ПОИСК
В глаза бьет пыль
Ветром весенним
Тротуарами
и ариями веснит сердце
ищет существующей
и ее запах
в цветах в витрине
стоя с ней рядом
и спрашивает сердце влюбленно
где она?
и говорит что она тут
и ласково в ухо бормочет
а ночью жгучим шепотом
шепчет
и веснит сердце
кричит загнанное в угол.
19. IV. 1921 Москва
I
О шар земной
шар земной
Прекрасен ты и велик
как последний поэт на тебе —
я.
прекрасен ты и могуч
и хоть к несчастью и поэт я
но не буду рифмой
думать я
не буду слюнявить твои
континенты и
моря
О шар земной
шар земной
может вместо морей
стальной гамак покроет тебя
исчезнет навек
современный корабль
а вместо материков
будет сплошное железо —
о что ж!
не погибели знак!
все ж наша отчизна
шар земной
и тебе в самом деле поет
последнюю песню
последний на тебе поэт —
то есть я —
лирик океанов
и континентов —
о шар земной
шар земной мой!
II
Экватор и меридианы
полярные круги и тропики
все эти воображаемые линии
и радианты —
слушайте поэты-эзопики
и вы академики-комедианты!
В те поры когда вы
будете воображаемыми и
абстрагированными —
меридианные знаки
градусы
по железному полу земли
проведут инженеры истинные.
Вместо границ меж державами
шар земной поделен будет
параллелями и меридианами!
Кто ж виноват
или я —
или шар земной —
что сын родителей нерожденных
рисует грядущего панорамы
сидя здесь с вами —
и крутится
и дергается
и плюет
и плачет
и смешит людей
бродит и вопрошает —
где я?
однако хорошо знает
он не злой и
усмехается:
так где же?
в Киеве.
15. Х. 1922. Киев
Женщина которая отдается не часто
и таит в себе сдержанности красу —
словно тебе самому — говорит — что свою любовь
я тебе — я тебе несу —
и почему только мне — не знаю я —
и удивляюсь — и не понимаю — и не верю —
и ее жизнь — и свою с пятнами —
печально и молча меряю —
и зачем мне — еще одна
и зачем болезненная — мне — рана
и хочется чтоб это была последняя
и хочется чтоб она была последняя…
Луна
восходит над кипарисами
ночью —
водит
ветер
полосы по морю —
а днем от Ай-Петри
из открытых пригоршней
разноцветные
веселые
изменчивые
пятна —
и до самого
берега
где Ирочка ходит
по склонам
зеленым
в свитере.
В виноградниках
в букетах
зелени
брошены белые дворцы —
чужие —
скучные —
а ночью глубокой
когда ничего не видишь —
сны пустые.
Пустопорожня лирика под солнцем
нудна под луною
над бутафорским ландшафтом-морем
Крыма —
и ходишь один
и ловишь зовы в жилах
и молишь
беззвучно и
скулишь:
Гори —
Камень —
Лес —
Берег —
если бы
черт принес
хоть какого
в дверях
Ялового![5]
1925
Тебе — дитя мое — что завтра на аборт пойдешь —
Тебе — которому лишь только месяц —
Тебе — что месяц лишь как зародился, а живешь
столетий миллионы в животе
вот этой женщины, что я люблю —
Тебе уж месяц,
завтра ты — ничто
и выбросят кусочек твой в ведро
с помоями —
тогда ты поплывешь
канализационною трубою
далече, в море Черное, где ты
и зародилось от меня.
Тебе —
Тебе —
Тебе это.
Неведомо, никто и не узнает —
ни мать твоя, ни я — отец твой —
ты было б мальчик или девочка —
любило б маму ты свою и говорило б: мама!
Отца б любило своего и говорило б: папа!
Сосало из грудей бы молочко
И щурило на солнышко глазенки.
Но миновали б годы —
И ты пошло бы в детский садик —
И выросло бы,
И соревновалось бы,
И зачинало б…
Так будь же вечным ты,
Что завтра же очутишься в ведре,
Чтобы беспомощно там плавать:
Твою я маму завтра прогоню,
Она из моего исчезнет сердца,
Как ты из тела матери исчез.
Будь вечным ты, бессильное, но все же —
Разумное, жило ты ровно столько,
Как было и отмерено тебе.
Будь вечным ты, поскольку ведь известно —
И я в свой час положенный умру,
И мать твоя умрет,
И не одно ты
Назавтра в белом поплывешь ведре.
1926
Слушайте шепот хвои на хребтах,
Слушайте, как шумят
вековые ветви-плети.
Нельзя заслонять нынешней жизнью
Жизнь
Тысячелетий.
Будьте благодарны вечности, что живет
в вас,
оживляйте каждую
вещь.
Когда найдете в земле полусгнивший
человека таз —
вы с человеком
с глазу
на
глаз.
Не будьте мертвыми археологами,
прошлое не раскладывайте
номенклатурою
механистической!
Посмотрите:
в гробнице лежит мумия фараона,
и возле нее — его
зубочистка.
Миллионные когорты лежат косяками
таких же футуристов, какими
мы были.
И они возводили «вечные» стены и
с оградами ворота
и в борьбе
головы сложили.
А вы желаете сделать из человека
какую-то платоновскую идею,
когда каждый человек —
полон вечности, поверьте.
Миллионы нынешних и грядущих людей —
миллионы людей
смерти.
Так не умирает жизнь.
Так мы идем в вечность.
Атланто-гэс,
Нило-гэс —
сменяет наш
Днепро-гэс.
Вот почему, когда я умру —
положите со мною вместе
мой чемодан
и мою зубочистку наперевес.
1. VIII. 1928. Злодеевка
Гео Шкурупий
© Перевод А. Лашкевич
Пусть в море ночь…
Пусть шторм ревет…
Пусть тьма мешается с водою!
Горами волны пусть несет,
Как черный призрак,
Скрытый мглою.
Корабль в безвестность унесет,
Вчерашний день наскучил впору,—
Граница скал впотьмах встает
Да гривы вспененного моря…
Как нерв, распахнутая муть
Под сводом бьет неутомимо;
Неведом мне глубинный путь
И где родная Украина…
Вспенятся гривами скакунов
Волны морские, и сто моряков
Выйдут из них, оседлают коней —
Вдаль полетят, где не видно путей.
Ветер над морем сорвется на крик,
Пеной глаза им ослепит на миг,
Всадники черные выстроят ряд —
Словно на море проходит парад.
Бездны услышат призыв, а над ней
Страшный и жалобный скрип кораблей,
Мачта трещит и качается там,
Парус разодран уже пополам.
Волны сойдутся,
Гром грянет над ним —
Всадником больше станет одним,
Голос ужасный во тьме прокричит,
Страшное эхо луна повторит,
Ветер в простор этот крик унесет,
Где море бушует, море ревет.
Тьму ночи разорвало утро,
Ударил луч,
Сверкнул он позолотой тускло
В разрывах туч.
Там горизонт — доплыть не пробуй,
Волне не верь,
Ведь море — миллионогорбый
Усталый зверь.
Туда, туда, где солнце встанет,
Где свет и жар,
И пропадет в сыром тумане
Ночной кошмар.
И утро, как стрелок отважный,
Своей стрелой
Сожжет предательский, бумажный
Покой ночной.
Пронзит зеленую пучину
И ил под ней,
Покажет всем шальную силу
Своих лучей.
Где море с берегом играет
В свою игру,
Туда, где солнышко играет,
И я иду…
