Роман Евстифеев - Попутные песни

Вот и опять надо мною
Тянутся белые сны,
Что-то я осень припомнил зимою
И захотелось весны.

А может быть просто случайно,
В шумной бегущей толпе,
Кто-то меня своею печалью
Неосторожно задел

Были так прекрасны наши встречи, Натали,
Но по дорогам Земли,
Не долго вели нас счастливые дни,
Где ты теперь, Натали?

И ничего не осталось,
На годы часы отстают,
Песня моя разбитой гитарой
Лежит на последнем краю.

Добравшись до этого края,
Где нету дороги вперед,
Я попрощаюсь и песню отправлю
С обрыва в последний полет.

Были так прекрасны наши встречи, Натали,
Но по дорогам Земли,
Не долго вели нас счастливые дни,
Где ты теперь, Натали?

Спутались годы и люди,
Названия звезд и планет,
Тихим аккордом несбывшихся судеб
Время звучало во мне

А может быть просто случайно,
В шумной бегущей толпе,
Кто-то меня своею печалью
Неосторожно задел

Были так прекрасны наши встречи, Натали,
Но по дорогам Земли,
Не долго вели нас счастливые дни,
Где ты теперь, Натали.

Дороги наши бесконечны и трудны,
Так присудил нам бог,
И мы меняем безмятежность стен родных
На шум и пыль дорог.

Мы все меняем, только жаль свою судьбу,
Нам изменить уже нельзя,
Мы расстаемся, братья, но когда-нибудь
Мы с вами встретимся, друзья.

Пусть будет много настоящих буйных встреч,
Пусть будет жизнь добра,
Но кто-нибудь из нас погибнет на костре
За свой веселый нрав.

Но если даже всех до срока в мир иной
Сведет нелегкая стезя,
Когда молитву пропоют и надо мной,
Мы с вами встретимся, друзья.

Пусть суждено нам муки адовы терпеть,
Не зря ж в конце концов,
Нам как-то ближе буйство тысячи чертей,
Чем ложь святых отцов.

И пусть неистово за связи с сатаной
Гееной огненной грозят,
Пока еще на этом свете все равно,
Мы с вами встретимся, друзья

За окошком дремлет, белый зимний холод,
Подготовлен я психологически,
Я и так все знаю, я ж и сам психолог,
Только я все изучил практически.

Прочитал вопросы — мне аж плохо стало,
Даже Русь мне ближе допетровская,
Сколько ж из окошка вылетело галок
Из листков учебника Петровского.

Ценность психологий я обеих знаю —
Галок мало, если книжка тощая,
Очень ненадежна оказалась «Возрастная»,
Но зато порадовала «Общая»!

И еще я знаю, даже если тихо,
Даже если вылечились многие,
Есть еще немало в институте психов,
Тут кругом сплошная психология.

Ни к чему учебник, незачем тетрадки,
Не нужны теории да лекции,
Вон студент в аффекте, а тот вообще в припадке,
А вот идет живая эпилепсия.

Слева шизофреник, справа алкоголик,
Лектор тоже требует лечения,
Трудно разобраться, конечно, кто чем болен,
Но какой простор для изучения.

Сколько же ученых, молодых и пылких,
Пали жертвою неверной тактики,
Я и сам недавно прочитал в «Мурзилке»:
Только два ученых были практики,

Сеченов да Павлов, братья-корефаны,
Но не стоит даже брать их в голову,
Приду я на экзамен и скажу: Иваныч,
Мы ж с тобою старые психологи,

Ты вон теоретик, А я все больше практик,
Есть, конечно, мелкие различия,
Как тебе Выготский, а Петровский как тебе?
Разболтаюсь я до неприличия

И через психологию я раскрою душу
И зачетку протяну тихонечко,
Может он поверит и, развеся уши,
Мне поставит маленькую троечку.

А потом я выйду на морозный холод,
Назову Петровского мошенником,
Да что мне тот Петровский, я теперь психолог,
Мне поставил тройку сам Решетников!

Все спокойно дышат,
Все довольны дома —
По ночам по крышам
Не гуляет Рома.

