МОРЕ — 4
Шумит в тумане порт родной,
Стреляет глазками красавица,
Борт от жары блестит смолой,
Смолистый запах поднимается,
А в сердце — образ дорогой
Былых мечтаний не стирается.
Над головою — Южный Крест,
Вода здесь бархатом слепит
И ветер дует — зюйд-зюйд-вест,
Шкипер спит.
Стройны все мачты у судов,
Но их стройнее стан Марии…
Как пальма с дальних берегов,
Как будто грезы золотые,
И сон отважных моряков
Волнует девушка Мария…
Над головою — Южный Крест,
Вода здесь бархатом слепит
И ветер дует — зюйд-зюйд-вест,
Шкипер спит.
Нас снова край земли зовет,
Где зреют сочные бананы,
Где дни и ночи напролет
Грохочут и поют тамтамы.
Сверкает лучезарный день,
И море словно луг зеленый,
И в томной неге млеет лень
Под печью солнца раскаленной.
Журчит вода под кораблем,
Напополам он режет глыбы,
Дельфинов рай… И мы плывем…
То тут, то там порхают рыбы.
И вдруг — далекий где-то гром,
Теченье мощным водопадом
Встречает нас, и дым столбом,
Курчавый дым, и пальмы рядом.
Прилива шум и рифов рык,
И мы ему с тревогой внемлем
И слышим с мачты бодрый крик:
«Земля, земля! Я вижу землю!»
Накормите меня, согрейте!
Поднимите с моих очей
Веки, выцветшие от смерти,
Той, что смотрит в глаза людей.
Я полуночный волк матерый,
Хлеб сухой, выбиваясь из сил,
Раскаленной топтал подковой
И ночами над мертвыми выл.
Завернувшись в лохмотья, незримо,
Словно римский патриций, точь-в-точь,
Я в груди своей прятал зиму
И носил в своем сердце ночь.
Я о солнце хочу потереться,
О горячее солнце спиной,
Чтобы холод проник в его сердце,
Чтобы лето стало зимой.
В одеяло рваное, в холод,
Словно римский патриций, один,
Завернусь — я, всемирный голод,
Умирающих властелин.
Гадом черным 18-й год
Окружил Республику белыми:
Белочехи, Колчак и деникинский сброд —
Вот кого в шею гнали и били мы.
И вдруг стоны радио в степь,
Выкрик телефонного известия…
Взволнован каждый Совдеп
Жестокой, печальною вестью.
Выстрел в народную грудь —
На Ленина покушение,
Пуля врага — это страшная суть —
Рана и потрясение.
В мир и космос — радиоволн поток:
Крепче ряды, острее взоры!
На белый террор, чей удар жесток,
Ответим красным террором.
И каждый гудок кричит теперь,
Как всемирный рабочий рот —
Навеки позорно названье «эсер»!
И проклято прозвище Ройд!
И сквозь гуденье и грохот труда —
В стране рекою искристый дождь —
Повсюду слышится — Ленину — да!
Да здравствует мировой вождь!
Только на мгновенье
Флаги приспускали,
Только на мгновенье,
В сердце — на века,
А потом опять железными руками
Пусть зажмет фашизм рабочая рука.
Пусть гудки паровозов в депо,
В гаражах автомобилей сирены
Только раз прогудят
Разъяренным ртом:
— Умер Ленин!
Пусть звучит революции лира,
Грохотом пушек скорбя,
Миллионы пролетариев мира
Понесут вождя.
— Он живой!..
Дело Ленина в сердце носите,
Мы сорвем фашистский фрак,
Мы последний шуруп завинтим
(На могиле с надписью «враг»!),
Мы — РКП, комсомол, Спартак!
Мастерская, завод!
Работай!
Покажи свою силу миру,
С капиталом своди свои счеты,
В рупор ленинский агитируй!
Армия!
Шагом марш!
Ленин жив, Ленин с нами навеки,
Это имя — как символ наш
И победных свершений вехи!
На всю Украину
Красная роза…
Не видеть потомкам страны руину,
А в лесу — угроза.
Железные рельсы
Всю землю обвили, как спрут,
Люди от немочи черной
И неизвестной
Бьются о камни,
Но все же куда-то идут…
А у спекулянта — хлеба пуд.
