как в последний раз,
Что все вокруг мерзавцы и подонки!
Но неужели только кроме Вас?
Синий гриб
Еду в автобусе. Синий, измученный жизнью, гриб.
Гриб – потому что в шляпе. Ноет нога. Болит.
Мне её отдавили в разных очередях:
За молоком, за хлебом, за одобрением в соцсетях.
Синяя – потому что в синем хожу пальто.
Нет, я не пью водку, это вообще не то.
Я не люблю пиво и не курю табак.
Как провожу время? Что-то вообще никак.
Бродит по переулкам синий уставший гриб,
Чувствует, будто жизнь шагнула за перегиб.
И в этой части книги будет сюжет иной:
Автор бросает ручку, надо писать самой.
Надо сказать, так себе книжку он настрочил.
Я не умею плавать, кто б меня научил.
Все у меня секреты – фантики от конфет,
Я подняла ручку, в ручке чернил нет.
Не нахожу больше времени для борьбы,
Если уж быть честной, я не люблю грибы.
Я не люблю готовить и не умею шить.
Может быть, мне надо как-то иначе жить?
Если идти – по дороге из жёлтого кирпича,
Если и танцевать – исключительно танго и ча-ча-ча.
Если мечтать – смело! Чтоб в жилах бурлила кровь.
(И, по возможности, с кровью не рифмовать любовь).
Надо уметь думать на языке любом,
Надо взрослеть, значит, больше не быть грибом.
Я допишу книгу, можно и без чернил.
Кем я тогда стану? Автор не уточнил.
Елена Прекрасная
Он встаёт на одно колено,
Говорит: "Я устал, Елена!
Сколько можно меня так мучить,
Над моею смеясь бедой?
Я люблю Вас, я знаю точно!
Должен в этом признаться срочно,
Если Вы захотите слушать!
Лена, я не в ладах с собой!
Ваши руки, глаза и плечи…
Я скучаю, томлюсь без встречи!
Если б только Вы попросили,
Даже в тундру бы Вас увёз!
Я серьёзный, я не транжира –
Есть машина и есть квартира.
Я хочу, чтоб и Вы там жили!
С нами мама… И рыжий пёс…
Вы чудесны, Вы ангел, фея!
Я не сплю, я без Вас худею!
Не считайте любовь капризом,
Погасите в душе огонь!
Вы – Мадонна у Рафаэля,
Я умру за Вас на дуэли!
Лена, я человек с сюрпризом,
Я, Елена, Троянский конь!
Пусть не самый, но, без обмана,
Я исправлюсь, я лучше стану!
Не губите надежду снова,
Лена, смилуйтесь надо мной!"
Он молчит. Затекло колено.
Улыбалась ему Елена
И… Ушла, не сказав ни слова.
Лена с детства была глухой.
Самоизоляционное
не совершаю ошибку и не выхожу из комнаты
скрепы не столь духовны, но, надо признаться, погнуты
кто бы о нас позаботился, было бы очень мило
мойте, товарищи, руки и не забудьте мыло
можно ещё верёвку, но точно поймут неправильно
бабки завоют, что на меня ни боженьки нет, ни сталина
как и на тех других, кто в погоне за ритмом и словом новым
стал забывать, как банально, но всё-таки здорово быть здоровым
сколько, не помню, дней я не слышу вживую речи
тает словарный запас равносильно запасам гречи
я бы писала проще, стиснув зубами гнев, но
надо пожёстче и (это главное) злободневно
можно нажать на стоп, не смотреть и не строить планов
всё передумав сто раз, постараться начаться заново
будто до этого не было вовсе ни снов, ни жизни
будто на чистовик, без наброска и без эскиза
чтобы в один момент соскоблить с себя пыль и тину
к солнцу поднять глаза, ослеплённые карантином
пить кислород, чтобы клетка грудная ему тесна
выйти на улицу снова
а там
весна
Вселенная
Я лежу на асфальте: разбитые в кровь ладони,
В голове кавардак, а по нервам – шальные кони.
Поднимаю глаза, обращаю ладони к небу,
Мне ведь только спросить, ни о чём не молю, не требую:
⠀
"Эй, Вселенная, если ты слышишь меня, скажи мне:
Как, по-твоему, выживать мы должны в режиме,
Если я то одно, то другое хватаю, и всё мне мало –
Мир в руках не удержишь, и я вместе с ним упала.
Это так, мысли вслух, я не жду от тебя ответа,
Ведь до нас, говорят, вам, вселенным, и дела нету!"
⠀
Отвечает мне голос, звучащий светло и просто,
Я под голосом этим кажусь себе выше ростом.
Говорит мне Вселенная: "Стой, подожди-ка, хватит.
Кто придумал, что нужно всё время куда-то бежать,
Не жалея себя и ноги? А ты послушай
Тишину, и за нею однажды услышишь душу".
⠀
Улыбаюсь ей вежливо, даже слегка натужно:
"То, что слева стучится, не очень-то мне и нужно,
Без него я бы стала смелей и неуязвимей,
Не боясь, что оно разорвётся, подобно мине".
⠀
Поднимаюсь с трудом на ушибленные колени:
"Ты мне лучше скажи, как избавить себя от лени,
От сомнений и страхов? Мне хочется, чтоб я стала
Не из плоти и крови. Отлей меня из металла!
Буду жёстче, сильнее, прочнее любого камня!
Ну, Вселенная, мы заболтались с тобой, пора мне".
⠀
Я встаю – и бежать, а Вселенная вслед устало:
"Разве мало я ей подарков своих давала?
Но она ведь не слушает, рвётся, спешит куда-то,
Не мозги у неё в голове, а сплошная вата.
Может, всем им нужна изоляция, новый вирус,
Чтоб хотя бы одна бегущая девочка остановилась?
⠀
Расходитесь по норам из плена пустых амбиций
И себя собирайте по зёрнышкам, по крупицам!
А когда изведёт теснота одиночных камер,
Прорастайте на улицу травами и цветами!"
⠀
Так решила она: "Я лишу их любви и света,
Чтобы в клетках они научились ценить всё это.
Пусть дивятся на мир через окна глазища-блюдца,
Пусть почувствуют наконец, что сердца их бьются".
⠀
И сидим по квартирам – несчастные злые души,
В кожу цепи впиваются, жадно оковы душат,
Тихо бродят под стенами тени сторожевые,
Сердце бьётся. Вселенная, слышишь? Ещё живые.
Представляю
Я представляю, как все мы вдруг высыпемся на улицу,
Точно горошины жемчуга с порванной нити бус.
Как мы возьмёмся за руки, будем на солнце щуриться
И понимать, что дома воздух другой на вкус.
Кожей поймаем блики, а волосами – ветер.
Запах зелёных листьев дерзко дурманит нос.
Кажется, что дороже нет ничего на свете,
Лишь бы закончить этот странный анабиоз,
Остановить машины! И на проезжей части,
Будто никто не видит, радостно танцевать!
Есть в многоцветной жизни
