Владимир Маяковский - Том 3. Окна РОСТА и Главполитпросвета

Три битых брели генерала,
был вечер печален и сер.
Все трое, задавшие драла
из РСФСР.

Юденич баском пропи́тым
скулит: «Я, братцы, готов.
Прогнали обратно побитым,
да еще прихватили Гдов*.

 Нет целого места на теле.
 За фрак эполеты продам,
 пойду служить в метрд’отели
 по ярмарочным городам».

Деникин же мрачно горланил:
«Куда мне направить курс?
Не только не дали Орла они,
а еще и оттяпают Курск*.

 Пойду я просить Христа ради,
 а то не прожить мне никак.
 На бойню бы мне в Петрограде
 на должность пойти мясника».

Визглив голосок адмирала,
и в нем безысходная мука:
«А я, я — вовсе марала,
Сибирь совершенно профу̀кал.

 Дошел я, братцы, до точки,
 и нет ни двора, ни кола́!
 Пойду и буду цветочки
 сажать, как сажал Николя̀».

Три битых плелись генерала,
был вечер туманен и сер.
А флаги маячили ало
над РСФСР.

Колчак, Деникин и Юденич
буржуя везть на Русь взялись
и все втроем
в него впряглись.
Везти буржуя — труд не тяжкий,
да отступать во все стал ляжки
Колчак.
А два других,
как во́роны,
от красных разлетелись в стороны.

 БУРЖУЯМ ВЫВОД БАСНИ ЯСЕН:
 БЕГИ ОТ КРАСНЫХ ВОСВОЯСИ.

Комета с хвостом — «вся власть Советам» —
несется над старым и новым светом.
Буржуй, не удержишь! Напрасно не тужься!
Беги от красной кометы в ужасе.
И скоро весь мир пойдет, конечно,
за красной звездой пятиконечной.

Вильсон* важнее прочей птицы,
Воткнуть перо бы в ягодицы.

Кто сказал А*,
скажет и Б.
Клемансо*,
предсказываем и будущее тебе.

Ни черту кочерга и ни богу свечка,
ни в Совдеп посадить, ни отправить в ВЧК.

Кадет по неважной пошел дорожке,
остались бабушке ножки да рожки.

Эс-эры — барчуки, но с бомбой;
им только в стены биться лбом бы.

Чего им нужно, не знают сами.
Те же городовые, но с длинными волосами.

Тили-бом, тили-бом!
Стал гореть вильсонов дом*.

Клемансо бежит с ведром.
Тили-бом, тили-бом!

Попадет тебе, Ллойд-Джордж,
погоди, усатый морж!
Вот Тибет уже восстал, —
накладут тебе с хвоста.
И ирландцы смотрят криво*, —
накладут тебе в загривок.

Сам Вильсон, —
тили-бом! —
с горя
в стенку
бьется лбом.

Катят вниз буржуи с горки.
Забастовки в Нью-Йорке*.
Утлый челн буржуев тонет.
Ждут «всеобщей» в Вашингтоне.

Найден склад
в Чикаго
бомб.
Тили-бом, тили-бом!

И в Париже пламя рдеется:
есть уже красногвардейцы.

Старый хрыч, министр Пишон*,
демонстрацией взбешон.

И премьер их,
Клемансо,
осовел, как сонный сом.

Тили-тили-тили-бом!
Лиги нации ведром
не залить горящий дом!

Я бѣгу, бѣгу, бѣгу,
писать больше не могу.

Изгоняя дух крамольный,
шлю привет из первопрестольной.

В дорогѣ от Волги до Владивостока
издержался жестоко.

И у меня ни копья нѣту.

Гони, Антанта, монету.

Я вам монету гнала, а вас красные гонят.
Не пришлю, сама издержалась*.

Оседлавши белу лошадь,
мчит Юденич в Смольный…

Просмоли свои галоши, —
едешь в непросмоленной!

Милюков в Москве во фраке —
в Учредилке лидером…

Кто не бросит эти враки,
уши все повыдерем.

Коронованный в Кремле,
правлю я Москвою…

Эй, миленок, слёз не лей,
псом побитым воя.

Всех я красных раскидаю,
сяду я в правители!

Битый шел Колчак к Китаю.
Вы его не видели?

Деньги белым дал не даром —
быть Руси под Лигою!

Мне таких не надо даром.
Уходите с фигою!

Питер бунтом взял эсер!
Флот английский на море!!

Что-то день сегодня сер
в чрезвычайной камере?!

Жил-был король английский,
весь в горностай-мехах.
Раз пил он с содой виски —
вдруг —
скок к нему блоха.
Блоха?
Ха-ха-ха-ха!

Блоха кричит: «Хотите,
Большевиков сотру?
Лишь только заплатите
побольше мне за труд!»
За труд? блохи?
Хи-хи-хи-хи!