1979
«Как тоскуют в ночи поезда…»
Как тоскуют в ночи поезда,
Пролетая угрюмый Сиваш!..
Я тебя никогда не предам,
Ты меня никогда не предашь.
Потому что сквозь жизнь пронесли
Кодекс Верности, Дружбы устав.
Как грустят о портах корабли,
Так тоскуют уста об устах.
В облаках, затерявшись из глаз,
Одинокий грустит самолет.
Знаю, жизнь нас обоих предаст
Кто-то первым навеки уйдет…
1980
«Снова тучи разорваны в клочья…»
Снова тучи разорваны в клочья
Чьей-то властной и злою рукой.
Снова с другом морозною ночью
Молча бродим над мертвой рекой.
Нам обоим от жизни досталось,
Била в юности, в зрелости бьет.
Как зима, подступает усталость,
Тихо кровь превращается в лед.
Может, вовсе и не было лета?
Но под снегом, под панцирем льда,
(Даже как-то не верится в это!)
Колобродит живая вода.
1980
«Среди совсем еще нагих ветвей…»
Среди совсем еще нагих ветвей
Защелкал сумасшедший соловей,
Защелкал, хоть от холода свело
Болезненною судорогой крыло,
Запел, хоть соловьихи не летят,
Хоть эту ночь переживет навряд,
Запел, и не надеясь на ответ…
Вот так и ты —
Непризнанный поэт.
1980
«Считается — счастье лечит…»
Считается — счастье лечит,
Считается — горе сушит,
Считают — живется легче
Под панцирем равнодушья.
У памяти есть архивы,
У сердца свои анналы:
Была я до слез счастливой,
Страдала, и как страдала!
Но только вот не припомню
Такого, простите, чуда,
Что было бы все равно мне,
Когда моим близким худо…
1980
«Была счастливою с тобой…»
Была счастливою с тобой —
Такой счастливой я!
Но счастье рухнуло в забой,
Как тяжкая бадья.
(Мы все осуждены судьбой
На тьму небытия…)
Бездонна шахта и черна,
В ней вечный мрак и лед…
И чья вина? —
Ничья вина!
Кому представишь счет?
1980
«Смешно, что считают сильной…»
Смешно, что считают сильной,
Просто смешно до слез! —
Дочерь твоя, Россия,
Я не пугаюсь гроз,
Но мелкой грызни мышиной
До паники я боюсь,
Узкую давит спину
Всякий житейский груз.
Яростно Время мечет
Беды со всех сторон.
Обороняться нечем —
Последний храню патрон…
1980
Враг мой
Где-то по-соседству рыщет,
Слышит, как смеюсь я и пою,
Прячет,
Словно нож за голенище
Ненависть угрюмую свою.
Что ему я сделала?
Не знаю.
Просто, ненависть —
Любви двойник.
Это — рана,
Страшная, сквозная,
Это — боли исступленный крик.
Гордость!
Приходи мне на подмогу!
Знаю,
Ты меня не подведешь.
Настрадалась столько —
Слава богу,
Никакой уже
Не страшен нож.
1980
«Благоразумье? — скучная игра!..»
Благоразумье? —
Скучная игра!
В ней проигрыш
Заране обеспечен.
Живем, как это всем известно,
Раз —
Легко ли,
Если жизнь
Припомнить нечем?
А как ее припомнишь,
Если ты
Чтил только прописи
В подлунном мире,
И никогда
Не преступал черты,
И твердо знал,
Что дважды два —
Четыре?..
1980
ПИСЬМО ИЗ СОРОК ПЕРВОГО ГОДА
Я пишу тебе, мама, оттуда,
Где нас больше, чем вас,
Где нас больше, чем вас.
Никакого нет в этом, родимая, чуда —
Между мной и тобой
Не оборвана связь.
До тех пор,
Пока сердце у матери бьется,
К ней от сына
Незримые волны идут
Из подземных глубин,
Из бездонных колодцев —
Неизменен их скорбный маршрут.
