Ю. X.: Это, наверное, крамола, но и Пушкина я не считаю своим всем. Пушкин – это хороший поэт. Я не думаю, что, вместе с тем, Пушкин был хорошим печником, каменщиком, поваром, экономистом, ученым и пр. и пр… Я даже не думаю, что он был хорошим картежником, иначе – он бы был каталой. Извините, но я не очень понимаю термин – гениальность, поэтому не пользуюсь им, тем более, применительно к Высоцкому. И для меня большая новость, что барды не являются поэтами. Если, разумеется, те поделки, которые лепят в тюрьмах считать творчеством. Несомненно, что парнишка, взяв в руки гитару и сочинив пару сомнительных рифм на пару избитых аккордов, и считает себя творцом (почему бы нет?), и, возможно, что такой парнишка будет пользоваться популярностью в соответствующем социальном и интеллектуальном срезе… Но, помилуйте, куда тогда мы денем Пушкина?
С. В.: Не в том же дело, что для вас Пушкин не ваше все. «Наше все» – это образное выражение, означающее, в частности, что Пушкин большинству русских нравится больше всех. Большинству. Не всем. Да и еще на тот момент – на вторую половину XIX столетия. Если вы попадаете в меньшинство, то нечего заедаться. Речь же о другом, о Высоцком, который подобно Пушкину нравился большинству. Тут же спорить не о чем. Спорить стоит о том, такой ли теперь надрыв, преддверие краха, которому противостоял так изо всех сил Высоцкий, что надорвался…
Ю. X.: И я вас прошу верно понять меня. Данный автор мне претит эстетически – он, на мой сегодняшний вкус, прямолинейно недалек. Я его давно прожил, еще в юношестве. Все уже давно свое отвибрировало…
С. В.: Надо все же отличать двусмысленность от художественности. Дельфийские оракулы, если верить школьным учебникам советского, атеистического времени, говорили двусмысленно. А художники просто в силу преобладания у них подсознания не могут выражаться однозначно. Вот они и выражаются противоречиями. Это Выготский открыл в 1925 году. Если Высоцкий был левый диссидент, он, конечно, был против лживого социализма. Но сказать, что он был против социализма, скажем, с упором на самодеятельность – это наврать на него. А в СССР же лживо официально пропагандировалась гражданская активность (при реальном ее задавливании). Так если Высоцкий был против официальной лживости этого и за реальную нелживость этого, то он, можно сказать, был скорее друг строя, чем враг его. Он строй хотел освободить от лжи, а не реставрировать его до капитализма. Почему я и говорю, что прокапиталистические враги СССР понимали его с точностью до наоборот. Они не виноваты в том, что прокапиталистическая страсть их слепила и заставляла в тех песнях слышать одну силу, себе приятную, а не результат двух сил. Конечно, так услышанный Высоцкий СССР подрывал. И вы это заметили, и отец Высоцкого – тоже. И естественно, что отец негодовал, а сын плакал от обиды.
A. Ж.: Когда-то, давным-давно, поэзия была неотделима от музыки – Гомер, Боян, народные песни. Позже все истончилось и разделилось на поэзию, прозу, оперу, водевили и пр. И вдруг появляется Высоцкий. Изумительный синтез и поэзии, и музыки, и исполнения. И прогресс не подкачал – магнитофоном простого обывателя одарил. Так что все сошлось. И упоминание Пушкина рядом с ним абсолютно не коробит: и тот, и другой являлись языкообразующими (термин некультяпистый, но верный) поэтами, что само по себе уже большая редкость. А вот измышления «бард – не поэт, поэт – не бард» не восторгают… Как будто Пегаса холостишь…
B. К.: Не надо, мне думается, следуя за модой на Высоцкого, обожествлять его, то сюсюкать, то поносить, ибо всякий поэт – это конгломерат и чувств его, и слов, и… как мне кажется, поступков. Мне Высоцкий был не интересен при жизни, как человек, мой сын часами может гонять его песни фоном во время других занятий, в том числе и даже чтения. На днях он рассказал, как участвовал в диспуте о Высоцком, где студенты спорили о том, кто из поэтов выше: Цой или Высоцкий? Копья ломались! И главным свидетельством и тот, и другой спорщик приводили гениальность своих протеже в виде их пристрастия к наркотикам. А вы говорите – стихи, слова, рифма, мысль… Новое поколение уже не нуждается в словах и мыслях Высоцкого. Цитирует, но уже с иными целями, и понимая его слова совсем не так, как понимали мы их при его жизни. А патриотическая его лирика – лучшая, на мой взгляд, во всем его творчестве – уже признается всего лишь начетничеством, слова «вы не волнуйтесь – я не уехал, и не надейтесь – я не уеду» едва ли не у большинства россиян почитается ложью и прихлебательством к власти. Мир стремительно изменяется и кастрирует наше понимание действительности в угоду себе. И потому на свет стали появляться уже фильмы о Высоцком, в котором он выглядит, как пишут критики, весьма нелицеприятно. Но такова уж реалия современного искусства в РФ – не углубляться в социальную суть проблем и – не дай Бог – поведать молодому поколению правду о СССР. Меняются оттенки лжи, заполонившей телеэкраны непрестанно ждущих и жалующихся на свое бедственное положение россиян, но все это в совокупности главную свою задачу в виде задурманивания мозгов обывателю выполняет. Программа «Высоцкий» в том виде, который вы пропагандировать продолжаете, уже изжила себя, пришла пора возвеличивания его, как поэта, ставшего гением благодаря наркотикам…
С. В.: Согласитесь, что хоть «поступать соответственно своим словам способен не каждый, далеко не каждый», но – тот же Пушкин (бес арабский) – ценится не тем, как поступал, а тем, как писал. Вот и Высоцкий – как пел.