Расползлись гадюками
Железные пути,
Нельзя проехать сутками,
Нельзя по ним пройти.
Вагоны под откосами
Молятся колесами
Фанатично богу.
Семафоры руки протянули
До неба,
От отчаянья…
Гнева ждут и победы.
Не бьют барабаны,
Труба не кричит,
Кровь рекой… И дыба…
Плещется бандит
В ней, как рыба.
Пузырем — огня рубаха,
Улюлюкает страх окрест,
И даже безбожник от страха
На шею повесил крест.
И только мы светло и бодро,
Срывая мяту
И розы песен,
По железным идем дорогам,
Только нам семафоры светят
В мир, который чист
И светел.
1
Нам «голубые кисти» угрожали,
Грозили уничтожить «Арсенал»,
Но желто-синий прапор[6] разорвали
Рабочий гнев и их штыков металл.
Стекло витрин легло на тротуары,
Как слезы женщины над гибелью сынов,
От потных улиц поднимался старый
Дух темной местью споенных голов.
Вот гайдамак с повадкой злого волка
У хаты старой осадил коня,
Глядь: девушка,—
Кудряшки, как из шелка.
— Дивчина, эй! Попотчуй-ка меня!
2
Аэропланом в небо вонзила
Революция штык винтовки…
Кому не интересно, как любила
Синеглазая дочь торговки.
3
Коня у калитки он привязал,
Борода на лице цветет камышом:
— Я, дивчина, не зря сюда скакал,
Я, дивчина, не зря к тебе пришел.
Дарю на платок с большевика сапоги,
За один поцелуй красотки,
Я же знаю, я слышал, что ты —
Дочь известной базарной торговки.
Я там, на углу, — к тебе спешил —
Кому доля, а кому дольца,
Вот этой самой рукой порешил
Хваленого комсомольца…
4
Покачнулась, как в бурю тополь, она,
Побледнела — белее смерти,
— Погубил любимого, сатана!
Уши!.. Глаза!.. Не верьте!..
Желтою стружкой лежат на кустах
Листья в осеннем инее,
Смотрит с улыбкой она, а в глазах
Прыгают тени синие.
5
— Пан гайдамак, заходите в хату,—
Сладкой вишней улыбка манила,—
Дайте моим устам усладу,
Как давала вам сабля силу.
Хищником бандит с коня слезал,
От радости ног не чуя,
Он к ней подошел и уже ощущал
В мечтах вкус ее поцелуя.
А девушка быстро шагнула в дом,
Винтовку взяла с запалом,
И пуля тяжелая крупным свинцом
Врасплох гайдамака застала.
6
Желтою стружкой лежат на кустах
Листья в осеннем инее,
Смотрит с улыбкой она, а в глазах
Прыгают тени синие.
Смерть схватила бандита куцая…
Кто посмеет сказать, что зря.
Разве в сердце ее революция
Не горит огнем Октября?!
1
Красноармеец сказал жене:
— Не плачь и жди меня с фронта!..—
И туча пружиной стальной в окне
Повисла над горизонтом.
Слова — как тихий порез ножа:
— Слышишь, вернусь я скоро! —
И сердце замрет в груди, дрожа,
Как поезд у семафора.
Хватит женский рот целовать,
В горе праздновать труса,
Довольно слова расточать и считать
На тоненькой шее бусы.
Уж осень стучится в двери, как враг,
И даль нас зовет степная,
И вот на фронт, печатая шаг,
С рокотом полк выступает.
Стеною туман. Ни шагу назад!
И тени мелькают снова.
И пулемет строчит наугад,
Ища человека живого.
Словно еж ощетинился взвод
Щетиною цвета стального:
Стой, стреляю! Эй, кто идет?!
Друг! — крылатое слово.
Взвод, презирая страх,
Клин земли удобрял телами,
Дредноут Республики шел на парах
И звал рабочих гудками.
2
Гром глумливый тумб,
В бок бьет бык,
В ромб лбом главбум —
Рабочей Республики язык.
А взвод все вперед
На Лувр, на Рим, на Рур,
А взвод на штык берет
Мировую в рулетку игру.
А когда, устав надеяться,
Закатилось солнышко летнее,
Упавший красноармеец
Целовал лоно цементное.
