Катя Гордон - Вольфрамовая нить

Мы уходим. Закрываем окна — занавески от дождей промокнут —
От дождей и слез и кривотолков — мы не ждем, что недруги замолкнут.
Закрываем двери на засовы, чтобы кто-то отпирал их снова —
Удивлялся радости и боли и цветам, ожившим на обоях.
Мы выносим мусор и выносим… мебель обветшалую как осень
Чтобы кто-то вероломный зажил в мире том, что был недавно нашим.
Мы уходим в никуда и в вечность, постигая счастья быстротечность.
Пыль ладонью на ходу стираем — мы уходим, будто умираем.

Ночью приходят сны — короткие и чужие —
Будто они спешат, будто они не мне —
Будто они давно все за меня решили —
И намекают вскользь о предстоящем дне.
Сны как врачи больниц — скучных невыносимо —
Лечащие врачи — мыслящие о своем.
Тем, кто красиво жил и умирать красиво —
Мне же до самых дней — капли да мумие.
Мне же чужие сны — глупые полунамеки —
Карты моих миров с улицею одной.
Разве бывает иначе — нежели одиноко —
Разве возможно быть, если не быть собой?..

Разве это расставанье? Мы давно в пути.
Просто двери, чемоданы, улицей идти —
Руку поднимать и крылья — желтое такси..
Мы давно с тобой простились — нечего просить.
Просто действие, движенье, странная игра
И перронное кокетство, что давно пора.
Время кончилось и слезы, чайник закипел —
Запоздалое прощанье разобщенных тел.
Разожми кулак и память выдохни легко —
Уплывая, боль коснется острым плавником,
И исчезнет, раствориться…
……………………Сохраним слова
и не будем, расставаясь, в щеку целовать.

Ты хочешь в мой город? Не надо: здесь хрупкие сны
как крылья у бабочек, сеть ледяной паутины;
обыденна ложь, воровство будто щедрость невинно;
и невыносимо далеко до новой весны.
Здесь быстро идти, и ползти в алой лаве машин,
меняя часы на скупое движенье по кругу.
Все перемешалось, нас не отличить друг от друга.
Писатели, дети и мерзнущие алкаши.
Здесь каждый глоток надо вырвать у душных домов.
Пройти через улицы, преодолеть турникеты
и похоронить вместе с Лениным вечное лето,
свободу и мертвое чувство по кличке Любовь
К тебе навсегда? Невозможно… тебе ли не знать:
Не мне океан и покой под листвой винограда…
И я потеряю тебя в эпицентре бетонного ада…
Мой город для тех, кто совсем не боится терять.

Из-под снега клюква… Холодно и кисло
Ярко-красный бисер с белоснежной юбки.
Отрывала, мерзла… Целое лукошко…
Капли крови барса — одинокой кошки…
Отзывалось эхо. Лес стоял недвижим.
По следам гадала: выжил иль не выжил?
Меж деревьев темных барс бредет устало…
Пожалела кошку — плакать перестала…

Ничего не будет… ничего:
Скатерть уберут и снег растает.
И никто под утро не узнает,
Странного секрета моего.
Будут мыть тарелки и бокалы,
Сокрушаться: «Сколько недоели!»
И пройдут ненужные недели —
С той поры как нас с тобой не стало.

Там — вояки. Они так боятся войны,
Что не жить нам пока не умрем ни к чему и бесславно.
Наша кровь запечется под утро, темнея как лава —
На унылых просторах бесстыдной страны.
В этих лозунгах ложь, в этих праздниках страх и унынье
Войско поют, поет рыжевласая ведьма —
Золотые слова рассыпаются звонкою медью
Мы на линии фронта и наши ладони без линий.
Ради сытого дня, ради этой неправедной драки
Поднимайте смелее трехцветные рваные флаги!