Любимов: Благодарю вас за интересный обмен мнениями. Все же, я надеюсь, большинство читателей не склонно считать Высоцкого «врагом народа» и одним из виновников распада красной империи. Судить художника в угоду временщикам – всегда было прерогативой власть предержащих. Но главное, на мой взгляд, чем запомнится Высоцкий, чем он проникает в сердца сегодняшних слушателей и заставляет говорить о нем снова и снова, это не его наркозависимость – тот тяжелый недуг, с которым он, увы, безуспешно боролся последние годы жизни, – а неповторимая авторская индивидуальность, оригинальное сочетание гитары, пения и поэзии, глубина и сила эмоциональной отдачи и воздействия на слушателей самого разного возраста и социального положения, а также художественная правда… правда, как противопоставление общепринятой, официальной, удобной лжи, правда, свойственная яркому голосу ушедшей эпохи.
Пригласил меня как-то в гости старый друг. Давно не виделись. А живет он в старом районе. Улочки-переулочки, которые переименовывались неоднократно. Да и новых домов понастроили. Таких много теперь: от земли до крыши стекло тонированное. Ни номера тебе, ни вывески…
Короче – заблудился я. Спросить бы кого. Гляжу – дама идет. Дубленка до пят. «Простите, – говорю, – уважаемая госпожа, как пройти…» Дама фыркает: «Быстро же все вы забыли про советские времена. А вроде бы – пожилой. А наше гордое слово – “товарищ”?» Фыркнула и дальше поплыла. Вот незадача…
Вдруг из-за угла мужик выворачивается. В серой форме. Милиционер – не милиционер. Но с дубинкой. «Дорогой товарищ, – говорю, – как…» «Какой я тебе товарищ? – рявкает, – Демократия, дед, давно уж, блин…» Ну и дальше уж в непарламентских… И ушел. Дорогу не показал.
А тут иномарка длинная около меня тормознула. Вываливаются из нее парнишки. Крепкие такие, квадратные. Как в «Бригаде». «Граждане, – кричу, – Как пройти…». Парни заржали: «Ты, че, мужик, типа не прокурор, в натуре?» Но дорогу показали. Чисто конкретно…
Вернулся я после гостевания домой и задумался. Как же теперь к людям обращаться. Чтобы по шее, случаем, не схлопотать и людей не обижать?
И придумал: (ГРА)жданин – (ГО)сподин – (Т)оварищ – ГРАГОТ!
Правда, для дам это как-то не очень изящно: ГРАГОТКА… Нет! ТОГОГРА!
Назавтра решил опробовать.
Вышел на улицу. Идет мужчина. Вроде бы нейтральной наружности. Улыбается. «Уважаемый грагот, – говорю, – простите…» А тот вежливо так продолжает улыбаться еще шире. Ну, думаю, угодил. А он говорит: «Русски не понимай! Холланд, Нидерланд». Улыбнулся еще раз и пошел дальше.
Иностранец, значит…
На дамах я свое изобретение опробовать не рискнул. Всех их теперь называю «милая барышня». Все они улыбаются и не обижаются. Независимо от возраста. Тем более, что у женщин возраста нет…
А вот как к мужикам-то обращаться? «Браток», что ли?
Вот какая со мной история приключилась.
Хотите верьте, хотите – нет…
…Парис, встретив трех богинь, прекраснейшей из которых он должен был отдать яблоко, сказал: «Не делайте из еды культа», – и съел яблоко сам…
…Завистники Архимеда подкупили его раба, и тот наполнил ванну для омовений крутым кипятком. Рассеянный, как все ученые, Архимед в эту ванну и плюхнулся. Выскочив из нее ошпаренный, он действительно побежал нагишом по улицам Сиракуз. При этом он выкрикивал слова, прямой перевод которых с древнегреческого не может быть опубликован. Любопытно, однако, что слова «эврика» среди них не было…