Я так мало,
Так много успел!
Нет, недаром
В первой схватке
Пробило мне грудь —
Сколько лет,
Сколько весен
Военным пожарам
Перекрыт к нашей Родине путь!
Знаю, память о павших
В народе священна.
Не сотрут, а проявят
Наши лица века.
Снова я,
С новобранцем припав на колено,
Присягаю у стяга полка.
Вместе с ним
Я Отчизне опять присягаю,
Присягаю России опять.
Улыбнись же,
Как сыну ему, дорогая,
Вытри слезы,
Солдатская мать!
1980
Побледнев,
Стиснув зубы до хруста,
От родного окопа,
Одна
Ты должна оторваться,
И бруствер
Проскочить под обстрелом
Должна.
Ты должна.
Хоть вернешься едва ли,
Хоть «Не смей!»
Повторяет комбат.
Даже танки
(Они же из стали!)
В трех шагах от окопа
Горят.
Ты должна.
Ведь нельзя притвориться
Пред собой,
Что не слышишь в ночи,
Как почти безнадежно
«Сестрица!»
Кто-то там,
Под обстрелом, кричит…
1980
До сих пор
Не совсем понимаю,
Как же я,
И худа и мала,
Сквозь пожары,
К победному Маю
В кирзачах стопудовых
Дошла.
И откуда
Взялось столько силы
Даже в самых слабейших
Из нас?..
Что гадать!
Был и есть у России
Вечной прочности
Вечный запас.
1980
Сладко спят
Первогодки-солдаты,
Видят парни
Счастливые сны.
Дремлет прапорщик —
Сивый, усатый,
Он один здесь
Участник войны.
Первогодки,
Мальчишки,
Салага —
На груди
Лишь значки ГТО.
У него же —
Медаль «За отвагу»,
Увольненье в «гражданку»
Вот-вот.
Годы, годы!
От вас не укрыться.
Как он будет без армии?
Бред!..
В дреме прапорщик
Видит границу
Да зловещий
Июньский рассвет.
Только не повторилось бы
Это —
Под огнем
Пробужденье от сна.
Только не притаилась бы
Где-то,
Поджидая сигнала,
Война…
Он очнулся.
Эх, нету махорки!
Улыбаясь,
Сопят новички.
Как он хочет,
Чтоб их гимнастерки
Украшали бы только значки!
1980
Умерьте пафос,
Говорите тише,
Фразерам в наши дни
Доверья нет…
Я часто вспоминаю
Трех мальчишек,
Моих кумиров
Предвоенных лет.
Куда до них
Всем остальным ребятам!
По уши в них
Мы были влюблены.
На школьном небосклоне
Сероватом
Они сияли,
Словно три луны.
Все в этих мальчиках
Блестящим было,
Умели все —
О чем ни попроси.
Отличники,
Но вовсе не зубрилы,
И не подлизы,
Боже упаси!
Недаром
В комитете комсомола
Им доверяли
Важные посты.
Краса, и гордость,
И надежда школы,
Они со славой
Перешли на «ты»:
Венчали их
На всех олимпиадах,
Упоминали их
Во всех докладах…
И вдруг — война.
Какое тут ученье?
Надел шинели
Школьный комсомол.
Тот, кто по возрасту
В солдаты не прошел,
Шел в партизаны
Или ополченье.
А те герои?
Кинулись в огонь?
Нет, им, незаменимым,
Дали бронь…
Родные одноклассники мои!
Какая сила
Вас звала под пули?
Одни погибли
В первые бои,
Другие до Победы
Дотянули.
Вы были незаметны и тихи,
Вы были не красавцы, не уроды,
Не вам писали
Девочки стихи,
Не вам слагали
Педсоветы оды.
Эх, одноклассники!
Немного вас
К родителям вернулись
С поля брани…
А три героя?
Где они сейчас? —
Опять кричат, как в детстве,
На собранье…
1980
