их число не счесть.
Соседский сын принёс однажды,
Про тех бобров дурную весть.
Дурную с точки зрения соседа,
Безвыездно он в той деревне жил.
По осени, чтоб быт жене облегчить,
Он новый кабель к дому проложил.
Когда же по весне, во время стирки
Машина вдруг прервала оборот,
Он пса поднял с насиженной подстилки
И вышел разобраться в огород.
Псу интересен был вопрос
Не менее соседа.
Прыти добавил дисбаланс
Вчерашнего обеда.
Белковой части запах дивный
Шёл от осинки молодой,
Которую на кол точил,
Бобёр по имени Данил.
И ровно мимо той осины
Шёл кабель дорогой трёхжильный,
Который невзначай сточил,
Уже известный нам Данил.
Он сделал это не со зла –
Он проиграл в тот день в козла
И был отправлен за концом
Выигравшим в козла отцом.
А провод обвивал осину,
Что присмотрели для конца,
Два раньше посланных гонца.
Данил знал, территориально
Не их была нотариально
Та пресловутая низина,
Где и росла его осина.
А это означало риск,
Возможно даже обелиск,
И пенсию семье.
Но проигрыш есть проигрыш,
Пусть даже и в козла,
Тем более есть повод
Порадовать отца.
И вот когда Данила наш,
Сточив стволы под карандаш,
Уж начал паковать багаж,
Раздался треск кустов прибрежных
И наказаний неизбежных
Стала мерещиться картина,
Взошла звезда его — Алина!
С прошлой весны семьёй бобриной
Они помолвлены с Алиной.
С тех пор уже двоих бобрят,
Водили вместе в детский сад.
Данил, осина и Алина
Сосед, пёс, кабель, рыхлый снег,
Запах растаявших конфет
В кармане удальца соседа.
Быстрей спортивного мопеда
Сердец стучали клапана,
Накалив нервы до красна!
Развязки тон взяла весна!
Кларнет, гобой, виолончель
Поставлены были под ель.
Две скрипки, арфу, контрабас
Укрыл собою старый вяз.
Упала шишка, пёс залаял,
Сосед конфету проглотил,
Данил, схватив зубами кабель,
Алину к танцу пригласил.
Они слились,
На насте белом не оставляя и следа!
Их в небеса благословляя
Сияла кабеля искра.
Запахло жареным, и арфа
С кларнетом вышли из игры,
И флажолетом застонали
Две уцелевшие струны.
Минута — и всё было ясно:
Не заполощет барабан.
Сосед и пёс в глаза смотрели
Преображённым двум бобрам.
В них больше не было испуга,
Они насквозь вошли друг в друга
Одной душой, одним дыханьем,
Неосквернённые познаньем.
И шуба цвета серебра
Была теперь у них одна!
Один — на запад обращён,
Другой — востока видел сон.
И только старый контрабас
Звучал в лесу теперь для нас.
Взошла луна, сияние не меркло,
К ним спрыгнула испуганная белка.
И понесла по лесу весть,
Как она есть.
На третий день у срезанной осины
Сынишка проходил лосиный
На месте, где случилось волшебство,
Лежал каштана плод и парное весло.
Так родилась легенда о бобре,
Которую сосед поведал мне.
Конец третьей части.
Часть четвёртая
«Братишка, ты весь день лежишь!
Письмо любовное строчишь?» -
Меня окликнула сестрёнка и
Усмехнулася тихонько.
Я улыбнулся ей в ответ,
Но не сказал ни слова,
Как-будто звукам дал обет
Сберечь их для другого.
Я потрясён был глубоко
Случившимся со мною.
Я не хотел такой судьбы
Рождённому герою.
Данилу прочил долгих дней,
С его женой Алиной
Хотел вести их жизни след
До самыя седины!
А тут за рифмою во след
И с образом не споря,
Был вынужден прервать их жизнь
По чьей-то словно воле.
Я ничего тогда не знал
Про вёсла и каштаны
И осторожно отложил
Блокнот тот странный.
Сестра пришла меня позвать
В соседнее купе играть,
Чтоб до обеда скоротать время.
И я не мог ей отказать
И с полки стал скорей сползать,
Неся секрета своего бремя.
Отец — с братишкой.
Мама — с книжкой.
Сестра — с коробкою под мышкой,
В которой и была игра.
Всё было просто, как всегда.
И снова не было обмана
И без заметного изъяна
Жизнь текла.
Точней плыла -
Поправить вдруг мне захотелось.
И тут же всплыли вслед за правкой
Две лопасти весла.
Я посмотрел на маму с книжкой,
На папу с маленьком братишкой,
Сказал сестре: «Давай пойдём»
И первым выступил в проём
Двери, дарившей свежий воздух
Вагонной коридорной полосы,
И вид на змейку чёрную у бойлера
Чай наливавшей девушки косы.
Толчок в плечо,
Сеструхи хитрый взгляд
Происходящее перевели в обряд.
Мне оставалось только выпить яд.
И я признаться, этого желал,
Мне в сердце холодом вошёл
