Таких различий. Так какой же дьявол
Средь бела дня вас в жмурки обыграл?
Слепорожденный с даром осязанья;
Безрукий, слабо видящий; глухой,
Но чувствующий запах, не ошиблись
Так явно бы!
Стыдливость, где ты? Искуситель-бес!
Когда так властны страсти над вдовою,
Как требовать от девушек стыда?
Какой пример вы страшный подаете
Невестам нашим!
Гамлет, перестань!
Ты повернул глаза зрачками в душу,
А там повсюду пятна черноты,
И их ничем не смыть!
Валяться в сале
Продавленной кровати, утопать
В испарине порока, любоваться
Своим паденьем…
Гамлет, пощади!
Твои слова – как острия кинжалов
И режут слух.
…с убийцей и скотом,
Не стоящим одной двухсотой доли
Того, что тот. С петрушкой в королях.
С карманником на царстве. Он завидел
Венец на полке, взял исподтишка
И вынес под полою.
Входит Призрак.
Под ваши крылья, ангелы небес! –
Что вашей статной царственности надо?
Ленивца ль сына вы пришли журить,
Что дни идут, а он под злую руку
Приказов ваших страшных не свершил?
Не правда ли?
Цель моего прихода – вдунуть жизнь
В твою почти остывшую готовность.
Но посмотри, что с матерью твоей.
Она не в силах справиться с ударом.
Кто волей слаб, страдает больше всех.
Скажи ей что-нибудь.
Нет, что с тобой? Ты смотришь в пустоту,[65]
Толкуешь громко с воздухом бесплотным,
И дикостью горят твои глаза.
Как сонные солдаты по сигналу,
Взлетают вверх концы твоих волос
И строятся навытяжку. О сын мой,
Огонь болезни надо остужать
Невозмутимостью. Чем полон взор твой?
Да им же, им! Смотрите, как он бел!
Смерть страшная его и эта бледность
Могли б растрогать камень. – Отвернусь.
Твои глаза мне душу раздирают.
Она рыхлеет, твердость чувств сдает,
И я готов лить слезы вместо крови.
Нет. Ничего. Лишь то, что пред глазами.
Да вот же он! Туда, туда взгляните:
Отец мой, совершенно как живой!
Вы видите, скользит и в дверь уходит.
Все это плод твоей больной души.
По части духов бред и исступленье
Весьма искусны.
Исступленье, бред!
Мой пульс, как ваш, отсчитывает такт
И так же бодр. Нет нарушений смысла
В моих словах. Переспросите вновь –
Я повторю их, а больной не мог бы.
Во имя бога, бросьте ваш бальзам!
Не тешьтесь мыслью, будто все несчастье
Не в вашем повеленье, а во мне.
Такая мазь затянет рану коркой,
А скрытый гной вам выест все внутри.
Вам надо исповедаться. Покайтесь
В содеянном и берегитесь впредь.
Траву худую вырывают с корнем.
Прошу простить меня за правоту,
Как в наше время просит добродетель
Прощенья у порока за добро,
Которое она ему приносит.
Ах, Гамлет, сердце рвется пополам!
Вот и расстаньтесь с худшей половиной,
Чтоб лучшею потом тем чище жить.
Спокойной ночи. Не ходите к дяде.
Взамен отсутствующего стыда
Усвойте выдуманную стыдливость.
Она привьется. В маске доброты
Вы скоро сами пристраститесь к благу.
Повторность изменяет лик вещей.
В противность злым привычкам добрый навык
Смиряет или гонит прочь чертей.
Впоследствии, когда вы захотите,
Чтоб вас благословили, попрошу
Тогда и я у вас благословенья,
А что касается до старика,
(показывает на Полония)
