Ревность
Квадратная комната…
На обоях блики луны…
В красноватом отливе паркета
Вечерний прилив глухонемой тишины,
Бьющей о рифы-предметы…
Безмолвие это мне снится во сне,
Как пролог изощрённой муки…
Мгновенье, другое, и вот уже мне
Снятся взгляды и звуки…
Квадратная комната…
На обоях блики луны…
В кровавом отливе паркета
Ночной отлив глухонемой тишины…
И вот в отдалении где-то
Раздаётся первый мучительный звук –
Шуршание женского платья.
Ласкает оно белизну Её рук,
Заключает в свои объятья.
Бесстыдные ласки блестящего шёлка,
Мерцание старых зеркал.
Соперник повсюду – он в скрипах и в щёлках…
Соперник мой правит бал.
Он все зеркала напитал своей статью –
Всегда был Нарциссу под стать.
Он Ей из зеркал открывает объятья,
Из них его не изгнать.
Он к этим вещам прикасался бывало,
Он в них навсегда проник.
И чудится мне, не скрываясь нимало,
Он к Ней губами приник.
Он может теперь что угодно сказать Ей
В манере своей разбитной.
И скрип половиц, и шуршание платья –
Обычный его позывной.
Я с Ним воевать абсолютно бессилен, –
Ведь Он всего лишь фантом;
Всё дело, что я Ей давно опостылел
И мучаюсь ночью и днём…
Квадратная комната…
Багровые блики луны,
Кровавый отлив паркета…
Отлив глухонемой тишины,
И шуршание платья где-то…
Март, 2009 г.
Он тебе объяснялся…
Гремучий,
Словесный шквал
Грохотал, как лавина на круче,
А я молчал…
Ты словесному шквалу внимала,
Горя душой,
И тебя не тревожил нимало
Мой глас немой…
Но признанье всего лишь признанье –
Блеснув словцом,
Растворится навеки в молчанье,
Всегда живом.
Его страсть пронеслась быстротечно –
Ушла в слова…
Я молчал, но молчание вечно –
Любовь жива…
1960 г.; апрель 2009 г.
Его преодолеть… Да проще в сотни раз
На гиперзвуковом преодолеть пилоту
Барьеры звуковые – асс есть асс,
Ты ж неизвестен никому…
И всё тут!
Пока не взял ты дьявольский барьер,
Легко сказать в твой адрес идиоту
Обидное:
– Нашёлся мне Гомер!
Ты неизвестен никому…
И всё тут!
И славы ради ты идёшь вразнос,
И славы ради подлости без счёту…
Ведь «Быть или не быть?» – таков вопрос…
Хотим быть знаменитыми,
И всё тут!
Бывает, что барьер проклятый взят,
И тут платить приходится по счёту;
Но медным трубам часто ты не рад –
Они «шопенят» реквием…
И всё тут!!!
19?? 19 июня 2009 г.
«Мой фрегат виртуальный у космоса…»
Мой фрегат виртуальный у космоса;
Впереди бесконечностей прорва,
Неспешная поступь хроноса
И валы гравитонного шторма.
Бури двенадцатибалльные
Запоют о страстях Прометея,
И звёзды всех классов спектральных
Протуберанцы исторгнут, рдея.
Команда застыла на шканцах –
Ждёт моего приказанья.
– Вперёд!
И летучим голландцем
Мы навек во вселенских скитаньях.
1963; 27 августа 2009 г.
Мой фрегат виртуальный у космоса;
Впереди бесконечностей прорва,
Неспешная поступь хроноса
И валы гравитонного шторма.
Бури двенадцатибалльные
Встретят безумными танцами,
И звёзды разноспектральные
Зардеются протуберанцами.
Начнутся попойки на шканцах,
Запой пойдёт за запоем…
Вселенским летучим голландцем
Мы парсек за парсеком покроем…
28 августа 2009 г.
Вариация на тему из Лермонтова
Увы, безумная Россия,
Опять, не осознавши зла,
Творя порядки голубые,
Ты нас к несчастьям повела!
Увы, несчастная Россия,
Страна рабов, страна господ,
Твои мундиры голубые
Добьют послушный твой народ.
15-16 августа 2004 г.
Мрачное помещение с узкими, стрельчатыми окнами, застеклёнными разноцветным стеклом, создающим причудливое освещение. Посреди комнаты стоит Гамлет, одетый в чёрный костюм.
(обращаясь к самому себе; тихо)
Чем тоньше, изощрённее мой разум,
Тем мягче моя воля.
Мягче пуха
Ей скоро быть, наверное.
Наказан
За что-то я недугом страшным духа.
Похоже, оловянною чумою
Недавнею суровою зимою
Решительность мне ведьмы заразили –
Давно она лишь горстка серой пыли.