И уже не надо
В чашку сыпать брома,
Все соседи рады,
Лишь невесел Рома.

Он лежит в постели
Словно незнакомый,
Рому две недели
Обнимает кома.

А сестричка Таня
Хвалится подружкам —
«Все моими станут
Ромкины игрушки!»

Прошлого уже не возвратить,
Хорошо хоть есть воспоминания,
Помнишь, друг, как нам хотелось жить,
Думали ли мы о выживании?

Не забудем тех счастливых дней,
Нам поставь хоть виски, джина, бренди ли,
Веселей мы были и бедней,
Мы начинали с сорока рублей,
Гордо называемых стипендией.

Деньги зажимая в кулаках,
Знали мы куда пойти потратить их,
В нас еще не зародился страх,
Жизнь была свободна и остра —
Так и воспиталась наша братия.

История казалась нам прямой,
Счастливой ожидалась наша жизнь,
Вокруг был бесшабашный и хмельной
Предельно развитой социализм.

А мы стремились сразу все успеть,
Были удивительно азартны мы,
Хоть чуть-чуть хотелось поумнеть,
Получая знания за партами,

Но сразу не доверили нам мест
В удивительных аудиториях,
Первым был картофельный семестр,
И как сказал бы летописец Нестор,
Вот откуда есть пошла история.

Может в голове был перекос
Из-за недостатков в воспитании,
Не боясь дешевых папирос,
Почему-то рвались мы в колхоз
С явно нескрываемым желанием.

И стоя на картофельной гряде,
Историю мы поняли тогда —
Земля и воля, Черный передел,
Даешь освобождение труда!

Нам как родной стал Ашшурбанапал,
Аменхотеп — ну просто близкий друг,
И долго плакал я, когда узнал,
Как Цезаря зарезал подлый Брут.

История, не уж-то в этом суть?
Избыток знаний отзывался в нас тоской,
Со дна природы поднималась муть,
И уходили мы в курилку отдохнуть
От подлостей истории людской.

И сглаживал все сигаретный дым,
Размытость как-то успокаивала нас,
Казалось, никотин непобедим,
И будущее виделось другим.
Не тем, какое выдалось сейчас…

Мы проводили лучшие года
В курилке, за столом, на борозде,
И все же в перерывах иногда
Историю мы изучали здесь.

Я уйду рано утром,
Ускользну в полумраке,
Ты останешься верить
В наступление дня,
Ветер нарисовал мне
Долгожданные знаки,
Это звуки Сатурна
Призывают меня!

Заколачивай окна,
Заколачивай двери,
Запирай меня дома
На железный засов,
Я уйду дымоходом,
Просочусь через щели,
Растворюсь и исчезну,
Откликаясь на зов…

Я уйду рано утром,
Улечу незаметно,
Ты останешься верить
И смотреть в высоту,
Но если ты угадаешь
Направление ветра —
Ты увидишь мой вечный
И великий Сатурн…

Анапест, хореи, ямбы —
Лишь усиливают грусть,
Надоело — выйду в тамбур,
Никотину надышусь.

Я наполню этим ядом
Свой могучий организм,
Беспокоится не надо,
Что короче станет жизнь,

Я вдохну широкой грудью,
Выдыхать не торопясь,
Пусть во мне подольше будет
Никотиновая грязь.

Это грязью наполняясь,
Забываю про людей,
Постепенно растворяюсь
В окружающей среде.

За окном бегут деревни
От железного коня…
Мир таинственный и древний
Входит медленно в меня…

Или мы попеременно
Превращаемся в одно,
То ли я окно Вселенной,
То ли я смотрю в окно,

И почуяв каждый атом,
Что во мне есть и во вне —
Я осяду конденсатом
На заплеванном окне.

Мужики окно откроют
Я воспряну с ветерком,
И воздушною струею
Улечу со сквозняком,

Я развеюсь над полями,
Снова в облако вернусь,
И негромкими словами
Вместе с дождиком прольюсь…

Анапест, хореи, ямбы,
Мне не смогут помешать,
Дайте только выйти в тамбур,
И свободой подышать.