Кто щебечет, кто стрекочет,
Кто, сурьёзный сделав вид,
Что-то глупое бормочет
Про дурацкий простатит.
Но недолго. Кличет бабка.
Я: «Сейчас-сейчас», — в ответ.
Побегу скорей, однако.
Знать, нажарила котлет.
Наотмашь, словно горькую обиду,
И люто, как свинцовую шрапнель,
Зима бросает снежную хламиду
На чистую весеннюю постель.
Рука её костлява и жестока,
Глаза остервенело холодны,
Свирепое безумие порока
Грозит застыть безмолвьем ледяным.
Но что-то в этой злости беспощадной,
В гримасе измождённого лица,
Наполненного болью и досадой,
Даёт понять предчувствие конца.
Моя любовь, как лунный трактор
И шмель, что лазит по цветам,
Без перерыва и антракта
Жужжит и пашет. Но не там.
Она, как звёздочка на небе,
От силы ровно десять вольт,
Горит, но душу мне не греет,
И вроде свет, а толку — ноль.
Ну, правда, хуже табуретки.
Ни сколотить, ни сесть, ни встать.
В ней пользы меньше чем в таблетке,
Чтоб от похмелья принимать.
Не сунешь вовремя под спину,
Не съешь на завтрак, как омлет.
Хоть с чем сравнить, так в половину
В ей пользы, мне сдаётся, нет.
Была бы к женщине, возможно
Куда б ни шло, но стыд и срам.
Согласен! Полностью ничтожна
Любовь к солёным огурцам.
Рыдая тёмными ночами,
Я рву руками простыни.
Когда же это сталось с нами?
Кого в страданиях винить?
Мне сердце правду говорило
И жгло надеждою в груди,
Но ты меня не полюбила,
Ты навсегда ушла с другим.
Теперь печаль усталой тенью,
И слёз солёная печать
Мои последние мгновенья
Заставят с болью угасать.
И нет конца жестокой муке,
Нет одиночеству конца,
Душа моя — юдоль разлуки,
Судьба моя — удел слепца.
Но там, в кругу девятом ада,
Любовь откликнется мольбе.
Мне будет вечная награда —
Я позабуду о тебе.
Раз, два, три, четыре, пять.
Выходи ворон считать.
Сосчитал? Ай, молодец.
Марш в кровать считать овец.
присказка
Немедля! В погоне за чудесами
Сквозь стёкла пустых окон
Спешите с открытыми настежь ртами
На небе считать ворон.
Кому повезёт, досчитает до ста,
А нет — до двухсот пяти,
Удачу сегодня поймать так просто,
Что проще с ума сойти.
Считайте всюду, каких кто сможет,
В горошек считайте тож,
Считайте всех, кто на них похожи
И тех, что не разберешь.
Овечек считаем хоть каждый вечер,
Но надо иметь ввиду,
Сейчас разговор не про счёт овечий,
А тот, что лишь раз в году.
Такое событие очень важно,
Его пропустить нельзя.
И делать это обязан каждый.
Считайте ворон, друзья!
Мой рыцарь ясно-белокурый,
где скачешь ночи напролёт?
Когда ж дорог инфраструктура
тебя к калитке приведёт?
Мой милый, как же ты несносен,
Горю! Горю в пылу огня.
Да где ж тебя, несчастье, носит!
Уж не забыл ли про меня?
Томлюсь, страдаю, жду и плачу,
терплю душевную напасть,
а он, гляди-ка, скромно прячет
ко мне безудержную страсть.
Ох, я тебя, сударик, встречу…
Держись! Ну, точно согрешу.
Вот попадёшься в тихий вечер —
в своих объятьях задушу.
Так зацелую-заласкаю,
живым ни капли не уйдёшь.
Я что, не ясно намекаю?!
Скачи скорей, чего ж ты ждёшь.
Вьюга за окном ещё быть может,
Зимние метели, может быть,
Но меня ненастье не тревожит.
В этот вечер некуда спешить.
Шепчет табачок в английской трубке
Трепетным упрямым огоньком,
Будто фея в крохотной скорлупке,
Песенку чудную перед сном.
Жар печи поскрипывает мягко,
Отблеском малиновым скользя
По полу, где ластится украдкой
К валенкам невидимый сквозняк.
Стихло. Месяц светится краюшкой,
Словно вспоминая Рождество,
И ликует голосом кукушки
Полночи святое волшебство.
Птичка исчезает на пружинке,
Дверца закрывается опять,
И в потёмках медленно кружится
Снов забытых божья благодать.
