Гирька опускается всё ниже,
Старые настенные часы
Щёлкают всё тише, тише, тише…
Первые мгновения весны.
Течёт, бежит, спешит, несётся
Благое времечко к весне,
И скоро всё вокруг проснётся,
И вновь напомнят о себе
Невероятно ясным цветом,
Неимоверно высоко
Взлетев в полуденное небо,
Лихие стаи облаков.
Раскрасят дали бирюзою
Пределы солнечного дня,
И вновь предстанет предо мною,
По краю вечности скользя,
Неуловимый призрак лета
В объятьях неги голубой,
И будет музыка рассветов
Дарить надеждой и мечтой.
Вода, как лёд, чиста и холодна,
Поверхностью её на талой луже
Зеркально кое-как отражена
Пришедшая не вовремя весна,
Но смутно, нерадиво, неуклюже.
И небо не отбрасывает синь,
И даль не обнимает горизонта,
И дерева прозрачностью вершин
Глядятся тяжело и неохотно.
Ни свежего дыхания тепла,
Ни певчих птиц отчаянного свиста,
Лишь тень берёз, раздетых догола,
И тишина скромна и неказиста.
Да, в марте лужа точно не ахти.
А что ей! Ждёт, когда вернётся лето.
Остался миг. Уже на полпути.
И не успеет близко подойти…
Она взорвётся красками рассветов,
Сияньем алым, пеной облаков,
И закипит зелёною листвою,
Оттенками багровых вечеров,
И, даже, улыбнётся нам с тобою.
Зимы аншлагом занедужив,
Глотаю серость февраля
И потихонечку итожу,
Чем он расстраивал меня,
Какие в нём случились бяки,
И размышляю в час без сна,
А скоро ль нам оттенки хаки
Предъявит новая весна.
И где она, злодейка, бродит,
Когда уже давным-давно
Моё терпенье на исходе
И пахнуть вербою должно.
Но длит февраль тоску и муку,
Окрест бессилием объяв,
Крысиный яд бездонной скуки
Вливая щедро в мой коньяк.
Ещё глоток и хмель рекою
По венам хлынет не спросясь,
А там, глядишь, отрава смоет
Зимы простуженную грязь.
Кот, который плёл налево
Сказки Пушкинскую нить,
Как-то бросил в море невод
Чтоб съестного изловить.
Честь по чести вынимая
Свой заслуженный улов,
Глянул: Рыбка Золотая
Затесалась средь даров.
Что ж, — подумал — пропитанье.
Только он разинул свой
Рот, рыбёшка с придыханьем
Говорит ему: «Постой!
Я тебе, как человеку,
Три желанья сотворю.
Даже домик в ипотеку,
Если хочешь, прикуплю.
Хочешь, кошки станут в марте,
Как одна, твои навек.
Или дуб по бизнес-карте
Обустрою под хай-тек.
А ещё могу подушку
Раздобыть — лебяжий пух!
И царевенку-лягушку.
Можно сразу целых двух».
Но герой «бла-бла» впустую
Долго слушать не любил,
Взял, и Рыбку Золотую
Без сомнений проглотил.
Ведь коты к посулам глухи.
Если держат снедь в зубах,
То считают, рыбка в брюхе
Лучше сказочки в мечтах.
Зима закашлялась с утра простуженно,
а солнце кинулось босым по лужицам,
синички тужатся, свистят весеннее,
и выжимают из себя,
и выжимают из себя,
и выжимают из себя…
последнее.
На лавке дед сидит обес-кураженно,
глядит нахмурившись и о-шарашенно,
чихнёт нечаянно, сосредоточится,
чуть-чуть прищурится,
чуть-чуть прищурится,
чуть-чуть прищурится…
да рас-хохочется.
Разинув клювики в само-забвении,
с ума сошедшие от вос-хищения,
поют воробушки, как карапузики,
смешные чудики,
смешные чудики,
смешные чудики…
в мохна-тых трусиках.
Деревья млеют в голубом торчащие,
и птицы сыплются с небес кричащие,
пройдут последние и не оглянутся
деньки морозные,
деньки морозные,
деньки морозные…
А мы останемся.