Порой мой гнев сверкает ослепительно,
Но эту пыль во тьме душевной смуты
Своим огнём опять спаять в решительность
Способен он всего лишь на минуты.
В коварный миг, прервавший представленье,
Мне с сердца точно струп сорвали свежий.
И тут же боль, и гнев, и жажда мщенья –
Трагический финал стал неизбежен…
И вот с мечом я над братоубийцей.
Молился он, устав от празднеств, оргий;
Разделаться я мог бы с кровопийцей,
Но в ход пустил не сталь, а отговорки…
Мой гнев угас, и снова стал я жалок.
И как назло себя не смог взвинтить я –
Мне мысль одна покоя не давала:
Как людям объяснить кровопролитье.
Ведь дух отцовский в мрачный час полночный
Не вынудишь покинуть пламень адский –
Народу рассказать на ставке очной,
Как был во сне убит властитель датский.
Что б я сказал?…
Узнайте же причину…
Не то…
Датчане, в сцене с отравленьем…
Нет… Может быть, безумия личину
Не стоило снимать и после мщенья?…
(Задумывается.)
И в ту же ночь в покоях материнских
Во мне проснулся вновь свирепый мститель.
С каким я наслажденьем сатанинским
Пронзил того, кто крикнул “Помогите!”.
Я думал, дядя сам за мной фискалил,
Там, за ковром, но вскоре увидал я,
Что не король моей отведал стали,
А жалкая придворная каналья…
Мне скоро фехтовать идти с Лаэртом…
А вдруг узнаю я во время боя,
Что яд во мне, что час мой пробил смертный
И что отравлен дядиной рукой я?…
О гнев желанный мой!
Какой костёр ты
Во мне б разжёг при этой страшной вести,
Спаяв опять в единый слиток твёрдый
То, что сейчас всего лишь пыль.
На месте
Убил бы дядю я, свершая мщенье,
А после наступил конец и мне бы;
И нé к чему пускаться в объясненья
Здесь на земле – я дал бы их лишь Небу…
Такая леденящая подсказка
Мне явлена во сне…
Грядёт развязка…
1966 (1991;2011)
«Молитесь на ночь, чтобы вам
Вдруг не проснуться знаменитым».
Анна Ахматова
«Быть знаменитым некрасиво»?…
Пожалуй, ты не прав, Борис!
Людская слава часто лжива,
Быть знаменитым – крупный риск.
Пойти на риск и всем на диво,
Как легендарный принц Парис,
Самоубийственно красиво,
А там пускай вся Троя вдрызг…
Кто приговаривает к славе?
К успеху? К зависти богов?
Кто так безжалостно суров?
Мы знать того, увы, не вправе…
Кого судьба всю жизнь хранит,
Не так уж часто знаменит…
29-30 января 2004 г.
Ваш крик души, Марина, мне понятен –
«Почти что от сумы» кого не ввергнет в раж…
И вот ответ на просьбу Вашу:
– Нате!
Верёвочку, без мыла – ведь война ж…
Бывает, что Ваш стих предательски невнятен,
Но лучше так, чем внятный холуяж.
Но вот Вы в голосе, и Вас, Марина, хватит
Не то что на сто лет – на вечность Божью аж!
Когда в Елабуге свели Вы с жизнью счёты,
Что мог я знать про Вас, в ту пору желторотый,
Навзрыд готовый плакать от обид?…
Сегодня же, о Вас немало зная,
Молю Всевышнего, Марина – не святая,
Простить Вам всё, включая суицид…
8 февраля 2004 г.
Я что-то до конца всё как-то не пойму, –
Ну почему, скажите, почему
В стране, излихораденной морокой,
Столь низок интерес к поэзии высокой?
Ну отчего, скажите, почему
С ней обошлись, как с шавкою Муму?
От чувств высоких очень мало прока?
Зачем парить в наш век и столь высоко?
Зато «виршуют» все кому не лень…
Рифмованная эта дребедень
Имеет общего с поэзией не боле,
Чем пошлый магазинный манекен
Со статуей, которую Роден
Однажды изваял по Божьей воле.
15 февраля 2004 г.
Меня к Тебе приговорили…
Пожизненный, похоже, срок…
Тюремной камеры глазок,
И до свободы, как до Чили…
Меня к Тебе приговорили…
А вот за что – мне невдомёк…
И смотрит рок в дверной глазок
Длиною в государство Чили…
И как надсмотрщик немой,
Склонилось время надо мной,
Неспешно шаг свой отбивая…
Приговорён, препровождён…
Вершит суровый свой закон
Старик-Сатурн, планета злая…
Июль 2004 г.
